Поняв, что спорить с ним бесполезно, Тимофей попросил передать командиру, чтобы тот вышел к нему, когда освободится. Есть важный разговор.
— Он не сможет, чувствует себя неважно, наверное, заболел, — сообщил второй пилот. — Я за него, поэтому давай рассказывай мне.
Это уже было что-то новенькое.
— Хорошо, когда вы выйдете? — Тимофей решил выждать.
— Через часок примерно.
— Договорились. — Надо попробовать проскочить в кабину, как только тот выйдет, и узнать, что с Самойловым.
Прошел час. Кабина по-прежнему была закрыта. Кузьмич так и не появился. Тимофей не заметил, как заснул.
Проснулся он от толчка в плечо. Над ним стоял Артур.
— Пристегнись, идем на посадку, — объявил он.
Тимофей глянул в иллюминатор. Увиденное его насторожило: разрушенные строения никак не вязались с привычной картиной московского аэропорта.
— Где мы находимся? — поднял он глаза на Артура, но тот уже направился к своему месту.
И тут обожгла мысль: «Да это же Чечня! Они сговорились с Артуром!» Тимофей вскочил. Артур не успел опомниться, как шея его оказалась зажатой в железные тиски локтевого замка. Он захрипел, и Тимофей чуть ослабил зажим:
— Даю тебе шанс, всего один, ты понял?
— Да, — выдохнул тот еле слышно.
— Сейчас вместе подойдем к кабине. Постучишь в дверь. Ты знаешь как, чтобы открыли. Знаешь?
— Знаю…
— Тогда пошли.
Тимофей, не ослабляя зажима, подтолкнул его к носовой части самолета. Артур забарабанил в дверь, щелкнул замок. В образовавшейся щели показалась физиономия бортинженера Виктора Логинова. Увидев Тимофея, он попытался захлопнуть дверь, но не успел: Тимофей успел зажать дверь ногой и с силой толкнул в спину своего «пленника». Влетев в кабину, прямо на Логинова, тот повалился вместе с ним на Кузьмича.
— Мать вашу!.. — заорал второй пилот. Его лицо перекосилось от злости: — Из-за вас отвлекся! Теперь надо вновь запрашивать разрешение и все начинать по новой! — Он зыркнул на радиста: — Николай, ну-ка, выпроводи отсюда гостей!
— Где командир? — громко спросил Тимофей, не обращая на него внимания.
Николай поднялся со своего места. Он оказался довольно высокий, длинные руки несуразно смотрелись на худосочном теле. В противоположность Кузьмичу в нем не чувствовалось агрессивности. Настроен он был миролюбиво. Тимофею даже показалось, что он чуть улыбается, указывая на выход. Отрицательно качнув головой, Тимофей повторил:
— Где командир?
— Олег Михайлович заболел, — отозвался бортинженер. — Он находится в служебной кабине. За командира второй пилот. Он ведет машину на посадку. Еще что интересует?
Тимофей отстранил рукой радиста, стоявшего у самого выхода, и шагнул к бортинженеру:
— Куда мы садимся?
— На аэродром, естественно.
— Это Грозный?
— Да, пополним баки горючим и продолжим путь.
Логинов попятился, взглянув на сжатые кулаки Тимофея:
— Не советую тут бузить, здесь тебе не боксерский ринг. Плохо может кончиться.
Тимофей повернулся к Николаю, ткнул его в тощий бок:
— А ну, показывай, где у вас служебная кабина. Хочу на командира поглядеть.
Тот пожал плечами:
— Она закрыта, ключ у второго пилота.
— Возьми у него.
— Сейчас нельзя. Он за штурвалом.
— Не морочь мне голову, — разозлился Тимофей. — Подойди к нему, возьми ключ.
— Не могу. Запрещено отвлекать пилота во время посадки. — Тон Николая был категоричен, и Тимофей понял, что уговаривать его бесполезно.
— Хорошо, где кабина? — тихо произнес он.
Тот показал глазами на выход:
— В хвостовой части салона, напротив туалетов увидишь дверь. Олег Михайлович там.
Тимофей подозрительно посмотрел на него:
— Ты не темнишь? Не помню я, чтобы мимо меня ходили.
— А ты спал.
— Ладно, посмотрим. Может, проводишь меня к нему?
— Нельзя сейчас отлучаться, я должен быть у рации. Ты не в лесу, сам найдешь. — Николай повернулся, собираясь сесть за аппаратуру.
Тимофей ухватил его за плечо:
— Погоди минуту, еще вопрос. Значит, наладил все же связь?
— Да, удалось, — нехотя отозвался радист.
— В Москву сообщил о посадке в Грозном?
— Зачем? — уже с вызовом ответил Николай. — Мы не обязаны отчитываться о своих действиях. У нас есть контракт, и мы по нему работаем.
— Бандитам оружие доставляете.
— Брось читать мораль. Наслышан, — махнул рукой Николай и вернулся на свое место.
Не было ни времени, ни охоты с ним пререкаться. Сейчас было важно выяснить, где Олег Михайлович и какова его роль в этой преступной операции. На самом деле заболел и не в курсе событий? Или добровольно передал свои функции второму пилоту, чтобы не нести ответственности за рейд в Чечню? Придется самому искать выход из создавшегося положения. Сесть за штурвал он не может, значит, нужно заставить Кузьмича лететь в Москву и нейтрализовать остальных членов экипажа.
И все же Тимофей рассчитывал на Самойлова. Хотелось думать, что того силой и угрозами заставили подчиниться и заперли в служебной кабине. В этом случае еще не все потеряно. Самолет пока не приземлился, идет на значительной высоте. Можно будет успеть изменить курс. Главное — освободить командира.
Он без труда нашел дверь, на которую показал радист, постучал, прислушался. Тихо. Приложил ухо к обшивке. Ни малейшего звука. Надо попробовать открыть. Достал из кармана миниатюрный перочинный ножичек, выдвинул одно из лезвий, сунул в замочную скважину, покрутил. Дверь открылась. Тусклая дежурная лампочка еле освещала крохотное помещение.
Самойлов лежал на полу без признаков жизни. Тимофей нагнулся к нему, приложил ладонь к шее. Жив. Что они с ним сделали? Ощупал голову, грудь. Вроде травм нет. Может, спиртным накачали? Непохоже. Запах бы чувствовался. Тимофей помассировал ему сердце, похлопал по щекам. Олег Михайлович застонал, стал бормотать что-то. Тимофей вытащил пилота в салон, усадил на скамейку, сел рядом, чуть сжал его ладонь и негромко произнес:
— Олег Михайлович, члены вашего экипажа предали вас, захватили самолет, повернули в сторону Чечни, и сейчас мы летим над Грозным. Скоро сядем в аэропорту. Они хотят весь груз, включая оружие и продовольствие, предназначенное беженцам, передать бандитам. Прошу вас, очнитесь. Это я, Тимофей Ливанов. — Он надеялся, что его слова дойдут до сознания командира.
Повторил их несколько раз. Результата никакого. Он поднялся, чтобы принести воды и брызнуть командиру в лицо, как вдруг услышал:
