– А это идея! – загорелся Александр Дьяк. – Попробую! Отчего нет?
– Попробуйте, – кивнул я и направился на выход, но уже у дверей меня остановил осторожный вопрос владельца лавки.
– Леопольд Борисович! Могу я рассчитывать, что вы никому не сообщите о проводимых мной экспериментах над полтергейстом? В моем возрасте тюремные казематы вредны для здоровья.
– Не беспокойтесь, не сообщу, – пообещал я хранить тайну. – Но мне понадобится от вас ответная услуга.
– Слушаю.
– Ничего серьезного, просто хотел бы загнать самоходную коляску на ваш задний двор. На день или два.
– Нет ничего проще! – с облегчением перевел дух владелец лавки. – Приезжайте хоть сейчас!
– Непременно воспользуюсь вашим любезным предложением, – кивнул я и вышел за дверь.
Голова самым натуральным образом шла кругом, но времени собраться с мыслями и хорошенько обдумать увиденное уже не оставалось. Следовало поторопиться на встречу с дядей. Более того – следовало к этой встрече подготовиться.
Именно поэтому к графу я отправился на броневике. Имелся некоторый шанс, что приглашение – это искусная западня, а мне вовсе не хотелось покинуть этот мир с загнанным под лопатку ножом.
Кто знает, что понадобилось от меня дяде?
3
Дождь лил все сильнее, по улицам текли настоящие реки, а грозовой фронт постепенно смещался к центру города, поэтому людей на улице было немного. Обыватели попрятались по домам, на глаза попадались лишь редкие курьеры да озябшие в своих прорезиненных плащах постовые.
Именно поэтому обнаружить наблюдателей не составило никакого труда. Один парень скучал в распахнутой двери парадного дома напротив конторы адвоката, другой прятался от дождя под навесом неподалеку от черного хода. Я заметил их сразу, как только объехал нелепое здание, на верхнем этаже которого снимал помещение мэтр Ласаль.
Впадать в панику не стал. Само по себе желание дяди подстраховаться вовсе не свидетельствовало о его дурных намереньях; к тому же взять под наблюдение контору мэтра Ласаля могли сыщики, расследующие налет на банк.
Поскольку разглядеть меня через залитое дождем ветровое стекло никто из наблюдателей не мог, я спокойно проехал в соседний двор и оставил броневик в арке. Запер его и по пожарной лестнице взобрался на крышу. Дома в этом районе теснились друг к другу, расстояние между скатами крыш не превышало полуметра, и перебраться с одной на другую не составляло никакого труда. Главную опасность представляли отчаянно скользившая под ногами черепица и резкие порывы постоянно менявшего направление ветра.
Проклиная непогоду, я запрыгнул на соседнее здание, перебрался на другую сторону крыши и соскочил с нее на дом, где арендовал помещение адвокат графа. Под очередной раскат грома взломал прихваченной фомкой чердачную дверь и забрался в темное пыльное помещение. Прислушался – тишина, только изредка стучали срывавшиеся с прохудившегося потолка капли.
Тогда я оттянул затвор «Рот-Штейра» и проверил наличие патрона в патроннике, затем снял с предохранителя «Цербер» и вернул его в левый карман куртки; в правом лежала зажигательная граната. После этого, стараясь не топать, отыскал люк вниз и легко выломал его. Просто засунул расплющенный конец короткого ломика между косяком и крышкой, аккуратно навалился, и тотчас с тихим хрустом подался врезной замок. Никто ничего не услышал.
Спрыгивать не пришлось: к люку вела приколоченная к стене лесенка. Я спустился в глухой закуток верхнего этажа и осторожно выглянул в коридор. Дверь конторы оказалась оттуда как на ладони.
Взглянув на хронометр – на часах было без десяти четыре, я прислонился к стене и на всякий случай достал из кобуры «Рот-Штейр». Особой надежды на пунктуальность графа не было, но тот изрядно удивил меня, когда поднялся на этаж за пять минут до назначенного времени. Что характерно – поднялся в одиночестве, наблюдатели остались караулить внизу.
Дядя постучался в контору, адвокат без промедления запустил его внутрь и лаконично оповестил:
– Не появлялся еще.
Я тотчас выскочил из своего укрытия и, прежде чем успела захлопнуться дверь, ворвался в контору с пистолетом в руке.
– Без глупостей! – предупредил дядю и скомандовал: – Идите!
Мэтр Ласаль возмущенно надулся, но поднимать крик не стал и прошествовал в кабинет. А вот графу Косице сохранить невозмутимость не удалось; он уставился на меня, мрачно сверкнул глазами и потребовал объяснений:
– Что вы себе позволяете, молодой человек?!
– Идите! – повторил я. – Или вы собираетесь вести переговоры в приемной?
Дядя нахмурился, но упрямиться не стал и отправился вслед за адвокатом. В заставленном антикварной мебелью кабинете мэтра он сразу обернулся и выплеснул переполнявшее его раздражение:
– Что это за фокусы?!
Я молча подошел к окну и посмотрел на улицу. Наблюдатель по-прежнему находился у соседнего дома и не спускал глаз с черного хода.
– Это у вас фокусы, не у меня, – хмыкнул я, указав вниз.
Граф покраснел от возмущения, но присутствия духа не потерял и непринужденно передернул плечами:
– Простая мера предосторожности.
– Вот и у меня… мера предосторожности.
– О чем это вы, господа? – встрепенулся адвокат.
Дядя досадливо взглянул на него и попросил:
– Мэтр, оставьте нас.
– Но, граф…
– Это личный разговор!
Адвокат поджал губы и напомнил:
– Если вы не забыли, граф, я до сих пор нахожусь под прицелом!
– О нет! – улыбнулся я, убирая пистолет в кобуру. – Приношу извинения, господа, если мои действия напугали вас. Вы абсолютно свободны в своих действиях.
– Мэтр! – повторил граф Косице. – Это разговор с глазу на глаз.
– Тет-а-тет, – согласился я с родственником, присаживаясь на широкий подоконник.
Дядя фыркнул и опустился в хозяйское кресло.
– Ну? – поторопил он адвоката.
Мэтр пожал плечами и вышел в приемную, плотно притворив за собой дверь.
– О чем вы хотели поговорить? – спросил я, не желая тратить время на долгие осторожные расспросы.
Граф расстегнул принесенный с собой несессер, вытащил из него свернутые трубочкой бумаги и бросил их на стол.
– Мое распоряжение о передаче вам части семейного фонда, – сообщил он.
– Щедро! – безмерно удивился я. – Что вы хотите взамен?
– Во-первых, отзовите свой смехотворный иск, – потребовал дядя.
– Отзову сегодня же, – согласился я на это условие. – Но ведь это наименьшая из ваших проблем, не так ли? Полицейские горят желанием задать вам ряд неудобных вопросов, разве нет?
