Карл Брюллов поселился на верхнем этаже. День его был забит до предела. Он ездил на источники. Бродил по окрестностям. Много писал. Временами наезжал в Рим и часами простаивал в Сикстинской капелле перед «Страшным судом» Микеланджело.
В эти годы Брюлловым были созданы портреты членов семьи Титтони: так, Анджело изображен в образе Брута, а его дочь Джульетта — в образе Жанны д' Арк (портреты хранятся в Риме, в собрании семьи Титтони). В Москве, в Третьяковской галерее, находится один из самых талантливых портретов кисти Брюллова — изображение итальянского археолога, профессора Микеланджело Ланчи, а побывав во Флоренции, в галерее знаменитого музея «Палаццо Питти», можно увидеть картину Брюллова «Портрет А. Н. Демидова, князя Сан-Донато».
Художник скончался 11(23) июня 1852 года в доме Анджело Титтони под Римом. Умер он после внезапного жестокого приступа.
Через три дня русский посланник в Риме направил в Санкт-Петербург срочную депешу:
«С искренним сожалением имею честь уведомить о кончине знаменитого нашего художника, профессора живописи К. П. Брюллова, последовавшей 11(23) сего июня, в местечке Манциано, в тридцати милях от Рима, куда он недавно отправился для пользования тамошними минеральными водами, коими с успехом пользовался и в прошлом году. Хотя с самого прибытия его в Рим, в 1850 году, господин Брюллов более или менее страдал давнишней болезнью сердца (род аневризма), но не менее того кончина его была так скоропостижна, что он был в тот день с утра на ногах, обедал по обыкновению, как вдруг сделался с ним припадок удушья, и часа через три он испустил дух, в совершенной памяти, прежде нежели прибыл доктор, за коим послали в ближний город. По распоряжению Миссии тело было перевезено в Рим и сего дня похоронено».
Похоронили Карла Брюллова под высокими кипарисами на римском кладбище Тестаччо. Найти могилу легко — прямо у центрального входа стоит стрелка-указатель, да и местные рабочие с готовностью подведут к ней. На мраморном надгробии выбит горельефный портрет художника, скопированный с известного бюста работы И. П. Витали. На оборотной стороне памятника можно увидеть рельефное изображение медали, которой награждались лучшие выпускники Академии художеств, с надписью «Достойному».
Получается, графиня Юлия Павловна Самойлова пережила своего гениального возлюбленного на долгие двадцать три года.
Глава четвертая
Невозвращенец Пимен Орлов
Традиция стажировки русских художников в Италии была заложена еще Петром Великим… Средства на такие поездки тратились немалые, и государство было заинтересовано в том, чтобы они расходовались по назначении. Уж больно велик был для русских юношей соблазн, оказавшись «в радостном плену» итальянской жизни, загулять.
АЛ. Маркина
Безусловно блестящее прошлое Италии, родоначальницы европейской цивилизации, ее удивительный климат и уникальные памятники — все это вместе взятое не могло не привлекать художников из разных стран. Именно поэтому Рим издавна считался своеобразной «Академией Европы». Здесь было чему поучиться, здесь шло творческое общение мастеров различных школ и направлений. Русские подключились к этому процессу позднее других, но именно они, особенно в первой половине XIX века, проявили себя наиболее ярко и самобытно.
Традиция стажировки русских художников в Италии была заложена при царе-реформаторе Петре Великом, когда в 1716 году туда были направлены братья Иван и Роман Никитины. За три года они освоили язык, побывали в Венеции и Риме, учились во Флоренции у профессора местной Академии Томазо Реди. Во второй половине XVIII века пенсионерами Академии были художники А. П. Лосенко и П. И. Соколов, скульптор Ф. И. Шубин. В 1773 году в Венецию был послан обучаться театрально-декорационной живописи талантливый юноша Федор Алексеев.
Государство, трятя на подобные поездки немалые средства (командированные получали немалые стипендии, называвшиеся пансионами), было заинтересовано в том, чтобы они расходовались по назначению. Поэтому русские пансионеры находились под неусыпным надзором российских послов, а также специально выделенных для этой цели чиновников, обязывавших пансионеров регулярно писать подробные отчеты на родину.
Портрет напольного гетмана. Художник И. Никитин
В Венеции функцию такого наблюдателя исполнял маркиз Павел Маруцци, в Риме — академик И. Ф. Рейфенштейн, советник Гессен-Кассельского двора и почетный член Петербургской Академии художеств. Русские пансионеры были обязаны ежегодно предоставлять не только отчеты о занятиях и путешествиях, но и этюды, эскизы и уже законченные произведения, которые экспонировались на академических выставках в Петербурге.
После революционных событий XVIII века и во времена наполеоновских войн институт «пансионерства» в Петербургской Академии художеств был отменен. Выпускник Академии Орест Кипренский смог отправиться в Италию лишь в 1816 году, получив пенсион от императрицы Елизаветы Алексеевны. Во Флоренции Кипренский получил общественное признание, был избран членом Флорентийской Академии художеств и удостоен высокой чести — предложения первым из русских художников написать автопортрет для галереи Уффици, которую украшают изображения Рафаэля, Тициана, Рембрандта, Рубенса и многих других корифеев. «Увенчанный лаврами Европы» и поставивший «имя русское в ряду классических живописцев», как позднее отозвался о нем Александр Иванов, Кипренский воплотил в этом автопортрете романтический идеал художника-творца.
Положение с «пансионерством» изменилось с назначением в 1817 году президентом Петербургской Академии художеств А. Н. Оленина. Энергично и решительно он принялся наводить в ней порядок. Возобновились заграничные поездки русских художников. А. Н. Оленин выделил трех выпускников, достойных представлять «три знатнейших художества» в Италии: живописца С. Ф. Щедрина, скульптора С. И. Гальберга и архитектора В. А. Глинку. К ним присоединился художник В. А. Сазонов, вольноотпущенный графа В. А. Румянцева, который отправлялся на средства покровителя.
За эти годы произошли серьезные изменения в правилах о «пансионерстве», усовершенствовалась система стажировок. Все попавшие в Италию были воспитанниками Петербургской Академии художеств, удостоенными золотой медали за дипломную программу. Каждый из пансионеров получал 400 червонцев на дорогу, а затем — по 300 червонцев годовых. Исторические живописцы и скульпторы посылались сроком на шесть лет, пейзажисты, жанристы, баталисты — на три года.
В 1819–1830 годах заграничным пансионером Академии был живописец П. В. Басин. В 1838 году вторично приехал в Италию «профессор второй степени» Ф. А. Бруни для завершения грандиозного полотна «Медный змий». Одновременно совершенствовали там свое мастерство академик А. В. Тыранов и художник-дилетант И. С. Шаповаленко, получивший в 1836 году вольную от своего полтавского помещика П. Н. Капниста.
