– Позор несмываемый!
– Может, он попал в плен раненый, без сознания, – предположил я.
– Он не имел права попадать в плен ни при каких обстоятельствах. Он мог бы покончить с собой там, у немцев, а не разгуливать с германскими офицерами! Позор! Он всегда думал только о себе и никогда обо мне, о чести нашей семьи. Для меня он больше не существует! – отрезал Иосиф Виссарионович.
…Надо было как-то разобраться с Яковом, принять какое-то решение. А поскольку дело касалось прежде всего лично Сталина, его семьи, то обсуждение состоялось не в служебном кабинете Иосифа Виссарионовича, а на Кунцевской даче, за поздним обедом и после него. Присутствовали: Шапошников, Молотов, Берия и автор этих строк. Сталин сразу же поставил Лаврентия Павловича в тупик прямым и суровым вопросом: можно ли установить, где находится Яков, выкрасть его или провести операцию, после которой официально объявить, что старший лейтенант Джугашвили не покорился врагу и погиб от рук гитлеровских палачей. Молотов поддержал: как ни прискорбно, а принять все меры, даже самые крайние, необходимо.
Берия без обычной для него самоуверенности начал пространно рассуждать о том, что немцы, конечно, будут охранять Якова особенно тщательно, переводя его из одного места в другое. Но мы, дескать, попытаемся выявить, где он…
Борис Михайлович Шапошников мягко, но достаточно веско изложил свое мнение, сводившиеся вот к чему… Найти и нейтрализовать Якова Джугашвили нам сейчас не удастся. Не надо даже затевать никаких акций, не надо проявлять интереса к пленному. Это только возвысит его авторитет в глазах неприятеля.
– Но мы должны что-то ответить немецкой пропаганде, мы должны что-то противопоставить врагу! – произнес Сталин.
– Никакой реакции – вот самый лучший ответ. Пошумят и перестанут. Никаких официальных подтверждений или опровержений. Кто-то у нас поверит немцам, кто-то посчитает листовки очередной гитлеровской фальшивкой…»
Свое видение этого факта излагает и Д.А. Волкогонов.
«Судьба сына, – пишет он, – волновала Сталина только с одной стороны. Грешно думать так, размышлял он, но лучше бы Яков погиб в бою. А вдруг не устоит – он слабый, – сломают его, и он начнет говорить по радио, в листовках, что ему прикажут? Собственный сын Верховного Главнокомандующего будет действовать против своей страны и отца! Та мысль была невыносима. Вчера Молотов, когда они остались вдвоем, сообщил, что председатель Красного Креста Швеции граф Бернадот через шведское посольство устно запросил, уполномачивает ли его Сталин или какое другое лицо для действий по вызволению из плена его сына? Сталин минуту-две размышлял, потом посмотрел на Молотова и заговорил совсем о другом деле, давая понять, что ответа не будет».
В любом случае плен Якова стал трагедией для Верховного Главнокомандующего.
Роль Сталина в руководстве Вооруженными Силами накануне и в первые дни войны нельзя оценивать однозначно. Безусловно, он был виновен в том, что первый удар противника по соединениям и частям непосредственного прикрытия границы был неожиданным для их командования и личного состава. Но уже оперативные и оперативно-стратегические структуры могли создать фронт обороны по крайней мере по рубежу старой западной границы СССР, хорошо оборудованной в инженерном отношении. Сил и средств для этого было достаточно.
Но произошло то, что до сих пор всячески скрывается от общества. Пресловутый советский патриотизм и коммунистическая убежденность сломались при встрече с сильным и нахрапистым врагом. Войска начали отступление, по темпам схожее с паническим бегством. При этом врагу оставлялись склады и тяжелое вооружение. Тысячи красных бойцов и командиров сдавались в плен, причем не в одиночку, а подразделениями, а нередко и целыми частями. Такого проявления «верности советской идеологии» не ожидали ни Сталин, ни его окружение. За июль – август в Уманском котле было пленено около 110 тысяч человек, в Белостокском выступе и под Минском – 328 тысяч, под Смоленском – 310 тысяч. В числе плененных был и родной сын Верховного.
Конец августа
На севере финляндские войска захватили Выборг.
Немецкие войска, наступавшие на Ленинград, заняли Кингисепп (16.08), Новгород (19.08), Таллин (30.08). Ленинград оказался в плотном кольце блокады. До этого времени в город еще можно было завозить продовольствие, а из Ленинграда осуществлять эвакуацию жителей и материальных ценностей. Но К. Е. Ворошилов и А. Жданов постоянно докладывали И. В. Сталину, что войска противника ни за что не будут допущены к «колыбели революции», чем фактически саботировали эвакуацию города.
В полосе новой группы армий «Центр» в районе Ельни началась операция 24-й, 16-й и 20-й армий. Силами 24-й армии генерала К. Ракутина была прорвана оборона противника и ликвидирован Ельнинский выступ. Но из-за недостатка сил и средств, прежде всего танков и авиации, советским войскам окружить и уничтожить группировку противника не удалось. Тем не менее это была первая крупная наступательная операция советских войск с начала войны.
На южном крыле советско-германского фронта немецкими войсками были захвачены Николаев и Херсон (17.08), Днепропетровск (28.08).
Общие потери немецких войск с начала войны на это время составили 585 122 человека, 1478 танков.
…Приближалась первая военная осень. И. В. Сталин внимательно вглядывался в оперативные карты с обстановкой на фронтах, висящие в его кремлевском кабинете, аналогичные тем, которые находились в особняке на улице Кирова, близ станции метро «Кировская», где работала большая часть Генерального штаба. Утешительного было мало. Советские войска с боями оставили Кингисепп, Чудово, Таллин, Кривой Рог, Николаев, Херсон. Враг блокировал с суши Одессу. Развернулись бои на ближних подступах к Ленинграду. Соединения группы армий «Север» вышли к Неве и перерезали железные дороги, связывающие город со страной. Объединения группы армий «Юг» форсировали Днепр севернее Киева и в районе Чернигова. Кольцо окружения вокруг столицы Украины замкнулось. В сентябре восточнее Киева взято в плен свыше 600 тысяч человек. Всего в 1941 году Красная Армия потеряла пленными примерно столько же, как убитыми и ранеными. Такого расклада не предполагал никто, и прежде всего сам И. В. Сталин, который был убежден, что любой советский человек с готовностью умрет за каждую пядь родной земли. Армия оказалась не такой, какой представляли ее вождю Ворошилов и Тимошенко.
И все же фашистскому командованию не удалось добиться поставленной Гитлером цели, определенной планом «Барбаросса», – в первые месяцы войны уничтожить основные силы Красной Армии и полностью захватить стратегическую инициативу. Армия продолжала сражаться, к фронту нескончаемым потоком из глубины страны двигались резервы. На отдельных участках фронта советские войска пытались контратаковать противника.
30 августа войска Резервного фронта перешли в наступление. Началась Ельнинская наступательная операция. 10 сентября войсками Ленинградского фронта и 54-й отдельной армии была сделана попытка прорвать блокаду Ленинграда. Наметился первоначальный успех. Достичь поставленной цели, однако, не удалось.
