Надежда молча похлопала по своей сумке.
– Всегда с собой ношу, а на ночь под подушку класть буду.
За разговором они кое-как прибрали в номере. Кеша почему-то не хотел идти обратно в клетку, как-то ему было там неуютно.
– Вот что, Алка, надо нам с тобой серьезно подумать, как от слежки уйти. И посоветоваться, как назло, не с кем! Эх, сюда бы Вальку Голубева! Он бы обязательно что-то придумал.
При упоминании о Вальке Алка мечтательно заулыбалась. Надежда тотчас рассердилась:
– А у тебя только одно на уме!
– Да я ничего…
– А ничего, так, не стой столбом, садись, думать будем. Значит, ты там на даче видела троих злоумышленников: Герберта, Елену и ее мужа Игоря Петровича, пока оставим за ними эти условные имена. В ту ночь, когда ты была на даче, Игорь Петрович с подручными похитил Петюнчика и увез его на машине в Эстонию, по дороге они выбросили мертвую собаку.
– А как же они перевезли Петюнчика через границу? У него паспорта нет.
– В багажнике со связанными руками и заклеенным ртом, как в кино показывают. – Надежда сказала это нарочно, потому что ей очень не понравилось мечтательное выражение у Алки на лице при упоминании о Вале Голубеве.
Воображение у Алки всегда было развито хорошо, она немедленно представила себе связанного мужа в багажнике и побледнела.
– Дальше идем. Подручные у них, конечно, есть, они и дачу в Рейволово подожгли, и шофер у Елены был – тот парень накачанный, но не думаю, что подручные знают о Библии, и потом, все-таки толпу бандитов через границу не потащишь. Стало быть, тут у них с собой один-два человека, не больше.
Теперь конкуренты. Один точно здесь, тот молодой человек из поезда, другого я знаю – пожилой, который нас фотографировал. И мне почему-то кажется, что этот пожилой – из местных, он по-эстонски умеет и по-русски, я думаю, тоже.
– Итого, насчитала ты минимум семерых, а нас всего двое, если не считать попугая. Давай, Надя, расскажем все твоим друзьям и попросим помощи.
– Что ты, они тут такие законопослушные граждане, сразу в свою полицию побегут. У них же теперь нормальная европейская страна, они и рассуждают как нормальные люди. А полиция нам вряд ли поверит – две подозрительные русские тетки, да еще с нелегальным попугаем. Как начнутся всякие допросы да выяснения – и мужу твоему не поможем, и сами здесь надолго застрянем. Так что давай обходиться своими силами. Мне вот что в голову пришло: надо бы нам этих конкурентов стравить между собой, тогда они про нас забудут. Так что не унывай, Алка, найдем мы твоего Петюнчика. Быстро собирайся, у нас времени мало, вечером к Светке в гости, а пока пойдем, поболтаемся по городу, выманим их на живца.
Внизу в гостиничном ларьке они купили красивую голубую папку для бумаг, положили в нее журнал «Лиза», который Алка читала в поезде, и старый конверт, найденный Надеждой у себя в сумке. Конверт был без адреса, просто завалялся в сумке, и все. Надежда нацарапала на нем первый попавшийся эстонский адрес, пусть проверяют. Они снова отправились на прогулку, держа на виду голубую папку.
– Алка, – рассуждала Надежда на ходу, – мы ведь на самом деле не туристы, а приехали Библию искать, это они так думают. Поэтому по магазинам гулять да в кафе сидеть мы не должны, а пойдем-ка мы с тобой в Исторический музей. Очень к месту. Музей этот находится опять-таки в верхнем городе в башне Кик-эн-дэ-кек, что по-русски означает «Взгляд в кухню». Это они так шутят, что сверху из этой башни можно было увидеть, что в какой кухне города готовят на обед, и рецепт подсмотреть.
– Интересно! – Услышав о еде, Алка оживилась.
Музей был открыт. Народу в нем не было никого. В башне был подвал и четыре этажа, соединенных узкими лестницами.
