В этот момент Руди, привыкший жевать дерево, бездумно, по привычке потянулся к деревянным перилам, вцепился в них передними резцами и стал их грызть так, что было слышно за стеной.
Раздался хруст.
– Что ты делаешь? – из-за двери показался длинный нос.
– Жую.
– Шт…? Это нельзя жрать! Здесь тебе не в лесу. Это тебе не осина, а чистое красное дерево, – он скривил морду от такого бескультурья. – Если ты собираешься наводить мосты между бобровым семейством и людьми, веди себя интеллигентно, как человек. Только так ты сможешь завоевать их расположение. Смотри, подмочить свою репутацию – минутное дело. А вот сохранить авторитет – это великая дипломатия! Не повторите наших ошибок. Здесь мудрости никакой не надо. Это тебе любая крыса скажет. Пример лучше брать с собак. Удалось же им преданностью заслужить звание домашнего животного, а вместе с ним и привилегированное положение. А у нас ведь тоже есть своя задача в плане эволюции, – он закручинился, вспоминая, какие возможности потеряли из-за, в общем-то, глупых ошибок.
– Так ты крыса?
– Ой, ну ты догадливый, – как-то виновато поникнув, ответил собеседник. – Крыса, крыса…
– Ну, так вы, считай, уже домашние, – польстил несчастному созданию Руди.
– Так-то оно так, но пока что на нелегальном положении. С другой стороны, что вы знаете про домашнюю жизнь? Здесь тоже много сложностей. Трудно соблюдать все эти правила, скажу я тебе. Ещё не знаю, где лучше.
Чтобы прекратить неприятный разговор, он сменил тему.
– Ты знаешь, давай-ка поспи. Нам надо пораньше встать. Я проведу тебя в конференц-зал, а ты уж, дружок, сумей найти нужные слова. От того, как ты выступишь, может зависеть жизнь на Земле. Да, вот ещё, хотел спросить, – он обернулся и через плечо окинул взглядом Руди, – что за мех на твоей шубе? Это, как я понимаю, что-то ценное.
– Ты абсолютно прав. Но это и необходимость, и наша беда. Ведь нам приходится нырять под лёд и находиться там продолжительное время, вот и скажи, какой для этого должен быть гидрокостюм?
– Да, вещь! – с пониманием кивнул Крыс.
– Только я не понимаю, людям-то для чего наш мех? Они ведь охотятся на нас.
– Ужас! Вот в этом вам не позавидуешь.
Наконец настало долгожданное утро. Участники проследовали в конференц-зал. Ведущий после небольшого вступления передал микрофон первому докладчику.
– На сегодняшний день состояние экологии плачевно. Мы, люди, подчёркивая своё величие, любим называть себя Homo sapiens
[9]
. Но сейчас под воздействием неразумного хозяйствования человека богатство и разнообразие природы оказалось на грани исчезновения. Да и самого человека, того и гляди, скоро придётся заносить в Красную Книгу как исчезающий вид. Принадлежащее всем бесценное сокровище, такое же, как воздух и земля, – ВОДА, может иссякнуть.
Настала пора задуматься людям о восстановлении водных богатств. У нас осталось мало времени, чтобы навести порядок на Земле. Но в одиночку человечество не сможет быстро справиться. А дело срочное. И здесь, в плане обводнения засушливых земель, нашими союзниками могли бы стать, – он сделал паузу и хитровато улыбнулся, – БОБРЫ!
Зал ахнул от неожиданности.
– Я считаю, было бы правильным обводнение засушливых земель поручить бобрам. И вот что вселяет надежду: они готовы помочь нерадивому, недальновидному человечеству в решении неотложных экологических задач.
Зал возбуждённо гудел. А докладчик, стараясь перекричать, продолжал:
– Бобры – непревзойдённые специалисты в строительстве плотин, дамб, запруд. Они обладают врождёнными познаниями, которые человек получает, пройдя многолетнее обучение в техническом вузе. Плотины, возведённые бобрами, – образец технического совершенства. Посмотрите на этот снимок из космоса. Он указал на экран, где на зелёном фоне буйной растительности хорошо была видна «возведённая руками» бобров плотина
[10]
в виде огромной подковы.
– Длина плотины составляет почти километр. Взгляните на её конструкцию, она имеет форму дуги. А это именно та форма дамбы, которая лучше всего выдерживает напор воды. Существует гипотеза, что строить плотины люди научились, подсмотрев у бобров.
Их усердие достойно всяческих похвал. Каждодневный кропотливый труд по возведению плотин требует от них большого искусства и титанических усилий. Некоторые злопыхатели ставят в вину бобрам то, что они валят деревья. Но отнеситесь с пониманием к делу. Испокон веков на Руси главным строительным материалом была древесина. Как для человека, так и для бобров.
– Убил бобра – спас дерево, – выкрикнул кто-то из зала.
– Какая дикость! Просто варварство. Сами вырубают целые леса и продают за копейку. А для исконных жителей пожалели дерево. Да благодаря бобрам, их заботе о природе, мелиоративной работе сохраняются реки. Леса получают влагу. А после человека остаётся голая степь. Сколько загубили кедровых лесов, чтобы на их месте оказались пустыни! В XXI веке человек должен поручить заботу о водных угодьях уникальным инженерам – бобрам, – стараясь убедить коллег аргументами, говорил представитель Общества защиты дикой природы.
Руди показалось, что перепалка сейчас перерастёт в потасовку. Необходимо было его вмешательство. И он сделал решительный шаг в сторону сцены.
– А теперь слово предоставляется, – ведущий замялся, не зная, как лучше представить Руди. – Э-э-э! Будьте бобры! Ой, извините. Будьте добры, – он протянул микрофон в сторону бобра, идущего вперевалочку на задних лапах. При этом наш герой выглядел важно, как профессор, и люди, немного придя в себя от изумления, приготовились слушать его доклад.
Мы прерываем наше повествование, оставив нашего героя в самом интересном месте его сна. Но продолжение истории Руди и Фро следует.
Забегая вперёд, скажем: в районной газете появилось небольшое сообщение. «В пойме реки Москвы поселилась семейная пара молодых бобров. Они очень дружны и всё делают сообща: строят жилище, перегораживают рукав реки и запасают еду на зиму. Этот факт должен радовать москвичей. Бобры очень чистоплотные животные, поэтому их присутствие в городских водоемах – хороший знак. Это говорит о том, что экосистема столицы общими усилиями очищается».
Июльский жук
Параллельные миры
Пережив страшную зиму, жук-бронзовик наконец-то дождался тех благословенных дней, когда его родное поместье расцвело и заблагоухало цветами шиповника. Неспешно перебираясь с цветка на цветок, он упивался сладким духмяным нектаром и вкушал нежную пыльцу, зная, что время цветения не вечно, но вслед придёт период плодов, а вот дальше… – страшно подумать! Тут мысли его останавливались, упираясь в непреодолимую стену недоумения. После летнего благоденствия жизнь замирала, и для многих, таких же как он, – навсегда. Почему? В чём тогда смысл жизни? От сих грустных размышлений хотелось ещё больше урвать от жизни, пока представляется возможность, но съесть больше, чем в него вмещалось, он не мог, от переедания чувствовалась тяжесть в животе.
