— Ты задерживаешь меня. Константину Савельичу это не понравится.
Упоминание Сарычева, кажется, произвело на боевика впечатление. Было видно, что охранник раздумывает, поверить ему или нет.
— Ладно, стой на месте, я выясню, в чем дело, — наконец решил он и направился к приоткрытой двери.
Тимофей едва удержался, чтобы не кинуться на него. И правильно сделал. У порога тот рывком обернулся. Одобрительно кивнул: Тимофей ни на шаг не двинулся, и это ему понравилось. Охранник, уверенный, что из квартиры опасность ему не угрожает, перебросил автомат за плечо, подошел к двери и толкнул ее от себя. Нельзя было допустить, чтобы он вошел туда. Увидев своих в лежачем положении, парень может пустить в ход оружие. Каждая секунда была дорога. Тимофей прыгнул к нему. Тот успел обернуться и резко выбросить навстречу руку, сжатую в кулак. Напороться на такой блок — считай, все. «Профессионал», — мелькнула мысль. Тимофей на какое-то мгновенье опередил его: сделал нырок, избежав удара, одновременно нанес хук в подбородок. Лязгнула челюсть. Противник застыл, покачиваясь и мотая головой, пытаясь прийти в себя. Автомат сполз с его плеча на пол. Тимофей обработал кулаками корпус и завершающим ударом в живот отправил его в нокаут.
Пора было сматываться, пока Сарычев или тот же Зубков не вызвали подкрепление.
У подъезда он увидел троих в милицейской форме, на дороге, у тротуара, — два «Мерседеса» с мигалками. Около них — люди в камуфляже, с автоматами наизготовку.
— Вы старший лейтенант Ливанов? — спросил один из милиционеров.
— Да, это я.
— Предъявите документ.
Тимофей полез в карман за удостоверением.
— Вам придется проехать с нами, так приказано.
— Кем приказано, на каком основании? — Тимофей понимал, что вопрос задан явно не по адресу. Очевидно, Сарычев все-таки позвонил кому-то, и сверху спустили распоряжение взять Ливанова.
Капитан, как он и предвидел, на вопрос не ответил, сказал лишь:
— Садитесь в машину.
Пришлось подчиниться.
Оказавшись один на заднем сиденье «Мерседеса» — капитан сел рядом с водителем, — Тимофей быстро переложил миниатюрный диктофон из кармана в носок затолкав его в ботинок. Неизвестно еще, что его ожидает, вдруг обыскивать вздумают.
В отделении, куда его привезли, с ним, не в пример капитану, не церемонились. Дежурный майор со свирепым выражением лица гаркнул на Тимофея, когда он попытался объясниться, скомандовал встать лицом к стене. Вызвал двоих помощников и приказал обыскать задержанного. Те ощупали всю одежду. Ничего не нашли.
— Все в порядке, — доложили майору.
Тот усмехнулся:
— А в обувь заглядывали?
— Никак нет, — ответили дружно.
— Так проверьте.
«Черт, нюх как у собаки, — ругнулся про себя Тимофей и вдруг подумал: — А может, он знал? — тут же отогнал неожиданную мысль: — Откуда? Скорее, опыт ему подсказал».
— Что это за штука? — исподлобья посмотрел на него майор, вертя в руках миниатюрную коробочку.
— Отдайте, это подарок, он мне очень дорог.
— А может, взрывное устройство?
Тимофей не выдержал и рассмеялся:
— В нем и двадцать граммов тротила не уместится.
— А если кое-что посильнее положить, как считаешь, эффект будет? — Он поднял на Тимофея тяжелый взгляд. — Отдам эту штуковину нашим ребятам, пусть проверят.
Тимофей понял, что майор говорит вполне серьезно и надо срочно принимать какие-то меры.
— Это диктофон, — объяснил он, — там записаны важные вещи, не завидую вам, если испортите запись.
Лицо майора исказилось:
— Ты еще угрожаешь мне, говнюк, да я тебя в порошок сотру! За сотрудника спецслужбы себя выдаешь, а сам убиваешь, насилуешь и, похоже, взрывным делом решил по совместительству заняться! — Он орал, брызгая слюной, не давая Тимофею возможности что-либо сказать в свое оправдание.
Тимофей видел, что дежурный офицер пошел вразнос, сам себя разжигая. Чего доброго, кулаки пустит в ход. Но то, что он сделал, было совершенно непостижимо. Майор бросил на пол диктофон и занес ногу, чтобы раздавить его. На его глазах в сию секунду могли быть уничтожены сведения и показания, добытые с таким трудом и опасностью. Этого Тимофей допустить не мог. Он мгновенно оценил обстановку: капитан уехал на милицейском «Мерседесе» сразу же, как сдал его дежурному. В помещении остались майор и два рядовых милиционера. Майор разбушевался, похоже, «накачанный» по телефону. Два его помощника-милиционера тихо сидели в «дежурке», молча курили, не обращая внимания на разнос, устроенный их начальником. Тимофей ударил майора носком ботинка по коленной чашечке и этим спас свои записи. Пока тот прыгал на одной ноге, изрыгая ругательства и пытаясь вытащить из кобуры пистолет, Тимофей схватил диктофон и выбежал на улицу. Нырнул в какой-то двор, почти не освещенный. Позади раздались свистки. Он перемахнул через какое-то ограждение и очутился у дороги. Увидел зеленый огонек такси. Свистки приближались. Еще несколько секунд, и он уже сидел в машине, поторапливая водителя.
Ирина не спала, ждала его. Зато Валерий, разлегшись на диване, храпел на всю квартиру. Она сама открыла дверь и очутилась в объятиях Тимофея.
— Я так соскучилась по тебе, волновалась, — шепнула она. — Мне кажется, мы не виделись целую вечность.
Она была легка как пушинка. Выпавшие на ее долю испытания надломили ее. Ира сильно похудела. Но синие глаза, горящие любовью, делали ее прекрасной. Он бережно отнес девушку в спальню, уложил в постель.
Тимофей ласкал девушку, нежно целовал ее, старался отдалить минуты высшей страсти. Но долго сдерживать себя уже не мог. Она поняла это и сама позвала его. Он боялся, что причинит ей боль, однако Ира не останавливала его. Наоборот, поощряла его напористость, поддавалась ему, вызывала в нем новые и новые желания. До рассвета они занимались любовью. Наконец, оба, обессиленные, уснули в объятиях друг друга. И если бы не Валерий, разбудивший их, получил бы Тимофей нагоняй за опоздание на службу.
Полковник Сергеев ждал его с нетерпением. Его телефоны разрывались с самого утра. Возмущенные звонки шли отовсюду: от начальства, от высокопоставленных чиновников и даже от знакомых. Жаловались на самоуправство старшего лейтенанта Ливанова, требовали наказать его, привлечь к ответственности. Сергеев обещал разобраться и принять меры. Он прекрасно знал Тимофея, доверял ему и не мог поверить, что тот перешел грань дозволенного. Полковник никаких вопросов ему не задавал и, как только он вошел в кабинет, поздоровался, кивнул, показав глазами на стул, и потребовал:
— Ну, рассказывай.
Тимофей положил на стол диктофон, с довольным видом улыбнулся:
— Он за меня расскажет.
Сергеев включил запись, с большим вниманием прослушал весь разговор.