– Ох уж эти ступеньки! – ворчала Алка, пыхтя и топая.
Они поднялись на четвертый этаж, там было тихо, прохладно и полутемно. Солнечный луч пробивался сквозь узенькое оконце – настоящую бойницу. Посредине помещения находился покрытый стеклом макет города Таллина, каким он был в XIII веке.
– Смотри, Алка, эта башня уже была. И другая, смотри, называется Длинный Герман.
– Надежда, прекрати исторические изыскания, за нами следят!
– Да никого нет, кроме вон той музейной тетеньки в углу. Да и то она дремлет.
– Я чувствую взгляд в спину!
– А ты не показывай виду и папку держи повыше, чтобы они заметили. Вон погуляй по залу, посмотри.
По углам небольшого зала стояли деревянные скульптуры.
– Вон крестьянин XVI века в костюме, а вот, смотри, шведский наемник – ух ты, какой мужчина! В профиль на Вальку Голубева похож!
– Где-где? – Алка мигом заинтересовалась и забыла, что их преследуют.
Пока Алка удовлетворенно осматривала шведского наемника, Надежда огляделась по сторонам. Наблюдать за ними могли только с третьего этажа, сквозь лестницу. Как раз в это время стерегущую зал пожилую даму позвали снизу по-эстонски. Та отложила вязанье и стала не спеша спускаться. Надежда подскочила к Алке.
– Алка, будь начеку, что-то готовится. Держи папку на виду, можешь ее вообще вон в сторонку положить, а сама отвернуться. А я залезу в ту нишу, за ливонского рыцаря, как будто меня нет.
– А почему это я должна стоять на виду с папкой? Я боюсь! – заныла Алка.
– Потому что ты не пролезешь за рыцаря! И все, хватит спорить, время дорого!
В углу зала в небольшом углублении стояли полные доспехи рыцаря ливонского ордена. Как видно, сам рыцарь, тот, на которого в XV веке делали эти доспехи, был довольно крупным человеком. Надежда с уважением потрогала железный панцирь и пролезла тихонько в нишу. Доспехи покачнулись, но устояли. Алка возвышалась на месте, как Ростральная колонна, положив папку на стеклянный стенд. Все приготовления произошли буквально за минуту, пока музейная дама спускалась на третий этаж. Надежда рассудила, что, пока она спускается, никто не будет за ними подглядывать с третьего этажа. И вот, едва Надежда успела спрятаться за широкую спину ливонского рыцаря, сбоку зала открылась маленькая железная дверца, оттуда выскользнул тот самый пожилой тип, который фотографировал их утром, и стал красться по направлению к Алке. Алка же вся ушла в любование шведским наемником Голубевым и ни на что не реагировала.
«Пожилой человек, а как себя ведет!» – мелькнуло в голове у Надежды.
Тип подхватил папку, в это время Алка оглянулась, сделала зверское лицо и стала наступать на него. Видно, у типа сдали нервы, потому что он бросился бежать не к дверце, а к общей лестнице, впавши в панику. По дороге он должен был пробежать мимо рыцаря с Надеждой, а, поскольку Алка вошла в раж и собиралась преследовать пожилого похитителя папки всерьез, Надежда должна была срочно ее перехватить, чтобы не поднялся шум. Пускай бы похититель спокойно убежал с папкой, они же так и задумали, но Алка озверела и могла все испортить. Надежда попыталась выскочить из-за рыцаря, но почему-то застряла, подол юбки зацепился за какую-то часть доспехов. Рыцарь дернулся и угрожающе наклонился, Надежда обхватила его сзади руками, чтобы удержать, и, не видя ничего спереди, задела металлическую руку. Пробегающий мимо похититель увидел только, как рыцарь наклонился и махнул ему рукой. От неожиданности пожилой господин скатился по крутой лестнице буквально кубарем и приземлился на третьем этаже с жутким грохотом. Снизу раздались его стоны и испуганные возгласы музейных тетенек. Алка заглянула вниз. Человек лежал и стонал, правая нога его была неестественно вывернута.
