Энрод продолжил спуск, а я стояла и смотрела ему вслед. Ала было очень жалко, но и сказанное Крафтом пугало. Он так усердно отбивался от предлагаемой политической деятельности, а теперь придется защищаться от деятельных политиков.
Лорд уже скрылся за поворотом, а я вспомнила про Киру и побежала догонять. Не съест же он меня в конце концов! Сама опишу то, что увидела в ее ауре, и попрошу попробовать разомкнуть магический цикл. Спускаясь, разогналась так, что чуть не врезалась в стену, повернулась и со всего маху врезалась в выходящего из камеры Энрода. Он обхватил меня за талию, не дав упасть, и мы вместе впечатались в стену. Точнее, Крафт спиной ударился о стену, а я просто прижалась к нему, вцепившись в рубашку на груди. Объятия перестали быть удерживающими, руки поползли вверх по спине и бокам, поглаживая и успокаивая.
– Вот видишь, ты уже сама ко мне в объятия бросаешься, – прошептал над самым ухом.
Вскинула голову, чтобы возмутиться. Но успела только приоткрыть рот, и губы Энрода накрыли мои, запечатывая, не давая высказаться и вышибая все мысли из головы. Поцелуй, сначала нежный и трепетный, начал перерастать в страстный. Руки мужчины блуждали по моему телу, сминая и разрывая платье. Не прекращая поцелуя, Энрод повернулся, и теперь уже я оказалась прижата спиной к стене. Сводя с ума и лишая всякого желания сопротивляться прикосновениями губ и языка, он схватил меня за бедра и приподнял, заставляя обхватить его ногами за талию и прижаться всем телом.
Потом Крафт, кажется, куда-то меня нес, хлопнула дверь. Спину обожгло прикосновением чего-то прохладного, отрезвляя, заставляя вспомнить, кто я, и усомниться в правильности происходящего. Рядом журчала вода и пахло морем.
– Нет, – прошептала в волосы Энрода, ласкающего губами мои шею и грудь.
– Да, – послышался ответный шепот, и губы вновь опалило поцелуем.
Кажется, я сошла с ума, потому что тоже выдохнула «да» в приоткрытые губы любимого. Теперь уже не возникало вопроса, что я чувствую к этому мужчине. Я призналась себе, что люблю его, и стало намного легче. Разве важны любви такие мелочи, как нравственность и общественное мнение? Пусть это произойдет здесь и сейчас. Возможно, позже я пожалею об этом, но не сейчас. Руки скользили по мускулистой груди, спине, плечам, познавая новые ощущения от прикосновений к мужчине, моему мужчине.
– Я люблю тебя, – прошептала, глядя в горящие страстью глаза.
Взгляд мгновенно изменился, стал более осмысленным и каким-то растерянным.
А в следующее мгновение Энрод отпрянул от меня, посмотрел с тоской и… нырнул в воду.
Я огляделась. Мы находились в подземном гроте, я в разорванном платье лежала на почти белой влажной траве и недоумевала. От потолка исходило мягкое зеленоватое свечение. А Крафт выбирался из маленького озерца у самой стены. Он был обнажен по пояс, и на мокрой груди отчетливо виднелись следы моих ногтей. Он подошел и молча сел рядом, стараясь не смотреть на меня. Две предательские слезинки скатились по щекам. Раздраженно вытерла их и осторожно прикоснулась к спине Энрода. Она была ледяной, но он вздрогнул не от холода, а от прикосновения.
– Ты должна была остановить меня, – произнес глухо. – Я теряю контроль рядом с тобой, Арика. Ты сводишь меня с ума, и ты же не даешь скатиться в безумие.
Он стремительно повернулся и уперся руками в траву, нависнув надо мной:
– Ты понимаешь, что могло сейчас произойти? – спросил жестко, почти жестоко.
– Да, – ответила тихо. – Разве ты этого не хотел?
Энрод застонал и опять поцеловал меня ледяными губами. Только теперь поцелуй длился не более пары мгновений.
– Ты даже представить не можешь, как я этого хочу. До боли, – прошептал, целуя щеку, глаза, губы. – Но ты прошла первую стадию инициации, и теперь я не имею права загубить все в угоду своим страстям и желаниям.
Отстранился, встал.
– Сейчас принесу тебе одежду, – произнес отстраненно и стремительно вышел. За дверью послышался отчетливый удар по стене.
А я лежала, сжавшись в комочек, на влажной прохладной траве и бездумно смотрела на зеленоватые блики на воде.
Крафт вернулся только минут через двадцать. Раскрасневшийся и тяжело дышащий. Я окончательно продрогла и сидела, обняв колени, чтобы хоть немного сберечь тепло.
– Прости, задержался, – проговорил он виновато.
Поднял меня и, не обращая внимания на сопротивление, стянул изорванное платье. Помог одеть то, что принес, почти наглухо затянул шнурок на вороте, расправил ткань и крепко обнял, поглаживая по спине. Потом отстранился, взял в ладони мое лицо и, заставив посмотреть на него, уверенно проговорил, неотрывно глядя в глаза:
– Я тоже люблю тебя. Обещаю – мы будем вместе, и это будет прекрасно!
Чмокнул в кончик носа и за руку повел к выходу.
Мы вышли во двор, и я остолбенела. Пострадавший от торнадо участок джунглей полностью расчистили. Не осталось и следа от поваленных деревьев. Более того, земля стала ровной, как поверхность воды.
Энрод подошел и обнял меня.
– Вот, решил, что площадка для магических упражнений не помешает, – проговорил в мои волосы.
Я улыбнулась, поняв, почему он так долго ходил за платьем. Положила ладонь поверх его покоящихся на моем животе рук и ощутила шероховатость. Опустила глаза и увидела подсохшие ранки на сбитых костяшках. Все-таки опять стене досталось!
Подошел Оззи, встал рядом и задумчиво произнес:
– Довела ты мужика, Арика. Деревья уже по джунглям разбрасывать начал.
– Заткнись, – беззлобно проговорил Энрод.
– А я что? Не мое дело, – пожал плечами рыжий.
– Я знаю, что случилось с Кирой, – произнесла задумчиво, по-прежнему прижимаясь спиной к груди Крафта и созерцая новую тренировочную площадку. – Кто-то замкнул ее дар вовнутрь, и теперь Кироль постоянно одурманивает сама себя. Она любит или думает, что любит того ворона, и уверена, что без него не сможет жить, – вздохнула и, оглянувшись на Энрода, спросила: – Вы сможете ей помочь?
– Только если она сама захочет избавиться от зависимости, – тихо проговорил мужчина, опершись подбородком на мое плечо.
А я только сейчас осознала, что мы фактически обнимаемся, а меня больше не смущает близость его тела. И то, что Озрэн это видит, тоже не смущает. Как же быстро все меняется, еще пару часов назад я почти ненавидела его, а теперь уверена, что люблю. И как-то сразу все поступки Энрода перестали казаться жестокими или неправильными. Любовь все прощает. И договор с отцом теперь представлялся не карой, а подарком судьбы. Откинула голову на плечо Крафта, сощурилась и улыбнулась полуденному солнцу.
– Пора, – разрушил волшебство момента Оззи.
– Знаю, – в тон ему ответил Энрод.
Я отстранилась и, пародируя их манеру диалога, спросила:
