Остался последний кандидат – Колчак. С ним мало кто из министров общался лично, но имя его, окруженное ореолом былой славы, произносилось всюду с большим уважением. Постарались морские офицеры, рекламировавшие решительность и личную храбрость адмирала, его боевые заслуги под Порт-Артуром, на Балтике и Черном море, его военный талант и умение командовать крупными соединениями флота и армии. А что стоили в их устах легендарный полярный шлюпочный поход Колчака, эпизод с подаренной ему за храбрость золотой саблей, которую, когда революционные матросы-черноморцы потребовали от офицеров сдачи личного оружия, гордый адмирал сломал и выбросил в море!
Вологодский заметил, что на Дальнем Востоке он слышал о неуравновешенном характере Колчака, о конфликте его с японцами и атаманом Семеновым. Никто не придал этим словам серьезного значения. Все выступавшие высказались за передачу единоличной власти адмиралу. Предложение было принято десятью министрами. Тут же коллективно утвердили и титул главе верховной власти: Верховный правитель России.
Приглашенному в зал Колчаку Вологодский сообщил о результатах голосования и присвоении ему высокого титула. Колчак смутился:
– Зачем же такая помпезность? Вполне достаточно ограничиться названием должности – Верховный главнокомандующий.
Из зала возразили:
– Вот эту должность вам и не надо брать на себя. Ваша задача – осуществление твердой и устойчивой верховной власти.
– Без подчинения мне армии я не буду иметь ни силы, ни значения… – Адмирал немного подумал и сказал: – Можно возложить на меня, в конце концов, как на главковерха, одновременное обеспечение и внутреннего общественного порядка.
После короткого обсуждения Совет министров принял постановление: взятую на себя верховную власть после распавшейся Директории Сибирское правительство передает в руки Александра Васильевича Колчака, производит его в «полные адмиралы», именуя его впредь Верховным главнокомандующим.
Бывший вице-адмирал, который до этого производства был удостоен высших воинских чинов за боевые заслуги и которого по установившейся на флоте и в армии традиции называли адмиралом (так принято и в наше время), стал по-настоящему «полным» адмиралом, «вашим высокопревосходительством». Только этот наивысший флотский чин ему был присвоен не за боевые заслуги и даже не за выслугу лет на море, а по неписаному статусу Верховного правителя и Верховного главнокомандующего. Так закончились долгие скитания неутомимого «одиссея» по белу свету, позади остались его временные роли. Он снова на высоте положения, даже более того – на вершине «всероссийской» власти.
Переворот в Омске 18 ноября 1918 года по задействованным в нем политическим, военным и социальным силам был кадетско-монархическим. В дневнике кадета В. Н. Пепеляева 5 декабря 1918 года в этой связи отмечается, что «мы ответственны (и особенно я) за переворот, и наш долг укреплять власть». Спустя полгода с трибуны 3-й сибирской конференции кадетской партии новый председатель Восточного отдела ее ЦК А. К. Клафтон откровенно признался, что они (кадеты) стали партией государственного переворота. Об участии в перевороте военных и гражданских монархистов говорилось и в письме Сыромятникова к Михайлову. Задача заговорщиков облегчалась тем, что из Омска заранее предусмотрительно были выведены все ненадежные воинские части и, наоборот, оставлены те, которые не поддерживали неугодную Директорию. Руководители заговора, кроме того, задержали готовый к выходу в поход на Енисей большой отряд военных судов.
Вступление белых войск в Екатеринбург.
Вечером Колчак прощался с супругами Волковыми, в доме которых прожил в течение целого месяца. Он переезжал в приготовленные ему помещения в штабе, занимавшем бывший дом генерал-губернатора. Адмирал пришел с адъютантом и от приглашения четы отужинать с ними в последний раз решительно отказался. Причина столь срочного отъезда знатного жильца была им понятна: у него теперь не омский и даже не сибирский, а всероссийский масштаб деятельности. Сам же Колчак не считал эту причину первостепенной. Главная причина его спешного выезда заключалась в другом. Хозяин дома, полковник Волков, как выяснилось сегодня на заседании правительства, был руководителем ареста членов Директории. Всего несколько часов назад Верховный принимал в штабе с повинной его и двух его соратников – казачьих офицеров. Адмирал позвонил по телефону министру юстиции Старынкевичу и приказал ему принять провинившихся офицеров, снять с них допрос и оформить, как положено, добровольную явку с повинной. При расставании с казаками подбодрил их:
– Не падайте духом, в обиду не дадим.
Когда адъютант рассчитался с хозяйкой дома за месячное проживание адмирала с полным пансионом и когда подоспевшие сюда лейтенант с двумя матросами собрали его одежду, личные вещи и служебные бумаги, к полковнице подошел сам квартирант. Целуя на прощание ей руку, он поблагодарил за предоставленный ему приют, оказанное гостеприимство и извинился за доставленные неудобства, связанные с его беспокойной службой.
Утром 19 ноября 1918 года во многих газетах России появились два документа, привлекшие внимание читателя.
Первый – постановление Совета министров Всероссийского Временного правительства о производстве вице-адмирала Колчака в адмиралы и о временной передаче ему верховной власти.
Второй – обращение Верховного правителя к населению.
«18 ноября 1918 года, – заявлял Колчак, – Всероссийское Временное Правительство распалось. Совет министров принял всю полноту власти и передал ее мне, адмиралу русского флота Александру Колчаку. Приняв крест этой власти в исключительно трудных условиях гражданской войны и полного расстройства государственной жизни, объявляю: я не пойду ни по пути реакции, ни по гибельному пути партийности. Главной своей целью ставлю создание боеспособной армии, победу над большевизмом, установление законности и правопорядка, дабы народ мог беспрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает, и осуществить великие идеи свободы, ныне провозглашенные по всему свету. Призываю вас, граждане, к единению, к борьбе с большевизмом, к труду и жертвам.
Верховный Правитель, адмирал Колчак.
18 ноября 1918 года. Город Омск».
В 10 часов Верховный правитель, хорошо выспавшийся, как всегда гладко выбритый, появился в новом отведенном для него кабинете. На нем был английский френч цвета хаки с приколотым на левой стороне груди Георгиевским крестом на орденской ленте, на плечах золотились погоны с тремя черными орлами; брюки того же цвета, что и френч, были заправлены в высокие хромовые сапоги, на левом боку на портупее висела шашка.
Адъютант – моряк лейтенант доложил, что в приемной ожидает аудиенции полковник Лебедев.
После того как полковник бойко и не совсем по-уставному поздравил Верховного со вступлением на высокие посты и с «полным» адмиралом, разговор между ними пошел в приглушенных тонах. Речь шла о вчерашних событиях. Лебедев хвалился тщательностью подготовки «операции», которая рассматривалась и обсуждалась не на одном заседании ее участников. В их число, как он заметил, входили крупные фигуры. Колчак улыбнулся и, протянув Лебедеву руку, поздравил его с производством в генерал-майоры. Молодой даже для полковника штабной офицер с нескрываемой радостью благодарил адмирала, пылко заверяя его в преданной службе ему и их общему святому делу. Выйдя из кабинета, штабист, от счастья ничего и никого не видя, проскочил мимо адъютанта.
