– Ну, значит, об этом мечтают только красивые девчонки!
Марина с трудом удержалась, чтобы не дать Белохвостиковой диктофоном в лоб.
На счастье Лидии, тут как раз подъехала машина службы спасения. Марина вынула из сумочки фотоаппарат и поспешила к дереву, с которого спасатели готовились снимать одного из парней.
Белохвостикова подхватила под руку оператора и поволокла его за собой, стремясь обогнать конкурентку.
Глава двадцать вторая
Новое отражение
Обломки скейтборда Никита с сожалением выбросил в мусорный бак у своего подъезда. Доска больше ни на что не годилась; придется просить родителей, чтобы купили новую. Но сперва нужно придумать приемлемое объяснение, почему сломалась старая.
Никита кое-как счистил грязь с одежды и привел себя в порядок. Его тело давно вернулось в обычное состояние: руки как руки, когти втянулись, клыки – тоже; одежда снова стала просторной. Что же все-таки с ним произошло?
Когда Легостаев вошел в квартиру, родители еще не спали, смотрели в гостиной телевизор. Никита решил не заходить в комнату. Стоя в прихожей, он начал быстро сдирать с себя испачканную куртку.
– Ну как, хорошо погулял? – спросила Ирина Юрьевна.
– Нормально.
– А где же это он так припозднился? – добродушно поинтересовался отец.
– Девочку в кино водил, – сказала мама. – Марина записку на столе оставила.
– Что?! – потрясенно воскликнул Никита. – Вот зараза! Так и знал, что ей нельзя доверять!
– Девочку? – переспросил Игорь Николаевич. – Ничего себе! Красивую, наверное?
– Ну вот, началось! – буркнул Никита. – Больше вообще никому ничего не скажу!
– Мы же шутим! – рассмеялась мама.
– Хороши шуточки!
Скрывшись в ванной, Никита сунул куртку в корзину с грязной одеждой. Затем стянул футболку и тщательно осмотрел себя в зеркале. Он ожидал увидеть множество синяков и ссадин, но, к его огромному удивлению, ничего подобного не наблюдалось. Тело выглядело так, словно Никита не падал, не дрался и не получал по голове в течение всего дня. Видимо, все прошло само собой после того, как его тело претерпело эту странную трансформацию.
Никита по-быстрому умылся, затем двинул на кухню. Есть хотелось ужасно, он ведь за весь день почти ничего не брал в рот. Только печенье, которым его угостила Ольга. Мальчик открыл холодильник. Мама купила пакет молока! У Никиты так и заурчало в животе. Он зубами надорвал пакет и жадно к нему припал. На верхней полке холодильника стояла миска с котлетами. Как кстати – страшно хотелось чего-нибудь мясного. Допив молоко, Никита стремительно умял половину котлет и только затем вдруг задумался. Раньше он терпеть не мог молоко и ненавидел холодные котлеты. Зато все это обожал Апельсин.
Неужели Никита превращается в гигантского кота? Значит, ему действительно ввели гены пантеры или ягуара? Как там Клебин говорил? Пантера пардус? Если это действительно так, то что же будет дальше…
В глубокой задумчивости Никита прошел в свою комнату и разобрал постель. Апельсин тут же брякнулся на его подушку и подозрительно, хотя и молча, следил взглядом за Легостаевым, пока тот раздевался. Но стоило Никите попытаться сдвинуть кота с подушки, как тот выгнул спину дугой и зашипел, как проколотая шина. Мальчик опешил. Апельсин никогда себя так не вел с ним. Только с… другими котами.
Может, он всерьез решил, что у них появился новый кот, и теперь намерен показать, кто в доме хозяин? Час от часу не легче!
Апельсин, утробно урча, медленно, полубоком двинулся на Никиту. Шерсть у кота поднялась дыбом, отчего он сразу удвоился в размерах и стал похож на пушистый рыжий шар. Никита невольно попятился.
Кот взвыл и вдруг прыгнул на него.
Никита едва успел схватить подушку и отбить Апельсина на лету, как мяч. Рыжий толстяк шмякнулся в кресло, но тут же вновь ринулся в атаку с утробным мявом.
Никита опустился на четвереньки и тоже выгнул спину. Уперся руками в пол, пригнул голову, откашлялся, прочищая горло, и выдал громогласный рев, переходящий в шипение. Не ожидавший такого Апельсин опрокинулся на спину. А затем стрелой вылетел из комнаты, едва не вышибив дверь. Никита не сдержался и захохотал.
– Никита! – послышался голос мамы. – Приглуши телевизор! Я тут вообще-то уснуть пытаюсь!
– Хорошо, мам! – откликнулся Никита.
Он бросил подушку на место, растянулся на кровати и, уставившись в потолок, стал обдумывать последние события.
Его тело менялось. Он-то думал, что скоро все пройдет, но… ничего подобного. Наоборот, перемены становились все ощутимее. Обострились обоняние, зрение, слух. Появился зверский аппетит… А эти дикие прыжки, эти жуткие когти вместо ногтей? И он никак не мог себя контролировать.
Или мог?
Никита отбросил одеяло и сел на кровати. Тут вернулся Апельсин. Он с достоинством прошествовал через комнату, запрыгнул на кровать и настороженно посмотрел на Никиту. Затем с равнодушным видом плюхнулся рядом и начал вылизываться. Никита почесал его за ухом. Кот тут же довольно заурчал. Довольно, но как-то уж слишком поспешно.
– То-то же! – рассмеялся Никита. – Знай свое место, рыжий подхалим!
Парень вытянул перед собой руку и растопырил пальцы. Вроде ничего особенного. Он несколько раз тряхнул кистью и снова присмотрелся. Никаких изменений.
– Как же это у меня получилось на пустыре? – пробормотал Никита.
Он вдруг вспомнил, что сильно разозлился тогда. Его просто трясло от гнева. И от напряжения.
Может, дело в этом?
Никита напряг мышцы, напряг так, что руки задрожали. Под его кожей вздулись все вены и жилы, и мускулы стали медленно увеличиваться в размерах.
Он скрючил пальцы и медленно сжал их в кулак. Ногти стали длиннее и заострились. Никита испуганно затряс рукой.
Апельсин слетел с постели и, выругавшись на кошачьем языке, скрылся под шкафом.
Никита поднес руку к глазам и распрямил пальцы. Ногти тут же вернулись в первоначальное состояние.
– Жесть! – выдохнул Легостаев.
Он соскочил с кровати, на цыпочках подошел к двери и выглянул в коридор. В квартире было темно и тихо, родители уже спали.
– Отлично, – прошептал он.
Никита быстро натянул футболку, джинсы, кроссовки.
Ему просто необходимо было изучить свои новые возможности. Понять, как ими пользоваться. Но квартира для этого определенно не подходила. А вот старая свалка в конце квартала пришлась бы в самый раз. Ее обширную территорию ограждал высокий сетчатый забор. Когда-то здесь собирались строить дом, но потом строительство забросили, а на территорию со временем стали сваливать мусор.
Никита открыл окно и, стараясь не шуметь, выбрался на карниз. Ночь была тихой и теплой – как раз для прогулки. Прямо перед лицом покачивались на ветру ветки ближайшего дерева. Апельсин обычно перебирался по ним на ствол, но вес Никиты они бы просто не выдержали. Парень оттолкнулся от карниза обеими ногами, пролетел вниз почти на четыре метра и повис на толстой ветке, вцепившись тут же выдвинувшимися когтями в шершавую кору. Затем без труда спустился по ветвям и сучьям на землю и легко побежал в сторону свалки.
