Книга На войне как на войне. "Я помню", страница 46. Автор книги Артем Драбкин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «На войне как на войне. "Я помню"»

Cтраница 46

И вот две недели я там провоевал командиром роты. Правда, все это время мы простояли в обороне и только перестреливались с немцами. Но комбат о пакете сразу доложил наверх, поэтому недели через две ему позвонили и даже прислали за мной машину, которая отвезла меня в Сталинград.

В штабе фронта, а это было уже 25 августа, я сдал пакет какому-то комбригу и пошел на Волгу, чтобы наконец как следует помыться и постираться, потому что моя гимнастерка тогда была настолько пропотевшая, что просто колом стояла…

Я постирался, отмылся, на кустах повесил сушиться обмундирование. Сам лежу, загораю, жара ведь стояла. И вдруг патруль – моряки Волжской флотилии во главе с политруком: «Кто такой?» Я им все объяснил. – «А, окруженец! А ну-ка пойдем с нами». – «Дайте хоть немного обсохнуть». – «Одевайся». Но я им объяснил, что в Штабе фронта могут подтвердить, кто я такой. И когда они меня туда привели, то на крыльце как раз стоял тот самый комбриг, которому я и сдавал пакет. Он меня, конечно, узнал и сказал им: «А, лазутчика поймали. Отпустите его, это наш».


– А что все-таки было в том пакете?

– Я и до сих пор не знаю, что в нем было, мне так и не сказали. Может, секретные документы, а может, и знамя дивизии, потому что по размеру он был как большая книга, обернутый в материю от плащ-палатки, и на ощупь мягкий. Но когда его при мне в штабе фронта начали распечатывать, то я успел заметить, что внутри было что-то то ли в целлофане, то ли пластмассовой упаковке. Во всяком случае, мне так показалось. Эти командиры сразу многозначительно переглянулись и сказали мне: «Считай, что ты задание выполнил».


– А кстати, как вы несли этот пакет, в чем?

– Под гимнастеркой, причем на груди, потому что когда я попробовал нести его сзади, то было очень неприятно из-за того, что когда спина потела, то пакет сильно натирал.


– А почему все-таки командир дивизии решил именно вам поручить доставить пакет?

– Уверяю вас, что ничем другим, кроме молодости, я в той группе не выделялся. Но видно, генерал решил, что этого моего достоинства вполне достаточно, ведь до этого мы с ним никогда не общались.


– А вы потом никого из тех оставшихся бойцов вашей дивизии не встречали? Не знаете, может, еще кто-то кроме вас вышел к своим?

– Встречал. Человек тридцать из той группы я встречал и общался с ними в резерве Штаба фронта, а с одним я потом случайно встретился на Сталинградском вокзале. И он мне рассказал, что наш комдив Кулешов спустя 10 или 12 дней после моего ухода застрелился…


На войне как на войне. "Я помню"

Окишев Е.Ф. (25.08.1942. Сталинград. После выхода из окружения)


Они оказались в таком сложном положении, когда боеприпасов уже совсем не было, что нужно было решать: или сдаваться в плен, или… И тогда комдив им сказал: «Я вам уже приказывать не могу, каждый должен решать свою судьбу сам». Отошел в сторонку и застрелился из пистолета… Они рассказывали, что там, где его похоронили, оставили какой-то знак, чтобы потом можно было найти его могилу.

И еще я помню, он мне рассказал, что когда было принято решение выбираться мелкими группами и уходить с этого места, то в лесном массиве немцы через громкоговоритель обращались уже персонально к ним: «Майор Бельский – это был наш начштаба дивизии – выходи сдаваться, мы тебя видим…» Вот так небольшими группами и выходили… Кому повезло, а кому и нет. Мне вот повезло…


– А вот как вы отнеслись к известию о самоубийстве вашего комдива? Насколько такое решение оправданно в условиях войны? Ведь, наверное, можно было как-то подороже продать свою жизнь?

– Тут трудно судить человека и тем более говорить, как нужно было поступить или как бы я поступил на его месте. Я же не знаю, в каком состоянии он находился в тот момент, к тому же все-таки ему было лет шестьдесят. Да и что он мог сделать, если не было боеприпасов? Я же вам говорю, что я уходил от них с двумя патронами в пистолете… Ну хорошо, выстрелишь ты пару раз в немцев, а потом что – плен? Но нас так воспитали, что даже сама мысль о плене исключалась…

А Кулешов, я считаю, был хороший командир. Раз уж именно наша дивизия смогла ближе всех подойти к Харькову, значит, в оперативном отношении он был сильный командир.


– Куда вас направили после того, как вы сдали пакет?

– Когда в Сталинграде выяснилось, что я летчик, то меня направили в штаб 5-й Воздушной армии. Там побеседовал с одним капитаном: «Какие машины осваивал? И только-то? Ну считай, что тебе надо будет фактически заново переучиваться», ведь в армию поступали уже совсем новые модели самолетов. Поэтому меня должны были направить в Красный Кут под Саратовом, в учебно-тренировочный отряд 5-й Воздушной армии. Но в отделе кадров мне сказали, что надо немного подождать, чтобы набралась целая команда, и на меня одного не пришлось выписывать все документы. Но после того как я там две недели проболтался, а команда все не набиралась, то мне все это надоело, и я попросил присоединить меня к первой же попутной команде. И как потом оказалось, эта моя просьба весьма круто, если не сказать радикально, изменила мою жизнь, а может, и просто спасла мне ее…

В ту сторону как раз собрали команду из шестидесяти человек. Они ехали на командирские курсы, где готовили командиров рот ПТР, командиров минометных батарей и противотанковых пушек. Мне сказали, что меня припишут к этой команде, а на станции, где им надо будет выходить, комендант наши аттестаты разобьет, и в Красный Кут доеду уже сам.

Я с ними поехал, но оказалось, что там, где они выходили, никакой станции не было и в помине, а был только разъезд, от которого еще надо было идти до этих курсов 12 километров. Что делать? Ради документов мне пришлось пойти с ними, а когда утром нас подняли, то на мандатной комиссии моя судьба и решилась.

Начальником курсов был какой-то казачий полковник. Я ему доложил, что у меня направление в учебно-тренировочный отряд 5-й Воздушной армии. Он посмотрел его и спрашивает: «А какое у вас общее образование?» – «Десятилетка». – «Ну, тогда будешь учиться на командира минометной батареи». – «Так у меня же направление из штаба Армии». – «Ничего, пиши рапорт, мы его рассмотрим и зачислим тебя. А самовольно уйдешь, будем считать тебя дезертиром!»

А как раз около него сидел особист, к которому я и обратился. Но он мне ответил примерно так: «Слушай, парень, я тебе не советую. Сейчас уже начались тяжелые бои за Сталинград, командного состава не хватает, поэтому нам и поручили его готовить. К тому же я знаю, что сейчас творится в авиации: летчики есть, а машин не хватает, поэтому будешь болтаться в резерве».

Но вы знаете, позднее я был даже рад такому повороту судьбы. Объясню почему. Вот представьте себе. Потери в 41-м были большие, и в нашем полку мы постоянно кого-то недосчитывались, а то и не одного. И вот прилетаешь с задания, а там, несмотря на потери, тыловая обстановка: танцы, самодеятельность, как будто ничего не изменилось… И невольно возникала такая мысль: завтра ты не вернешься, а тут все то же самое будет… Этот фактор лично на меня действовал очень угнетающе. В этом смысле в полевых частях все было совсем по-другому.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация