– Я выполнил 145 боевых вылетов. Награжден двумя орденами боевого Красного Знамени, двумя орденами Отечественной войны и двумя Красной Звезды.
СПИСОК ДОКУМЕНТАЛЬНО ЗАФИКСИРОВАННЫХ ВОЗДУШНЫХ ПОБЕД К.Г. ЗВОНАРЕВА В СОСТАВЕ 106-Г0 ГИАП, НА САМОЛЕТАХ ЯК-1 И ЯК-9
Источники:
1) ЦАМО РФ, ф. 11 гиад, оп. 1, д. 17 «Приказы дивизии» (за 1944 г.);
2) ЦАМО РФ, ф. 11 гиад, оп. 1, д. 21 «Приказы дивизии» (за 1945 г.).
Беспалов Николай Ефимович
Родился я на Украине 22 апреля 1923 года в городе Ахтырка Сумской области. Когда в марте 1940 года учился на втором курсе техникума механизации сельского хозяйства, к нам приехал инструктор из Сумского аэроклуба и начал нас агитировать идти в летчики. Я вообще-то собирался поступать в морское училище, но под влиянием его выступления решил попробовать поступить в аэроклуб.
На следующий день я тайком от родителей отправился в райком комсомола. Там прошел мандатную и медицинскую комиссии, вернулся домой, говорю: «Мама, я поеду в Сумы». – «Зачем?» – «Надо». Поехал туда, меня зачислили. Когда через три дня вернулся, то говорю дома: «Я поступил в школу, где готовят летчиков». (Не стал употреблять слово «аэроклуб», не поняли бы.) Родители удивились: «Ой! Как же так?! Как же ты летать будешь?»
Вот так я оказался в аэроклубе. Там мы не только учились, но еще слесарничали и на аэродроме с берданкой самолеты охраняли – все сами делали. Окончив аэроклуб, 10 марта 1941 года я отправился в Конотопское авиационное училище, а оттуда эшелоном в Сталинградское военно-авиационное училище. Привезли нас в Сталинград 11 мая 1941 года. Сначала мы отрабатывали скоростную посадку на У-2, то есть разгоняешь его до 110 километров и сажаешь. Потом пересели на И-15 и И-15БИС.
Курсанты аэроклуба. Второй справа Николай Беспалов
22 июня я стоял на посту с винтовкой: охранял бомбохранилище. Меня ребята сменили в 6 часов, говорят: «Коля, война началась!» Конечно, сразу было сообразить трудно, как это война? Но вскоре кое-что стало понятно. Наш аэродром моментально стал базой для дальней авиации. Кроме того, мы теперь летали строго в определенные дни. В сентябре нас погрузили на баржи и отправили по Волге до Астрахани, откуда дальше в Кустанай. В Кустанае мы начали летать на И-16. Причем УТИ-4 там не было, так что нас сразу с И-15 на него пересадили.
В конце 1942 года в училище пришли истребители Як-1. Мы начали летать на «яках». Мороз был минус сорок. Такой суровой была зима с 42-го на 43-й, что многие обморозились. Кроме того, кормили там неважно: кроху размазни поешь – и на полеты. Мороз 46 градусов, на тележке везут второй завтрак, пайку мяса.
В училище прошли пилотаж, взлет, посадку – и все. Строем не ходили и тактику действия в паре не отрабатывали. Тем не менее в феврале 1943-го я окончил училище на Як-1 и попал в учебно-тренировочный полк под Калачом-Воронежским. Там мы и прошли боевое применение. А 20 июня 1943 года нас перевезли на самолете в боевой полк – 814-й иап, который потом стал 106-м гиап. Летели мы туда вшестером на двухмоторном самолете, который пилотировал летчик Кириллов. На полевом аэродроме нас встретил командир полка, расспросил, кто мы и откуда. Потом спрашивает: «Вы обедали?» – «Нет». Повели нас в столовую. Мы заходим, там все сервировано, как в ресторане. В учебно-тренировочном полку, куда я попал после школы, конечно, тоже хорошо кормили. Но здесь вообще… даже шашлык был!
А полк воюет. Самолеты летают, а мы, «зелененькие», стоим смотрим. К вечеру нас распределили по эскадрильям. Я попал во вторую эскадрилью, в звено Забырина. (Потом мы так всю войну и прошли – Забырин, Звонарев Костя, Симакин и я.)
Мы тогда были младшие лейтенанты, с «кубарями». Первый выпуск офицеров! А на фронте уже были погоны. У каждого офицера обмундирование, портупея, наган (позднее уже вместо него был «ТТ»). Вечером старшина несет по 100 граммов, нам дали по 50 граммов, как новичкам. А вообще очень дружно жили в полку.
Слетали за потрепанными Як-7Б, «горбатыми», как мы их называли, в утап, и мы начали воевать. Перед этим командир полка выпустил меня самостоятельно. Я взлетел, зашел, сел, все получилось нормально. «Молодец! Еще один полет», – говорит он. А некоторые, бывало, как начнут козлить, их заставляли дольше отрабатывать посадку. И только когда уже все было нормально, им разрешали подключаться к работе полка.
Боевое применение, которое нам давали в утапе, было поверхностным. Троих ребят, что пришли вместе со мной и были определены в первую эскадрилью, мы сразу потеряли – Ковалева, Мартынова, Марешко.
В моей второй эскадрилье к новичкам относились бережнее. Все же от командира эскадрильи зависит. Тогда нашей эскадрильей Тимошенко командовал – мировой мужик, жалко, погиб под конец войны, когда уже был заместителем командира полка. Ил-2 его винтом зарубил.
Летали как? Допустим, идет шестерка: пять опытных летчиков, а с ними один молодой. В нашей эскадрилье было пять Героев: Тимошенко, Савельев, Волошин, Забырин Михаил Васильевич и Химушин. В третьей же эскадрилье была в основном молодежь. Хотя командиром был Бобков
[134]
, старый летчик.
Конечно, мне повезло, что в нашей эскадрилье был и состав достаточно сильный, и хорошие командиры. После моего прихода и до конца войны больше в эскадрилью никто не приходил – мы никого не потеряли.
– Свой первый боевой вылет помните?
– Первый боевой вылет на облет линии фронта я выполнял с Левой Химушиным, прекрасным летчиком, на счету которого было 8 или 9 самолетов, отличным танцором. Все его уважали. Был случай, когда к нам приехал ансамбль. Попели они, поплясали. Он говорит: «А можно и мне?» Вышел на сцену да как начал плясать. Они все: «Вот это да!» Оказывается, он в Москве учился в танцевальной школе.
Так вот, мы пошли по реке Чугуев – Северский Донец, встретили «раму». Он за ней, а я, ведомый, – за ним. Догнали ее, он чуть-чуть пострелял, я тоже. Она задымила и сразу ушла вниз. Мы сели, доложили, нам засчитали групповую победу.
С Химушиным вместе я сделал 18 вылетов. Но вскоре погиб он. Они вдвоем с Ширяковым каждое утро, только начинало светать, по одному и тому же маршруту летали на разведку в район Донбасса. Если сейчас анализировать, конечно, глупо это было – не менять маршрут. Видимо, их подстерегли, и Химушина сбили. Он сел на своей территории, но стукнулся при посадке. Посмертно ему было присвоено звание Героя.
