Поздней весной 1932 года Сесиль Битон гостил в Голливуде у Гулдингов. За несколько месяцев до этого Эдди Гулдинг женился на нью-йоркской танцовщице Марджори Мосс, которая еще недавно сопровождала Мерседес в Калифорнию. То, что у подружек была любовная связь, жениха не смутило. Шафером на их свадьбе был партнер и любовник Гарбо Джон Гилберт.
Конечно же, Сесилю было известно, что Грета иногда навещала Гулдингов, а поскольку ему не давала покоя мысль познакомиться с ней и сделать серию ее фотографий, то он надеялся, что она когда-нибудь все же появится там, пока он гостил у своих друзей.
Однажды Сесиль надел новую куртку из лайковой кожи, шорты из змеиной кожи, белые носки и ботинки. После чего выглянул из окна, осматривая окрестности, и к своему удивлению, увидел Грету Гарбо. Та сидела по-турецки на садовой скамейке вместе с Гулдингами и курила сигарету. Актриса тоже была одета во все белое.
Сесиль спустился вниз…
Далее все, кто описывает сцену их знакомства, обращаются к опубликованному дневнику Сесиля Битона «Годы странствий». Автор подробно описывает эту встречу; из всех встреч эта представляется наиболее интригующей. Сесиль вспоминал, как Гарбо «обрушила на него полный залп своего магнетического очарования, как она восторгалась его молодостью и красотой, его белыми индийскими туфлями, как Гулдинги словно перестали существовать для своих обоих гостей, как они с Гарбо ходили, обняв друг друга за талию, и дружески жали друг другу руки».
В какой-то момент взаимного восхищения Гарбо вынула из вазы чайную розу и, подняв высоко вверх, произнесла: «Вот роза, которая живет, умирает и исчезает безвозвратно». Это была лишь актерская игра; но нельзя забывать, что актерство и стало основой ее видения мира и ее естественного существования. Кавалер взял у нее розу, засушил в своем дневнике, привез домой и повесил в рамке у себя над кроватью. Во время распродажи дома, после его смерти, некий фотограф из Новой Зеландии приобрел эту розу за 750 фунтов стерлингов.
Вечеринка продолжалась, обе пары беседовали, обедали, разыгрывали шарады, мирно потягивали «Беллини». И вот Гарбо принимает приглашение Сесиля посмотреть его комнату и фотографию его дома в Англии. Тогда же произошел их первый поцелуй. Он пишет, что красавица сказала ему: «Ты – как греческий юноша. И если бы я тоже была юношей, я бы сделала с тобой такое…». Фантазии били через край… «Никто не ложился до самого утра. Лампы выключили, и вакханалия при свете камина стала еще более бурной».
Когда наступило отрезвляющее утро, Гарбо села в свой роскошный автомобиль и уехала. «Я с трудом верил в то, что произошло», – признавался он. Сесиль подумал, что больше никогда ее не увидит.
Однажды Сесиль Битон получил письмо от своей подруги – они познакомились в Нью-Йорке в конце 20-х годов и оставались дружны, – которая писала: «Грета сказала мне вчера, что познакомилась с тобой, когда ты был здесь в прошлый раз. Ты же мне ничего не сказал об этом». Давнюю подругу фотографа звали Мерседес де Акоста. И она была близкой подругой Греты Гарбо. После короткой разлуки, ближе к зиме 1933 года, Гарбо и Мерседес возобновили свои отношения.
Глава 6
Покачивающаяся на ветру тростинка, или хрупкость как искусство
О Сесиле Битоне его друзья и коллеги говорили: он сделал себя сам; «На свете найдется не так уж много людей, которые целиком и полностью являются собственными творениями, и он, безусловно, из их числа, абсолютно ничто в его окружении не могло бы натолкнуть вас на мысль, будто этот человек появился на свет из кокона жизни английского среднего класса».
Биография этого человека, запечатлевшего прекрасные лики эпохи, выглядит так.
Дед Сесиля, Уолтер Харди Битон (1841–1904) переехал из графства Сомерсет в Лондон, где, будучи еще молодым человеком, основал фирму «Битон Бразерс». Он занимался поставкой спальных вагонов из заграницы, а также торговлей лесом. Его дела шли довольно успешно. На склоне лет этот солидный и процветающий коммерсант поселился в роскошном доме в Эббот-Лэнгли, в графстве Хертфоршир. После своей смерти он оставил внушительное по тем временам наследство в 154 000 фунтов стерлингов.
Отец Сесиля, Эрнст Битон, женился на крепкой и довольно симпатичной дочери камберлендского кузнеца Этти Сиссон. Их дети росли в Хемпстеде, причем все дети учились в хороших школах. К примеру, их сын Сесиль получил образование в Хэрроу (он учился в нескольких школах, в том числе в школе Св. Киприана, где среди его однокашников были Сирил Коннори и будущий знаменитый писатель Джордж Оруэлл – последний описал годы учебы в эссе «Таковы были радости»). Однако торговля лесом захирела после того, как на смену лесу пришли сталь и бетон и деревянные блоки перестали применять при прокладке дорог. Семья, которая в годы процветания переехала на Гайд-Парк-стрит, была вынуждена переселиться в более скромный район Сассекс-Гарденс возле вокзала Пэддингтон.
Хьюго Виккерс свидетельствует: «Сам Сесиль Битон родился в Хемпстеде в январе 1904 года. Он был старшим из четверых детей. У него имелся брат Реджи, невыразительный молодой человек, которого Сесиль, можно сказать, затмевал. Он пошел по стопам отца, включился в семейный бизнес и в 1933 году во время депрессии совершил самоубийство, выбросившись из вагона подземки. У Сесиля были также две сестры, немного младше его, которых он очень любил. Когда они подросли, Сесиль наряжал их в одинаковые платья и часто их фотографировал, а фотографии затем нередко весьма успешно продавал в газеты. Сесиль надеялся, что сможет подыскать им приличные партии, и прикладывал к этому неимоверные усилия, соединяя в себе Свенгали и Пигмалиона. В конце концов Нэнси вышла замуж за сэра Хью Смайли, баронета из Гренадерской гвардии. Младшая сестра, Баба, вышла замуж за Алека Хэмбро. Во время Второй мировой войны тот принимал участие в военных действиях и в 1943 году умер от ран в Триполи».
Отец семейства, Эрнст Битон, принимал участие в любительских постановках и у себя в Хемпстеде сыграл сорок шесть сезонов в крикет. Но его сын Сесиль мало походил на отца, он больше тянулся к матери и тетке. Старшая сестра матери тетушка Джесси была замужем за боливийским дипломатом. Обе женщины казались восторженному мальчику воплощением светских дам с их благородными манерами и большими связями, в том числе при дворе. Правда, со временем он понял, как сильно заблуждался.
Как мы помним, мальчик любил фотографировать, и уделял этому много времени. Откуда же взялась у него эта страсть? Скорее всего, из-за сильной влюбленности в театр. Сесиль многие годы собирал фотографии знаменитых актрис и однажды под впечатлением этих снимков начал собственные эксперименты с миниатюрной камерой «Бокс Брауни».
Мальчик проявлял и другие таланты. Сесиль выиграл приз на конкурсе рождественского рисунка в 1916 году. Да и его актерские способности рано завоевали признание окружающих. Учась в школе Хэрроу, он с удовольствием принимал участие в любительских постановках и посещал класс живописи.
В 1922 году Сесиль Битон поступил в Сент-Джон-Колледж в Кембридже. «Главным занятием Сесиля в годы учебы в Кембридже стало создание себе имени. В те времена на это стремление посматривали довольно косо. Считалось, что истинный джентльмен может оказаться на страницах прессы лишь трижды: родившись, женившись и отойдя в мир иной», – так сообщают биографы и искусствоведы. «Битон рано понял, что, какими бы талантами ни был наделен любой из нас, вряд ли можно рассчитывать на успех, если результаты трудов никому не известны. Чем большее внимание уделят газеты той или иной постановке, тем больше желающих будет ее посмотреть, а значит, театр получит больше денег, а декорации и костюмы можно будет сделать подороже. То же самое касалось и фотографии. В начале 20-х годов ХХ века Битон не всегда являлся изобретателем изощренных и порой чересчур надуманных идей в области фотографии, однако не вызывает сомнения тот факт, что именно он добился наибольшего успеха. Например, такой прием, как отражение сидящих в крышке рояля, впервые применили Морис Бек и Хелен Макгрегор. Но именно Битон сделал эти позы знаменитыми».
