С 1927 по 1950 год, то есть более двадцати лет, С. Д. Эрьзя-Нефедов жил и работал в Аргентине. Там его звали Эстебан Эрьзя. В эту страну он попал случайно. В начале 20-х годов он выполнил несколько работ для одного аргентинца. Тот работы принял и… исчез, не заплатив ни копейки. Будучи в 1927 году с выставкой в Париже, Степан Дмитриевич решил разыскать проходимца в Аргентине. Прохвоста он, разумеется, не нашел. Но неудача была компенсирована успешной выставкой, вызвавшей самые благожелательные отклики в местной прессе, и неожиданными заказом, который получил русский ваятель: сделать портрет президента страны Иполито Иригойена, победившего на выборах в 1916 году. Заказчикам портрет понравился. Его установили во дворце как ценное произведение искусства. Это был первый портрет иностранного президента, сделанный российским мастером. Однако скульптуру постигла печальная участь. В сентябре 1930 года президент Иригойен бы свергнут военными во главе с генералом Урибуру, а скульптуру уничтожили.
Политические пертурбации не сказались на творчестве «русского Родена», который решил остаться в Аргентине. Здесь он создал самые значительные свои произведения — «Толстой», «Моисей», «Бетховен», «Сократ», «Христос», «Иоанн Креститель». В Аргентине С. Д. Эрьзя надеялся осуществить и свою давнюю мечту — использовать горный рельеф как основу для грандиозного монумента. На горных отрогах Кордильер, в районе города Кордовы, он задумал поставить изваяния генерала Хосе де Сан-Мартина, национального героя Аргентины, или маршала Бернардо О’Хиггинса, национального героя Чили, в XIX веке возглавлявших в своих странах восстание против испанских завоевателей. Однако очередной государственный переворот 1943 года, в результате которого к власти в стране пришел Хуан Доминго Перон, сломал эти планы.
Тем не менее в Аргентине российскому скульптору в основном сопутствовал успех. Его работы выставлялись в самых престижных залах, включая Национальный салон Буэнос-Айреса. Экспозиции следовали одна за другой. Аргентинское правительство и муниципалитет столицы не раз отмечали Эстебана Эрьзю всевозможными премиями. Газеты Буэнос-Айреса называли его гениальным художником, а его работы «единственными и неповторимыми». Российскому скульптору даже предложили аргентинское гражданство, но он отказался.
В 1950 году 74-летний Степан Дмитриевич принял твердое решение вернуться в Советский Союз.
Он скончался в Москве 24 ноября 1959 года и был похоронен в Саранске, в родной Мордовии.
* * *
В 1936 году в Буэнос-Айрес из Парижа приехал театральный художник и живописец Константин Васильевич Попов (1897–1952).
Потомок донских казаков, он родился в 1897 году, учился живописи в Москве (его учителем был К. А. Коровин), а в 1920 году покинул Россию. Три года занятий живописью в Италии и пятнадцать лет в Париже сформировали из него прекрасного театрального художника и живописца. Он активно работал в театрах «Атенео» и «Колон», выполнял стенные декоративные росписи, много занимался станковой живописью — писал пейзажи, портреты, натюрморты.
С 1936 по 1952 год было организовано около сорока персональных выставок К. В. Попова, причем не только в Буэнос-Айресе, но и в других городах Аргентины (Росарио, Байя-Бланка, Мар-дель-Плата, Тукуман). Участвовал он в работе различных художественных салонов, а также в культурной жизни местной русской колонии, в том числе в работе Пушкинского комитета, председателем которого был Михаил Александрович Нечаев (1880–1945), бывший офицер лейб-гвардии Семеновского полка, похороненный ныне на Британском кладбище Буэнос-Айреса.
Тесная дружба связывала К. В. Попова с известной аргентинской поэтессой Альфонсиной Сторни (1892–1938), которой он посвятил немало произведений.
Сейчас картины Константина Васильевича находятся в музеях Буэнос-Айреса и Росарио, а также в университетах Тукумана, Байя-Бланка и Мар-дель-Плата.
* * *
В конце 1948 года с большой группой беженцев из СССР, живших до этого в странах Европы, в Буэнос-Айрес прибыл живописец и иллюстратор Константин Николаевич Гедда (1891–1977). Там прошли последние почти тридцать лет его жизни. До конца своих дней К. Н. Гедда много и плодотворно работал, создав на основе мелких зарисовок ряд интересных картин (маслом и акварелью) из жизни простых людей Аргентины. Среди его произведений особенно примечательны те, что посвящены местным скотоводам гаучо, на которых художник практически всегда изображал своих любимых лошадей. К. Н. Гедда не обходил вниманием и различные сюжеты из жизни своего народа («Сенокос», «Русская тройка зимой»), создал он и немало портретов.
Жизнь в Аргентине имела для художника свои сложности. Организация выставок в специальных залах стоила очень дорого, и лишь в 1953 году ему удалось устроить персональную выставку в одной из престижных художественных галерей Буэнос-Айреса (вторая небольшая выставка его произведений состоялась в одной из школ города).
Несколько большие возможности представить свое творчество К. Н. Гедда получил, когда взялся иллюстрировать исторические романы русского писателя Михаила Дмитриевича Каратеева, бывшего штабс-капитана, жившего главным образом в Уругвае и умершего 24 октября 1978 года в Монтевидео. Для этих книг Константин Николаевич выполнил свыше ста иллюстраций, показав не только хорошее знание той далекой эпохи, но и композиционное мастерство и профессионализм рисовальщика. Работы эти очень нравились и самому автору романов.
* * *
В 1948 году из Европы в Буэнос-Айрес прибыли еще два известных художника — Анатолий Александрович Соколов (1891–1971) и Борис Иванович Крюков (1895–1967). Оба они оставили заметный след в искусстве Аргентины.
В частности, А. А. Соколов получил здесь новые стимулы для творчества в области давно интересовавшей его исторической и батальной живописи. Он родился в Петродворце, в семье придворного, отвечавшего за охоту царя. Мать будущего художника, урожденная Ольшанская, выросла в семье генерала наряду с ее двенадцатью братьями, которые все служили в армии. Военная карьера была семейной традицией, которую лелеяли поколениями. Отец Анатолия не был исключением. И все же он не видел ничего плохого в том, что с пятилетнего возраста его сын никогда не расставался с мелками, красками и бумагой. На самом деле, когда ребенок показал склонность к красоте и искусству, это нашло большую поддержку родителей.
Он подружился с Кузьмой Петровым-Водкиным. Его учителями были Д. Н. Кардовский и Б. М. Кустодиев. Его любимым наставником тем не менее был А. И. Савинов — опытный живописец и график, квалифицированный учитель. Ранние выставки А. А. Соколова встретили широкое признание.
К 1926 году жизнь, казалось, возвратилась в нормальное русло. А. А. Соколов женился на Александре Ивановне Матюхиной. Вскоре у них родился сын Игорь. Счастливый перерыв, однако, не длился долго. В 1932 году А. А. Соколов был арестован. Сын и брат царских офицеров, он провел девять месяцев в одиночном заключении, ожидая решения большевистского суда. Осужденный к десяти годам рабского труда в ГУЛАГе (Главном Управлении исправительно-трудовых ЛАГерей ОГПУ), А. А. Соколов продолжал рисовать и в лагере для того, чтобы сохранить здравый ум. Он был лишен общения со своей семьей и всей страной в течение пяти долгих лет.
