Однако бандиты яростно атаковали. Головной дозор в составе пяти человек двигался вдоль улицы. Справа и слева типичные для Ингушетии высокие, двухметровые кирпичные заборы. Впереди — ярко освещенный витриной магазина кусочек улицы. Два сотрудника уже успели проскочить этот опасный пятачок, третьему — Андрею Чернышу — не повезло. Его «взяли в вилку»: очередь впереди, очередь сзади и удар по нему. Андрей, мощный, двухметровый мужик, рухнул на спину.
В это время командир головного дозора услышал крик майора Дудкина:
— Прикрывай!
И увидел, как метнулся Виктор к распластанному на асфальте Чернышу.
«Пока я расстреливал магазин, — расскажет потом Павел Б., — Виктор был жив и бежал спасать Андрея. Когда менял магазин, он уже добежал и упал рядом с ним.
С той стороны к ним пытался подойти еще один наш сотрудник Николай, с этой я, пока не понял: если сделаю еще попытку, буду лежать там третьим.
Место хорошо освещено, но, чтобы погасить витрину, надо было опять же выйти под огонь боевиков.
Позже много раз, анализируя ситуацию, приходил к выводу: не каждый способен под кинжальным огнем подняться, как Виктор, и броситься на помощь товарищу.
Мы переговаривались с ним по рации. В эти тяжелые минуты я начинал нервничать, но он „остудил“ меня своими сообщениями по рации. Наверное, я должен был его поддержать. Но вышло наоборот. Спокойным голосом „Малыш“ доложил: „Андрюха — 200, я — 300“.
Одна из пуль попала ему в область крестца, в нервнососудистый пучок. Он доложил мне по рации: „Уменя нет ног“. Виктор не чувствовал ног.
Андрей Черныш, ростом под два метра, здоровый мужик, но Дудкин не задумываясь кинулся его вытаскивать».
…Около часа длился бой. К головному дозору подошла основная группа и прикрыла Черныша и Дудкина броней БТРа. Бойцы «Вымпела» подняли Черныша, чтобы погрузить в бронетранспортер. Доктор подразделения начал оказывать первую помощь Дудкину. Виктор был еще жив.
В этот момент две гранаты из РПГ, выпущенные террористами, ударили в боковую и лобовую броню боевой машины, следом заговорили пулеметы. Врач прикрыл своим телом Дудкина, и граната, пробив борт, ударила ему слева, в подмышку. Остальные бойцы получили осколочно-пулевые ранения.
В ходе боя к основной группе присоединились четверо наших пограничников, среди которых тоже был тяжелораненый.
Посовещавшись, решили: те, кто способен передвигаться, эвакуируются к тыловому дозору, к «Газели», те, кто может вести боевые действия, — остаются на месте.
В это время бандиты, заметив отходящую группу спецназовцев, решили, что на поле боя никого не осталось, и перебежками двинулись туда. На самом деле семеро бойцов остались на прежнем месте и ожидали террористов.
Боевики уже показались, до них оставалось метров десять — пятнадцать, и в это время в кармане начальника отдела сработал мобильный телефон. Зазвучал гимн Советского Союза. Вот уж воистину на войне от комичного до трагического один шаг!
Пришлось боевиков забросать гранатами. Все равно им не удалось уйти.
А Виктор Дудкин жил еще некоторое время, но спасти его не удалось.
* * *
Один из его товарищей по подразделению сказал мне: «Знаете, у меня воспоминания о Викторе вызывают самые теплые эмоции: таким солнечным парнем он был! В грязи, в дерьме, грубо говоря, в холоде, одна шоколадка на троих, а вода из лужи, и он никогда не унывал, не падал духом. И нам не давал унывать».
Говорят, что любимой присказкой «Малыша» была фраза: «Это жизнь, браток, она жестче». Он произносил ее, когда кто-то начинал жаловаться. Но сам жаловаться не любил.
Любил совсем другое. Отца с матерью очень любил. Ольга Васильевна вспоминает:
«Когда приезжал домой, обнимал нас, садился близкоблизко, нежно брал руки в свои крепкие ладони и просил: „Ну, мамка, расскажи…“
Подарки дарил. Как-то пошли вместе в магазин, а он: „Папа, вот этот галстук больше тебе подойдет. Давай-ка я тебе куплю…“ Он покупает и, как малое дитя, радуется подарку. Отец порою мечтал: „Надо подсобрать денег да краски хорошие купить“. Знаете, он рисует, а краски нынче дороги. Так Витя на 50‑летие отцу удивительные краски купил. Сказал: „Живите, мои родные в радость, а я вам всегда помогу“».
Однако тут, судя по всему, сын унаследовал родительские черты. Мать с отцом с малых лет радовали сыновей подарками. Разумеется, это были скромные, недорогие вещи. Главное — внимание и любовь к детям, считали Дудкины-старшие, а не стоимость подаренного.
Помнится, однажды Евгений Филиппович подарил сыновьям к празднику альбомы для фотографий. Виктору достался альбом со звездой Героя на обложке. Тогда отец не придал этому значения. Случайность. Какие были альбомы в магазине, такие и купил. Но тот, что со звездой, достался именно Виктору.
Сын погладил ладонью обложку.
— Золотая звезда, папа. Такие Героям вручают?
— Такие, сынок, — ответил отец и на годы забыл об этом случае.
А когда Виктору за мужество и героизм посмертно присвоили звание Героя России, вдруг неожиданно всплыл, выкатился из уголков памяти тот давний разговор, подарок, и его сын, глядящий на золотую звезду на обложке альбома.
Случайность ли это или мистика? А может, судьба уже тогда подавала знаки, да они не заметили, не осознали.
Хотя справедливости ради надо сказать: Виктор Дудкин, как бы это поточнее выразиться, спокойно относился и к званиям, и к наградам. Он так однажды и сказал брату, когда тот заметил, что догнал, мол, меня в звании, хоть и младше по возрасту: «Знаешь, я честно делаю свое дело, а за званиями, наградами не гонюсь. Заметят — хорошо, не заметят — не это важно».
Действительно, для него было важно другое.
Как-то мама Виктора приехала в дом отдыха в Троицке. Сын часто навещал ее, а потом устроил матери экскурсию по Москве и пригласил в ресторан. Когда подошел официант, Виктор широко улыбнулся: «Это моя мама! Несите-ка всего понемножку». И стал перечислять блюда.
Ольга Васильевна испуганно прошептала: «Сынок, зачем мне столько?!». «Хочу, мамка, чтобы ты испробовала много вкусненького», — ответил он.
А после ресторана хитро спросил: «Мамка, ты не устала? У нас еще одно мероприятие». Оказывается, вместе с Дудкиными в Риге служили Артюшины. Они дружили семьями. Теперь Артюшины жили в Москве. Виктор отыскал их и устроил маме встречу со старыми друзьями. Хорошая получилась встреча. Вот такой подарок.
…Да, мать вспомнила все. Начинался ее день рождения. Первый день рождения без Виктора. Они присели с мужем на кухне. Евгений Филиппович разлил по бокалам вино.
— За тебя, мать!..
А мать все слушала, не зазвонит ли телефон. Умом понимала — нет ее Витеньки, погиб он, — а сердце все надеялось, что вновь раздастся в трубке веселый голос сына:
