– О Аллах! За что мне такое наказание?!
Михришах была готова продолжить атаку на евнуха, но увидела приближающуюся сестру султана Эсме, с которой у них была давняя и взаимная неприязнь, и поспешила ретироваться. Однако Эсме не могла упустить такую возможность унизить ненавистную невестку:
– Михришах, неужели ты не под стражей после всего, что натворила?
– Повелитель знает, как я к нему отношусь, знает о чистоте моей души, он простил мои прегрешения. Да и не грешит лишь тот, кто вообще ни на что не способен.
– Да хранит нас Аллах от недостатка пищи и от избытка слов, – вздохнула Эсме, поняв, что переговорить Михришах Султан ей не удастся. Покосившись на терпеливо ожидавшего Явуза, она, кажется, и без слов поняла, какое решение принял султан, усмехнулась:
– Ты теперь будешь в Старом дворце?
– Да, – смиренно кивнула Михришах. – Я потерплю, ничего со мной не случится. Верно говорят: если золото упадет в грязь, оно бронзой не станет.
– Ты неисправима! – невольно рассмеялась Эсме. Никому еще не удавалось оставить за собой последнее слово в споре или просто в разговоре с их невесткой.
Братья очень любили свою сестричку Эсме, именно ей доверил гарем Абдул-Хамид. И правила Эсме хорошо, в гареме порядок и все справедливо. Конечно, четвертая жена султана Айше пыталась мутить воду, но, забеременев, отправилась вынашивать и рожать ребенка в Старый дворец, и в Топкапы стало гораздо спокойней.
Вспомнив, что в Старом дворце и Айше, которая почти на сносях, Эсме попросила:
– Михришах, присмотри там за Айше, она вот-вот родит.
Султанша с трудом сдержалась, чтобы не выдать свою осведомленность, сказав, что Айше ходить до срока еще месяц.
Вообще-то, просьба Эсме натолкнула Михришах на новые мысли. Почувствовав, что топор палача над ней не висит, а ограничение свободы в виде неотступно следовавшего Явуза не так уж страшно, она принялась размышлять о том, чем грозит новый поворот событий.
Конечно, Михришах знала о сроках беременности Айше, знала, что по всем приметам будет мальчик. Но, пока она сама намеревалась посадить на трон Селима, убрав Абдул-Хамида, этот будущий мальчик волновал султаншу мало. Иное дело теперь, когда Селим в Клетке, а она сама под надзором Явуза. Теперь маленький сын султана, едва родившись, мог быть назван первым наследником престола. И это была серьезная угроза.
Следовало придумать что-то, что заставило бы Абдул-Хамида подтвердить, что шехзаде Селим первый наследник трона.
Сделать это, когда сам Селим в Клетке, а расследование заговора против султана, в котором шехзаде участвовал, еще продолжается и неизвестно к чему приведет, очень трудно. Однако Михришах трудностей не боялась, а сейчас еще и понимала, что иного выхода у нее просто нет: через полмесяца, когда Айше уже может родить, будет поздно.
Все эти мысли пронеслись в голове султанши стрелой. Эсме еще не успела скрыться за поворотом коридора Топкапы, а Михришах уже знала, как действовать.
Для начала все же стоило обустроиться на новом месте. Она надеялась, что ненадолго и в следующий раз переезд будет в сам Топкапы.
– Явуз, Повелитель позволил мне взять с собой служанок и помощниц.
– Да, госпожа, десять девушек.
– Не десять, а двенадцать! И не девушек, а кого я выберу.
– Евнухов? – чуть приподнял бровь Явуз.
Михришах на мгновение замерла, но тут же отрицательно замотала головой:
– Нет, но пусть придет Далал и возьмет с собой Накшидиль. Еще…
Михримах быстро и уверенно перечислила всех, кого бы она хотела взять с собой в Старый дворец. Конечно, получилось пятнадцать, евнух все прекрасно понял, но сделал вид, что не умеет считать: бороться с этой язвой невозможно, уже то, что придется ежедневно выдерживать ее натиск, озадачивало Явуза.
– Я распоряжусь, султанша.
– Да, пусть все они придут и принесут нужные мне вещи, пока я схожу повидаться с сыном.
Явуз усомнился, поместятся ли «нужные вещи» в покоях Старого дворца, но промолчал, решив выделить строптивой неугомонной султанше не три, как намеревался, а шесть комнат, переселив нескольких наложниц, доживающих свой век в отдалении от султана. Конечно, это вызовет их недовольство, но недовольство отставленных одалисок пережить куда легче, чем войну с султаншей.
Озгюль, которую Михришах Султан отправила за своими людьми со строгим наказом, кого и что привезти и как распорядиться теми, кто оставался, была встречена во дворце султанши почти воем. Даже евнухи решили, что если Озгюль вернулась одна, то саму Михришах отправили на эшафот!
– Ай вай! Где госпожа?! Неужели у этого шайтана хватило совести погубить ту, которая для него столько сделала?!
К вою Далал немедленно присоединилось еще с десяток женщин. На крик сбежались остальные, вокруг собрались евнухи, слуги, даже повара и поварята и поломойки. Кто-то по обычаю принялся рвать на себе волосы, как полагалось, если в доме очень дорогой всем покойник.
Озгюль стояла посреди этой полубезумной толпы, растерянно оглядываясь и не понимая, по ком они льют слезы. Потом сумела подать голос:
– Эй, вместо того, чтобы орать и выть, поспешили бы собраться! Хозяйка будет недовольна, если вы замешкаетесь.
Вой мгновенно стих. Далал подозрительно прищурила глаза:
– Чья хозяйка?
– Наша. Михришах Султан приказала быстро собраться… – Озгюль перечислила тех, кто должен отправиться с ней. – Собрать вещи… – последовал длинный перечень необходимого, – и поспешить в Старый дворец.
Больше, чем все заверения, Далал убедил перечень необходимых вещей, для перевозки которых понадобится целый обоз.
– Султанша будет жить в Старом дворце?
– Да, сказала же: поторопитесь!
– И мы с Накшидиль тоже?
– И вы, и еще много кто.
– А шехзаде Селим?
– Шехзаде пока в Клетке, госпожа отправилась к нему. К ее возвращению мы должны успеть многое.
Дворец словно очнулся от летаргического сна, там, где только что раздавался вой и горестные вскрики, закипела работа. Михришах Султан не любила, когда плохо выполняли ее приказы, и терпеть не могла ждать.
Далал отправилась собирать Накшидиль.
Эме, услышавшая вопли во дворе, уже спешила ей навстречу:
– Что?!
– Все хорошо, – похлопала ее по руке Далал, – пойдем собираться, нас ждут.
– Кто и где?
– Султанша в Старом дворце. Она теперь будет жить там. Ох, не завидую я обитательницам Старого дворца.
– Почему?
– Вот увидишь, они сами попросят Повелителя вернуть Михришах Султан в ее дворец.
