– Кошмарная ситуация, но она не оправдывает того, что делала ты.
Мать пожала плечами:
– Мне были нужны деньги.
– Деньги от торговли невинными детьми?! Ты же знала, что такое Доббин-Хаус. Ты ведь заходила внутрь. Ты прекрасно представляла, какая судьба ждала тех детей, но торговала ими и приобретала себе роскошные наряды.
– А почему ты не давал мне достаточно денег? Мне нужно было соответствовать своему положению.
Брент помотал головой – словно хотел побыстрее забыть ее слова. Удобно было бы думать, что мать полностью потеряла разум, однако… Да, с ней все-таки что-то было не так, но он не мог бы сказать, что она безумна. Просто она была холодной корыстолюбивой женщиной, которую совершенно не заботило, что она делала и как ломала судьбы людей только для того, чтобы занимать достойное в ее понимании место в обществе.
– Теперь ты пытаешься обвинить меня, – сказал он. – То, что ты творила, ты делала для себя. Я начинаю думать, что все, что ты когда-нибудь делала, ты делала только для себя.
– Я не для себя прошла через муки, рожая детей.
– В известной степени и для себя. Наследника желал не только отец. Тебе он тоже был нужен. Нужен был сын, которого ты вылепила бы по своему усмотрению, и тогда реальная власть всегда оставалась бы в твоих руках. Эмери и Джастин были просто страховкой. Двумя сыновьями больше – на тот случай, если бы из меня не получилось того, что тебе хотелось, – и еще младшая дочь в придачу. А посмотри, сколько ты выгадала от продажи старших.
– Это твой отец продал Мэри и Элис.
– Нет, я начинаю думать, что ты держала отца в кулаке и знала, как им управлять, чтобы добиться своего. Его неверность? Не верю, что это тебя вообще беспокоило. Ведь ты была свободна делать все, что душа пожелает, и все могла контролировать. Отец так был занят погоней за юбками, пьянством и картами, что с радостью передал тебе бразды правления. Мне следовало это понять раньше, но так легко было поверить в то, что отец был просто глуп.
Я тоже хорош – мне ни разу не пришло в голову увидеть во всем, что происходило, твою маленькую изящную ручку, – продолжал Брент. – Только совсем недавно я понял, что ты обирала всех нас годами. В том смысле, что оформила на себя документы на всю собственность и оставила нищими моих сводных братьев и сестер. Тебе хотелось представить дело так, будто они по завещанию ничего не получили, хотя отец наверняка оставил им какие-нибудь гроши.
– Мне пришлось работать не покладая рук. Я сделала все, чтобы Филдгейт стал приносить прибыль. Я была настоящей хозяйкой этих земель. Однако твой отец почему-то считал, что может раздавать результаты моих трудов своим ублюдкам. Кретин! Я вила веревки из его поверенного с момента твоего рождения.
В голосе матери прозвучал кипевший в ней гнев, и Брент понял, что ему удалось сильно уязвить ее. Что ж, он все-таки получил от нее информацию, которая была ему нужна. Теперь он узнал, что его беспутный отец оставил какие-то крохи своим незаконнорожденным детям.
– Скажи, Агате и мальчикам осталось что-нибудь? Тебе ведь было совсем не трудно обчистить их. Они же родились, когда ты уже полностью контролировала все счета.
– Мне не было нужды торговать Агатой. Зачем? Минден сам предложил заплатить мне за девственницу из хорошего рода, потому что считал, что она поможет ему избавиться от дурной болезни.
– Тем не менее ее ты продала. Но я не получил ответа на свой вопрос. Их ты тоже обчистила, лишив наследства?
– Ничего подобного. Они просто ничего не получили по завещанию. Пусть сами встают на ноги.
– Придется мне это исправить. А теперь предлагаю упаковать вещи, потому что ты уезжаешь в Хиллсборо-Хаус.
Брент не удивился, увидев, что мать затрясло. Хиллсбори – чудесный просторный коттедж в Озерном крае. Правда, общества там не было никакого, зато природа потрясающей красоты. Но матери это было глубоко безразлично. Ведь в тех краях она была бы полностью лишена всего, что представляло для нее интерес. Что ж, ему придется подобрать таких стражей, которых мать не сможет соблазнить, как своего слугу.
Вспомнив про него, Брент осмотрелся.
– А где твой любовник?
– Ушел. Ему не хочется уезжать из Лондона. – Мать вдруг вытащила руку, которую прятала в складках юбок. В руке оказался пистолет, который она направила ему в сердце. – И мне – тоже. Я не собираюсь проводить остаток жизни в нищей лачуге!
– Ты выстрелишь в собственного сына, чтобы избежать такой участи?
– Непременно, Брент. И сделаю это с превеликим удовольствием.
* * *
Олимпия выбежала из спальни и громко позвала Пола. Спустившись до половины лестницы, она вспомнила, что тот уехал вместе с Брентом. Это ненадолго ее успокоило, потому что она подумала: «Если Пол находится рядом с Брентом, то все будет в порядке».
– Что ты кричишь? Зачем тебе понадобился мой муж? – На пороге кухни появилась Энид, а за ней – Томас и четверо других мальчиков.
– Мне нужно увидеть Брента, – сказала Олимпия.
– В чем дело? – К ним подошла Агата.
– Не знаю. Просто мне нужно увидеть его, – ответила Олимпия.
Энид пристально разглядывала ее какое-то время, потом кивнула. Она направилась к парадной двери, распахнула ее и выглянула наружу.
– Тебе повезло. Возле дома твоего кузена сэра Орсона все еще стоит карета. – Энид обернулась к мальчикам. – Вы поедете вместе с ней.
– А что случилось? – опять спросила Агата. – Брент в беде?
– Вот это Олимпия вскоре и выяснит. А сейчас пойдемте на кухню. Волосы быстрее высохнут возле плиты.
Схватив накидку, Олимпия ринулась через улицу. Она заметила, что кучер с беспокойством смотрит на нее и на мальчиков. Бедняга уже пережил одно приключение с ее семейкой и вряд ли страстно желал пережить еще одно.
– Нужно, чтобы вы довезли меня до Маллам-Хауса, – сказала Олимпия, распахнув дверцу перед мальчиками, которые тут же залезли в карету.
– Я только что вернулся и прихожу в себя от предыдущей поездки. Не думал, что снова придется ехать.
– Если вы откажетесь и лорд Филдгейт пострадает, то я скину вас на землю и пристрелю как собаку.
– Залезайте, – покорно согласился кучер.
– А вы езжайте быстро, как сможете.
– Конечно. По-моему, никто из вас не любит медленно ездить.
Олимпия запрыгнула внутрь и села между Томасом и Дэвидом. Карета рванула с места. Она выглянула в окно и увидела, что кузен Орсон, стоя на ступенях дома и раскрыв рот, наблюдает за своей каретой. «Надо было попросить его поехать вместе с ними», – подумала Олимпия. Но теперь уже было поздно.
– Интересно, почему нужно так торопиться, чтобы найти его светлость? – спросил Томас.
– Потому что у меня есть ощущение, что очень скоро ему потребуется наша помощь.
