Каждый день навещала мать…
Даже возможность связаться с сообщниками, если те остались, или отправить письмо тому же французскому королю у Селима была. Он таковой не пользовался, перестала думать о новом заговоре или побеге и Михришах Султан. Теперь ее мысли направлены в другую сторону.
Всего через две недели Айше родит ребенка, это вообще может произойти в любой день. Если это будет мальчик, то само его существование станет угрозой для наследования и даже жизни Селима. Сын правящего султана, даже совсем маленький, может быть назван наследником. Если этого не сделает султан, то могут сделать сторонники Айше.
У Михришах сторонников много, но и у Айше их не меньше. Вовсе не потому, что наложница умна или решительна, напротив, она не видит мира дальше гарема, но как раз это и выгодно тем, кто стоит за ней. Абдул-Хамиду нарочно подсунули неистовую болгарку, чтобы та захватила ложе султана и родила сына. Прежняя наложница-гречанка сумела произвести на свет только дочку, названную в честь султанской сестры Эсме, и после того уже больше месяца не могла прийти в себя.
Как только Айше родит сына, султан станет попросту не нужен никому. Существование наследника сильно упростит задачу заговорщикам. Абдул-Хамид смешон, если полагает, что все закончено, нет, неудачу потерпел один заговор – в пользу шехзаде Селима, но второй оставался в силе. Эти вторые заговорщики только и ждут, чтобы родился и чуть окреп новый шехзаде, тогда жизнь Абдул-Хамида будет жестоко прервана.
Время текло, словно песчинки песочных часов, а Накшидиль все никак не могла добиться от султана освобождения Селима! Если в момент нового заговора Селим будет находиться в Клетке, то его жизнь не стоит и четверти дирхема. Шехзаде должен быть на свободе!
У Михришах и впрямь свои люди всюду, ей тоже сообщили, что султан побывал у Селима в сопровождении новой наложницы. Пробыли недолго, Повелитель ушел явно раздраженным.
Султанша тут же отправилась к Накшидиль. С этой девчонкой нужно поговорить строго. Чего ради ее приставили к султану, чтобы она жила в свое удовольствие? Четыре дня как числится наложницей, каждый день встречается с Абдул-Хамидом, но до сих пор не сумела попасть к нему на ложе!
Не так часто Михришах Султан чувствовала себя беспомощной, что бы она ни предпринимала, все зря – угроза опалы и даже жизни сына и ей самой не исчезала. Султанша прекрасно понимала, что угроза будет всегда, даже султан на троне уязвим из-за тех же бунтов и заговоров, но она предприняла столько усилий, стольким пожертвовала и столько вынесла вовсе не затем, чтобы теперь все потерять.
Раздражение, вызванное беспомощностью, было готово излиться на Накшидиль.
Что Михришах Султан и сделала.
Накшидиль едва успела вернуться в свои комнаты и сказать два слова любопытной Далал, как евнух сообщил, что пришла Михришах Султан.
Султанша вошла в комнату хозяйкой и сразу же остановилась, с недоумением оглядываясь:
– Что это?
– Султанша?
– Что за клетушки тебе выделила Эсме? Узнаю султанскую сестрицу: она любит унижать тех, кто от нее зависит. А ты куда смотрела?!
– Мне вполне достаточно этих комнат.
– Конечно, если ты не способна ничего потребовать от Эсме Султан, то до конца своей никчемной жизни будешь ютиться в этой конуре. У меня рабыни живут просторней.
Эме понадобилось усилие, чтобы не нагрубить в ответ. Прошло уже немало времени с тех пор, как она стала рабыней, но привыкнуть к своему бесправному положению девушка так и не смогла.
– Ты была у шехзаде Селима?
– Да, Повелитель брал меня с собой.
– Как живет мой сын?! Что с ним?
Эме с изумлением смотрела на султаншу. Что это с ней, ведь Михришах Султан бывает у Селима достаточно часто, даже в это утро уже побывала.
Сдержалась, чуть склонила голову.
– Шехзаде здоров, условия у него лучше этих, – Эме насмешливо обвела взглядом свою комнату.
Михришах Султан разозлилась окончательно: эта никчемная девчонка еще и насмехается?!
Султанша зашипела в лицо Эме, словно рассерженная гусыня:
– Тебя для чего приставили к Повелителю?! Чтобы ты с ним беседы вела? Или для того, чтобы дело сделала? Ты уже который день имеешь к нему доступ, но даже в спальню не попала. Бездарная! Столько сил и средств на тебя потратили, а ты ни на что не способна…
И тут произошло то, чего не ожидала ни Михришах Султан, ни Далал, ни даже сама Эме. Девушка, слушавшая выговор со смиренно склоненной головой (а как же иначе, ведь перед ней госпожа), вдруг выпрямилась и оказалась ростом вровень с самой султаншей. Глаза ее гневно засверкали, лицо исказила насмешка:
– Султанша, вы забыли, что я вам (она сделала ударение на это слово – «вам») больше не принадлежу. Я принадлежу Повелителю, и только он и главная женщина гарема Эсме Султан могут упрекать меня в чем-то!
Подбородок Эме поднялся, бровь изогнулась. От их скрестившихся взглядов, кажется, посыпались искры. Служанки в ужасе вжались в стены, стараясь стать как можно незаметней.
– Еще посмотрим, что ты можешь и чего стоишь! – фыркнула Михришах Султан.
Полы одежды султанши взметнулись, но у двери она все же на мгновение замерла и приказала:
– Далал, немедленно вернись на свое место!
Ответ султанше дала Эме:
– Повелитель приказал Далал быть рядом со мной неотступно. Вы оспариваете приказ Повелителя?
На мгновение в комнате повисла звенящая тишина, потом Михришах Султан буквально бросилась к двери. Невиданно – рабыня посмела возразить, а уничтожить ее немедленно не было никакой возможности. От возмущения у султанши едва не случился апоплексический удар. Она возвращалась к себе с раздувающимися от гнева ноздрями точеного носика, сверкающими глазами и сжатыми губами.
Евнух, спешивший позади, мысленно жалел служанок, которым сейчас придется туго…
– Ты только что нажила смертельного врага… – тихо произнесла Далал, когда дверь за Михришах Султан закрылась.
– Все равно, – обессиленно вздохнула Эме.
– Она тебе этого не простит. Султанша очень опасна.
– Пусть. Уж лучше бы сразу в Босфор. Устала, от всего устала.
Эме ушла во вторую комнатку и без сил повалилась ничком на постель. У нее действительно больше не было сил, и девушка прекрасно понимала, что Михришах Султан сделает все, чтобы погубить строптивицу.
Далал немного посидела молча, потом осторожно поинтересовалась:
– Когда это Повелитель говорил тебе, чтобы я была рядом? Он вообще обо мне знает?
– Какая разница, говорил или нет? Но о тебе знает.
Далал еще посидела и снова осторожно заметила:
– Знаешь, почему она бесится?
