Это был горький итог деятельности Л. Г. Корнилова на посту Верховного главнокомандующего, на который он стремительно выдвинулся на волне революции, которая параллельно так же стремительно разрушала и русскую армию. По своей профессиональной подготовке Лавр Георгиевич не был готов к этой должности, поэтому как о Верховном главнокомандующем, о нем можно сказать немного. В частности, о полководческих качествах Лавра Георгиевича остались у современников весьма скромные мнения. Так, генерал А. А. Брусилов, которому довольно долгое время был подчинен Корнилов, решительно отказывает ему в каком-либо полководческом таланте. «Если бы не было революции, – пишет Алексей Алексеевич в своих воспоминаниях, – Корнилов, добившись звания командира корпуса, спокойно доживал бы свой век в каком-нибудь корпусном штабе».
Эта брусиловксая оценка, в общем-то, достаточно объективна, хотя нельзя не отменить существовавшую между двумя генералами личную неприязнь. Забегая несколько вперед, скажу, что мнение Брусилова о своем подчиненном особенно настойчиво пропагандировалось после того, как Корнилов в июле 1917 года сменил Брусилова на посту Верховного главнокомандующего. Свою отставку Алексей Алексеевич считал во многом результатом интриги Корнилова и его тогдашнего «друга», управляющего военным министерством Б. В. Савинкова. Намек на это содержался в обидчивом письме Брусилова в «Биржевые ведомости», посланном после того, как газета поместила заметку, приветствующую назначение Лавра Георгиевича Верховным главнокомандующим. Тем не менее Российская история сложилась так, что на определенном ее отрезке огромная военная машина оказалась в руках человека, попытавшегося использовать ее не только в военных, но и в политических целях.
Глава четвертая
Корниловкий мятеж
Игра «втемную»
Армия стремительно разлагалась, и каждый упущенный день мог привести к катастрофе. После рижской катастрофы бесславная летопись российской демократии обогатилась новой позорной страницей. Но Временное правительство не находило в себе сил для того, чтобы противостоять надвигавшемуся хаосу.
Корнилов все больше убеждался в необходимости установления в стране военной диктатуры и заранее готовился к этому. Идея эта не была случайной. Уже в апреле 1917 года среди недовольных новым порядком офицеров приобрела популярность идея установления военной диктатуры. Весной 1917 года в стране образовалось множество военных организаций, среди которых к середине лета наиболее влиятельными были Военная лига, Союз георгиевских кавалеров (штаб-квартиры находились в Петрограде) и созданный при Ставке в Могилеве Союз офицеров армии и флота. Устремления военных поддерживали и некоторые гражданские организации, в том числе Общество экономического возрождения России во главе с А. И. Гучковым и А. И. Путиловым и Республиканский центр, создавший даже собственный военный отдел, для координации действий различных офицерских организаций.
Важную роль в будущих событиях августа 1917 года, связанных с именем генерала Корнилова, сыграло проведенное на квартире у московского городского комиссара, члена ЦК кадетской партии Н. М. Кишкина по инициативе М. В. Родзянко частное совещание членов партий кадетов и октябристов и бывших членов Комитета Государственной думы П. Н. Милюкова, В. А. Маклакова, И. Шингарева, С. И. Шидловского, Н. В. Савича. На нем прозвучали доклады представителей «Союза офицеров» полковников Новосильцева и Пронина по «программе Корнилова», в которых докладчики заявляли о необходимости «общественной поддержки» генерала. По воспоминаниям Савича эти доклады производили впечатление «неожиданно наивных и по-детски необдуманных». «Нам стало ясно, что все, решительно все в этой авантюре не продумано и не подготовлено, есть только болтовня и добрые намерения». Выступившие от партии кадетов П. Н. Милюков и князь Г. Н. Трубецкой говорили о важности и в то же время о невозможности военной диктатуры, если она не будет поддержана массами. В результате складывалось впечатление, что кадеты поддерживают Корнилова. Однако об ошибочности подобной уверенности говорил Новосильцеву Маклаков: «Я боюсь, что мы провоцируем Корнилова». Накануне совещания с публичными обращениями поддержки Главковерху выступили также «Союз офицеров», «Союз Георгиевских кавалеров», «Союз казачьих войск», съезд несоциалистических организаций и другие. Историк В. Ж. Цветков констатирует, что все это вселяло в Корнилова уверенность в сочувствии ему не только генералитета и политиков, но также офицерства и солдат.
30 июля на совещании с участием министров путей сообщения и продовольствия генерал Л. Г. Корнилов заявил: «Для окончания войны миром, достойным великой, свободной России, нам необходимо иметь три армии: армию в окопах, непосредственно ведущую бой, армию в тылу – в мастерских и заводах, изготовляющую для армии фронта все ей необходимое, и армию железнодорожную, подвозящую это к фронту». Далее он, не вдаваясь в вопрос о том, какие меры необходимы для оздоровления рабочих и железнодорожных составляющих и предоставляя разобраться в этом специалистам, заметил, что «для правильной работы этих армий они должны быть подчинены той же железной дисциплине, которая устанавливается для армии фронта».
3 августа генерал Корнилов представил записку Керенскому, подготовленную специально для доклада Временному правительству. В ней говорилось о необходимости немедленного проведения следующих главных мероприятий:
– введение на всей территории России в отношении тыловых войск и населения юрисдикции военно-революционных судов, с применением смертной казни за ряд тягчайших преступлений, преимущественно военных;
– восстановление дисциплинарной власти военных начальников;
– введение в узкие рамки деятельности комитетов и установления их ответственности перед законом.
Керенский, ознакомившись с этой запиской и выразив предварительно свое принципиальное согласие с мерами, предлагавшимися Корниловым, уговорил генерала не представлять записки правительству непосредственно в этот день, мотивируя это пожелание желательностью завершения аналогичной работы Военного министерства для взаимного согласования проектов. Однако уже на следующий день 4 августа копия записки генерала Корнилова оказалась в распоряжении газеты «Известия», начавшей печатание выдержек из корниловской записки, одновременно с чем началась и широкая кампания по травле верховного командования.
А. Ф. Керенский.
11 августа, в беседе со своим начальником штаба генералом Лукомским, Корнилов пояснил, что эти акции необходимы ввиду ожидаемого восстания большевиков и что «пора немецких ставленников и шпионов во главе с Лениным повесить, а Совет рабочих и солдатских депутатов разогнать, да разогнать так, чтобы он нигде и не собрался».
Пока происходили все эти события, глава Временного правительства А. Ф. Керенский в это время был целиком занят другими проблемами. Планы генерала Л. Г. Корнилова навести в стране и на фронте порядок посредством военной диктатуры не давали ему покоя. Н. В. Стариков считает, что Керенскому необходимо было «заставить армию выступить против разрушения страны, объявить ее мятежной силой и тогда уже разгромить ее высшие эшелоны. Чтобы военные решились выступить против Временного правительства, у них должен быть вождь. Поэтому Керенский выдвинул Корнилова».
