Секретарша захлопала ресницами, нажала кнопочку, распахнулась еще одна дверь, и я наконец предстал перед Ковригиным.
В кабинете сидел самый обыкновенный мужик, довольно толстый, хотя его толщина удачно скрадывалась отличным костюмом. Обыкновенный мордатый мужик с прущим из ушей богатством. За спиной у Ковригина стоял еще один человек – худой, сутулый, смуглый, с лицом, похожим на бритву, – узким, острым и опасным. Этот человек-бритва все время шевелился: то переступал ногами, то поворачивал голову, то поправлял галстук или манжеты – казалось, неподвижность утомляет его, ему все время хочется прыгнуть или ударить кого-нибудь, хочется действовать. Одного взгляда на этого заточенного мужика мне хватило, чтобы понять: в этом благотворительном особняке засели такие же бандиты, как в «Поллуксе», только покруче.
– Здравствуйте, господин… Пожаров, – с усмешкой произнес Ковригин, внимательно, оценивающе оглядев меня, – присаживайтесь.
– Здравствуйте, господин Ковригин, – ответил я ему в тон, – я, конечно, присяду, ведь я сам пришел к вам, по доброй воле, только я сразу хочу вам сказать – просто так, чтобы у вашего энергичного помощника не возникло каких-нибудь нездоровых мыслей: я договорился с одним человеком… С моим партнером, что буду звонить ему по телефону каждые полчаса, и, если очередной звонок не последует, следователь горпрокуратуры Анна Николаевна Громова получит всю информацию, какой мы располагаем, и узнает, что я нахожусь у вас.
– Не понимаю, – недовольно поморщился Ковригин, – вы мне угрожаете, что ли? Это же просто смешно. Во-первых, вы сами попросили меня о встрече, сами пришли ко мне… С чего вы вообще взяли, что вам что-то может здесь угрожать?
Я пожал плечами и осторожно ответил:
– Я вовсе не думаю, что мне что-то угрожает. Просто мы живем в такое ужасное время… сейчас на улицу-то выходить страшно, не то что входить в такой роскошный особняк, – я окинул взглядом княжеский кабинет Ковригина, – я же говорю вам, что подстраховался так, на всякий случай.
Ковригин отвернулся и бросил выразительный взгляд на человека-бритву. Тот переступил с ноги на ногу и состроил мину абсолютной невинности.
– Итак, – снова заговорил Ковригин, – мы вполне оценили вашу осторожность и предусмотрительность. А теперь ждем не дождемся, когда же вы наконец расскажете о причинах своего визита.
Я вынул из кармана факс и протянул его Ковригину. Факс Надежда с большими предосторожностями выпросила у соседки своей матери, мотивировав свою просьбу тем, что это поможет выяснить, что же случилось с ее племянником. Старушка к тому времени очень волновалась и уже потеряла надежду увидеть племянника живым, в чем, надо сказать, была права. Копию мы, конечно, с этого листка заблаговременно сняли.
Ковригин уставился сначала на листок, видимо, не понимая, что за документ лежит перед ним, но вдруг лицо его преобразилось. Он поднял на меня глаза и совсем другим, трезвым и заинтересованным голосом сказал:
– Откуда у вас этот факс?
– Это длинная история, – ответил я, – я расскажу вам ее позже, когда не будет более неотложных дел. Сейчас важны две вещи: во-первых, то, что этот факс отправлен, если я не ошибаюсь, с вашего аппарата, и, во-вторых, то, что его получили в фирме «Поллукс».
Ковригин посмотрел на меня с еще большим интересом и проговорил:
– Молодой человек, вы, случайно, не ищете работу? Я мог бы сделать вам очень привлекательное предложение. Вы меня, определенно, заинтересовали.
Я чуть заметно улыбнулся и ответил:
– Предпочитаю свободу.
Ковригин нажал кнопку селектора и сказал:
– Даша, зайдите ко мне!
Секретарша впорхнула в кабинет, наполнив его парижскими ароматами и тропической сексуальностью:
– Что вы хотели, Юрий Иванович? – захлопала она ресницами.
Ковригин молча протянул ей факс. Красотка уставилась на него как баран на новые ворота… ну, как овца. Она явно ничего не понимала.
– Кто отправил этот факс? – спросил наконец Ковригин, убедившись, что девушка не падает в обморок и не делает чистосердечных признаний.
– Не знаю, а в чем дело?
Ковригин переглянулся со мной и сказал со вздохом:
– За экстерьер держу. Положение обязывает.
Честно говоря, я не понял слова «экстерьер», но по смыслу догадался. Ковригин терпеливо разъяснил секретарше:
– Даша, этот факс, как вы видите по надпечатке, отправлен двенадцатого марта в 16.23 с вашего аппарата. Я хотел бы знать, вы его отправили или кто-то другой?
– Я такого факса не помню, – Даша жалобно захлопала ресницами, глаза ее, кажется, начали наполняться слезами, – если нужно, я посмотрю в ежедневнике…
– Посмотрите, – с ангельским терпением ответил Ковригин.
Даша вышла в свой «предбанник». Оттуда доносился ровный шум работающего пылесоса. Конечно, такие ковры надо пылесосить трижды в день. Через секунду Даша вернулась и раскрыла ежедневник на нужной странице.
– Так… – забормотала она, – с утра вы были в мэрии… вам звонил господин Пферд из Гамбурга… потом Мрожичек из чешского консульства… потом вы вернулись, и у вас было совещание… Вам звонил Ливеровский, потом герр Мюллер… потом вы уехали в японское консульство, а вот в 15.45 пришел факс с таможни, и я положила его в папку с входящими…
Я увидел, как Ковригин насторожился.
– Вы вернулись в 17.10, и я передала вам эту папку, – продолжала Даша.
– Стоп! – Ковригин ударил ладонью по столу. – Кто, кроме тебя, находился в приемной в двадцать минут пятого? Вспомни, раззява!
Слезы все-таки не поместились в огромных кукольных глазах Даши и потекли по щекам, оставляя извилистые дорожки.
– Ни-никого… – почти прорыдала красотка.
– Ты уверена? – В голосе Ковригина зазвучал металл. – Значит, ты сама его и отправила!
– Не-нет… – прорыдала Даша.
– У нее ума бы не хватило, – подал голос из угла человек-бритва.
– Здесь ты прав, – негромко бросил ему в ответ Ковригин.
– Простите, – вклинился я в беседу, – мне нужно позвонить своему партнеру. Вы помните, я говорил? Как раз прошло полчаса.
– Пожалуйста! – сказал Ковригин. При этом я заметил, как он обменялся выразительным взглядом с человеком-бритвой. Я внутренне усмехнулся. Демонстративно закрыв собой мобильный, чтобы не было видно, какой номер я набираю, пробежал пальцами по кнопкам. Услышав ответ, произнес заранее обговоренную фразу. Ответ на нее был именно тот, какого я ожидал. Повесив трубку, повернулся к остальным. Секретарша Даша в состоянии, близком к истерике, повторяла:
– Ни-никого не было… И я ни-никакого факса не отправляла…
– Даша! – сказал я громко и доброжелательно, постаравшись, чтобы она меня услышала. – Даша! А сейчас в приемной тоже никого нет?
