– Ничего страшного. – Фин снова взялся за ложку. – Рядом с книгой лежал колокольчик, опять-таки серебряный, с рукояткой в виде вставшего на задние лапы волка.
– Колокольчик, книга, свечи, кости и кровь. Изображение знака Кэвона и изображение волка. – Брэнна задумалась. – Значит, у него уже тогда были эти предметы. Символизирующие то, чем он стал. Старые они?
– Очень старые, за исключением свечей. А свечи… Они были сварены из человечьего жира, смешанного с кровью.
– Фу, гадость какая! – поморщилась Мира.
– Его инструменты, – рассуждала Брэнна, – по-видимому, передавались от отца к сыну. Или от матери к сыну или дочке. Так они перешли к нему и стали служить интересам тьмы. Хотя мы не знаем, возможно, и его родитель этим баловался… Как не знаем и того, почему он выбрал себе именно эту пещеру.
– А может, он был там каким-нибудь стражником, – предположила Мира. – Кем-то, кто был наделен властью и охранял демона – или как его там… держал его взаперти….
– Логично, – согласилась с ней Брэнна. – Неважно, был Кэвон порождением света или же тьмы, а может, чего-то промежуточного. Мы знаем, что выбор он сделал сам.
– Есть еще кое-что, – сказал Фин. – В пещере стоит восковая фигура женщины, руки и ноги связаны черной материей, в коленопреклоненной позе – как будто молится.
– Сорка. – Брэнна покачала головой. – Его одержимость ею началась очень давно. Но ему так и не удалось ни связать ее, ни поставить на колени.
– Почти восемьсот лет – немалый срок для одержимости. Как и для смертельной обиды, – заметила Айона. – Как видим, это его безумие началось много веков назад.
– Соглашусь.
– И еще, – продолжал Фин, – у этой фигуры была кровь на животе и между ног.
Брэнна медленно отложила ложку.
– Она потеряла дитя – как раз в начале той зимы. У нее был выкидыш, от которого она так и не оправилась. Развилась какая-то страшная болезнь, исцелиться от которой она не сумела. Раздирающие боли в животе.
– Он убил ее ребенка? – Казалось бы, прошло много веков, но Айона все равно не могла сдержать слез. – У нее во чреве? А он мог это сделать?
– Этого я не знаю. – Потрясенная не меньше, Брэнна поднялась, налила себе вина и принесла бутылку на стол. – Возможно, она не была к этому готова, не приняла должных мер предосторожности? Если он нашел способ… У нее на попечении трое детей, а муж – далеко, ушел воевать с мужчинами своего клана. И за ней охотится Кэвон. Возможно, она невольно открыла ему какое-то свое уязвимое место, в какой-то момент потеряла бдительность…
– Но мы не потеряем. – Фин тронул ее за руку. – И мы ничего ему не откроем. Ничего не дадим. А заберем все. Теперь он и за это должен ответить.
– Она горевала. Когда читаешь в ее книге об этой утрате, то так и слышатся рыдания. Да, – тихо проговорила Брэнна. – Он должен за это ответить. И за все остальное.
17
Она удвоила усилия. Торопиться было нельзя ни в коем случае. Работа над смертоносным ядом не терпит спешки. Но каждую свободную минуту Брэнна использовала для того, чтобы поработать над составом зелья.
Стоило кому-то из ребят появиться у нее в мастерской, как он немедленно получал задание – магического или какого-либо иного рода. Она почти не выходила, если не считать непродолжительных прогулок по погруженному в зимний сон саду, чтобы проветрить голову от формул, заклинаний и ядов.
Но даже во время этих коротких прогулок Брэнну не оставляли мысли о том, сколько капель настойки «труб ангела» – бругмансии – надо добавить в яд. Пять – не много? Четыре – не мало? А толченые ягоды добавлять сразу, как приготовишь, или дать им настояться?
– Тут все имеет значение, – бормотала она себе под нос, педантично выставляя в ряд склянки с ингредиентами для сегодняшнего опыта. – На одну каплю ошибешься – и начинай сначала.
– Ты говорила, что вчера четыре капли не сработали, значит, сегодня добавь пять, – предложил Коннор.
– А если надо шесть? – Она с досадой глядела на банки, словно могла заставить их поведать ей тайну. – А может, правильный не этот рецепт, а другой, который я нашла в другой книге? Тот, в котором говорится про пять бледных поганок из-под дуба?
– Если хочешь знать мое мнение – чем больше яда, тем лучше.
– Здесь не может быть «больше» или «меньше». Это тебе не суп на кухне варить. – Она и сама слышала, что говорит с раздражением, но ничего не могла с собой поделать. – Все должно быть как положено, Коннор, тем более что я чувствую, что это может стать для нас последним шансом. Если провалимся, то в лучшем случае придется ждать еще год до новой попытки. А в худшем – демон увидит, что мы поняли, как к нему подобраться, и найдет способ оградить себя.
– Брэнна, ты слишком нервничаешь. Это на тебя не похоже – дергаться и менять свое мнение.
Конечно, он прав, внутренне согласилась она, излишнее волнение лишь больше закрывает от нее очевидное. Брэнна нажала пальцами на глазные яблоки.
– Просто я все острее ощущаю, что время поджимает. И на меня давит мысль, что на этот раз мы не можем промахнуться, больше шанса нам никто не даст. А что, если мы так до конца жизни и будем отвешивать Кэвону одни шлепки и только сдерживать его, пока не вверим нашу миссию следующей тройке? Думать об этом невыносимо! Вот будут у вас с Мирой дети… Неужели ты захочешь взвалить на них этот груз?
– Да ты что? Конечно, нет. Но мы не провалимся.
Он положил руки ей на плечи и помассировал мышцы.
– Отбрось эти мысли! Если так и будешь во всем сомневаться, не услышишь своей интуиции, а в ней вся сила.
– Я уже в третий раз за этот яд принимаюсь. Так что мои сомнения имеют под собой основания.
– Значит, забудь про эти основания. Такой рецепт, сякой рецепт… Забудь все это! Прислушайся к себе: как тебе самой кажется? Что тебе интуиция подсказывает? Может, это и посложней, чем суп варить, но ты-то зелья готовишь с четырех лет!
Он демонстративно захлопнул все книги, понимая, что к этому моменту она и так все знает наизусть.
– Вот теперь что ты скажешь? Иди не от головы, а от ощущений!
– Я скажу… – Брэнна в нетерпении тряхнула волосами. – А куда, черт побери, Фин запропастился? Мне его кровь нужна, она должна быть свежая!
– Обещал быть до двенадцати. Значит, жди. Может, пока поработаем с тобой над заклятием? Слова придумаем? А когда он явится, пустишь ему кровь – и начнете.
– Ладно-ладно.
«Пора перестать нервничать и дергаться – и заняться наконец делом», – приказала она себе.
– Сначала у нас идет святая вода. Вот что у меня получилось. «Святую воду наливаем, в нее все яды добавляем. Белладонну разотрем, размочив, туда введем, ни капли сока не прольем. Шерсть от яка измельчаем, с манцинеллой растираем и крыло летучей мыши в этой смеси растворяем. В ход пускаем лепестки – «трубы ангела» сначала, аконит, чтобы гуще стало. Все кладем и после ждем, настояться им даем. После…» – Она умолкла.
