Когда еще продолжалось общее наступление советских войск под Москвой, 21 января в Берлине состоялось расширенное совещание руководителей Рейха и немецкой военной промышленности, на котором были обсуждены задачи военного производства в связи с новой военной кампанией на Востоке. На этом совещании выступил начальник военно-экономического управления ОКВ генерал пехоты Томас. В частности, он сказал:
«Мы использовали минувшую зиму, чтобы обеспечить громадный удар по Советской России. Для этого основные мощности военной промышленности мы предоставили в распоряжение сухопутных войск для подготовки наступления. ВВС и ВМС должны были по сравнению с этой задачей отступить на задний план.
Летом прошлого года на полях сражений в России мы добились непрерывных крупных успехов, и военно-политическое руководство пришло к выводу, что до зимы русские вооруженные силы будут разбиты. Тогда произошла широкая перестройка нашей военной промышленности с целью усиления авиации и военно-морского флота. И все это было сделано в ущерб сухопутным войскам. Раннее наступление зимы в России, упорство русского солдата и ошеломляющие достижения русской военной промышленности привели к тому, что полный крах России, как ожидало Верховное Главнокомандование, не наступил. Мы должны были предвидеть необходимость проведения новой военной кампании против России, чтобы до конца разбить и окончательно ликвидировать большевистские вооруженные силы... Поэтому в рождественские дни потребовалось начать новую перестройку нашей военной промышленности, чтобы пополнить сухопутные войска и обеспечить их всем необходимым для выполнения новых тяжелых задач».
При этом положение самих сухопутных войск Германии с каждым днем становилось все более и более тяжелым. Так, начальник Генерального штаба этого вида вооруженных сил генерал Ф. Гальдер пишет, что с 30 сентября 1941 года по 28 февраля 1942 года потери немецких войск составили около полумиллиона человек. Также огромными были и их материальные потери. Только одна 4-я полевая армия в ходе операции под Москвой потеряла более 40 тяжелых гаубиц, 45 штук 150-мм и 100-мм пушек, свыше 70 штурмовых орудий, 28 минометов, 230 тракторов-тягачей. Примерно такое же положение наблюдалось и в других армиях. Безусловно, это были ощутимые потери для Германии, которой после них все тяжелее становилось добиваться новых побед над Красной Армией. Новые удары наносились из последних сил.
К концу января в полосе Калининского фронта обстановка резко изменилась. Противник, воспользовавшись большой растянутостью боевых порядков советских войск, ударами из района Ржева на запад и из района Оленино на восток сумел перекрыть участок прорыва 39-й армии. Положение решено было восстановить контрударами соединения 29-й армии с юга и частью сил 30-й армии с района Ржева с севера.
Наступление этих войск началось в последних числах января. Им удалось пробить небольшую горловину между городами Белый и Нелидово. После этого по приказу И. С. Конева 15 февраля в район боевых действий 29-й армии был выброшен воздушный десант. Получив таким образом подкрепления, соединения 29-й и 39-й армий предприняли попытку пробиться в северном направлении, но решить эту задачу они не смогли. Фронт стабилизировался на рубеже Холм, Велиж, своим центром охватывая с тыла Ржевско-Вяземскую группировку противника в составе 3-й танковой и 9-й полевой армий. Несмотря на незавершенность Ржевско-Вяземской операции, командующий Калининским фронтом И. С. Конев в июле 1942 года был награжден только что учрежденным полководческим орденом Кутузова I степени.
Сычевско-Вяземскую операцию также осуществляли войска Калининского фронта. И об этой операции в Большой Советской Энциклопедии не написано ни слова. Но мы знаем, что в рамках этой операции войска Калининского фронта, перейдя в наступление 8 января и сосредоточив усилия в полосе 85 километров, прорвали оборону противника и продвинулись на 80–90 километров. Но и эта операция оказалась незавершенной.
Теперь обратимся к воспоминаниям командующего Западным фронтом Г. К. Жукова. Он пишет: «10 января войска Западного фронта... начали наступление с целью прорыва фронта (противника. – Авт.) в районе Волоколамска. В результате упорных двухдневных боев удалось взломать оборону противника. В прорыв был введен кавалерийский корпус И. А. Плиева с пятью лыжными батальонами и 22-й танковой бригадой. 16 и 17 января 1942 года войска правого крыла фронта при содействии партизанских отрядов заняли Лотошкино, Шаховскую и перерезали железную дорогу Москва – Ржев. Казалось бы, именно здесь следует наращивать силы для развития успеха. Но получилось иначе.
19 января поступил приказ вывести из боя 1-ю ударную армию в резерв Ставки. И я, и В. Д. Соколовский звонили в Генштаб, просили оставить у нас 1-ю ударную армию. Ответ был один – таков приказ Верховного. Звоню И. В. Сталину. Слышу: «Выводите без всяких разговоров»...
Переговоры с Б. М. Шапошниковым по этому поводу также ни к чему не привели... Пришлось растянуть на широком фронте 20-ю армию. Ослабленные войска правого крыла фронта, подойдя к Гжатску, были остановлены организованной обороной противника».
В результате общего наступления советских войск на Западном направлении в январе – апреле 1942 года противник был отброшен еще на 60–150 километров от линии обороны, которую он занимал к началу января. Советские войска вышли на линию Холм, Велиж, Ржев, Гжатск, Киров, где перешли к обороне. В районе от города Белый до города Ярцеро, который был расположен на линии железной дороги Смоленск – Москва и оставался в руках у противника, образовался глубокий выступ, занятый войсками 39-й армии Калининского фронта. Трагедия, постигшая войска этой армии с началом весны 1942 года, в отечественной литературе описана достаточно плохо, равно как и военное искусство немецких войск на завершающем этапе Московской битвы.
В одной из стрелковых дивизий 39-й армии с осени 1941 года, после того как его авиационный бомбардировочный полк был разгромлен, служил рядовым мой дядя Н. Я. Рунов. В составе этой армии он участвовал в наступлении на Ярцево, а затем оборонялся на захваченном выступе. Его рассказы о том времени приводили меня в ужас.
По его рассказам, немецкие войска, удерживая города Белый, Ярцево, железные дороги Смоленск – Москва и Вязьма – Ржев, умышленно позволили войскам 39-й армии в начале 1942 года продвинуться на юг и занять район болот, практически полностью лишенный дорог. Когда наступила весна и болота начали оттаивать, подвоз боеприпасов и продовольствия в соединения армии практически стал невозможен. Над единственной дорогой, устроенной через болота в виде деревянного настила, постоянно кружились немецкие самолеты, буквально гоняясь за каждым автомобилем, каждой конной повозкой. Советской авиации видеть не приходилось. С флангов весь выступ простреливался вражеской артиллерией.
Солдаты на позициях пухли от голода, страдали от различных болезней. Никакой медицинской помощи на месте не оказывалось. Немощных и больных сбивали в группы и своим ходом отправляли в тыл. Впереди каждой из таких колонн двигался человек, которому для того, чтобы при опухшем от голода лице он мог видеть, в глаза вставлялись специальные палочки. Идти без продуктов и обогрева, под ударами авиации противника нужно было около сотни километров. Обессиленных и отставших просто бросали у дороги умирать. До намеченного пункта добирались единицы.
