Что же касается ландмаршала фон Белля, то его судьба сложилась иначе. Представ перед Иваном IV, он не придумал ничего умнее, как высказать свое мнение относительно положения дел в Ливонии и того, что представляют собой ее соседи, а русские в частности. Причем сделал это, мягко говоря, в довольно жесткой форме, со всей характерной для старого вояки прямотой. Царь-батюшка и от своих-то князей да бояр подобных речей давненько не слушал. Даже удивился немного, что пленный немчин на него голос повышает. Но дослушал, видимо, только из любопытства. А когда фон Белль высказался, то отправился на эшафот. Как говорится, язык мой враг мой.
Осталось досказать немногое. После падения Феллина началась агония ордена. Длилась она недолго. Андрей Курбский разбил отряд нового ландмаршала, а заодно изгнал из Ливонии литовские отряды, идущие на помощь конфедерации. Вновь была опустошена Эстония, а воевода Мстиславский в сентябре чуть было не захватил Ревель. Дело в том, что горожане сделали вылазку, однако были наголову разбиты и укрылись за стенами. Казалось, все – иди и бери город, но воевода вместо этого занялся осадой замка Пайда (Вейсенштейн). Оборону возглавил молодой рыцарь Каспар фон Ольденбоккен. Гарнизон под его командованием отразил все приступы, и в итоге, бездарно проторчав под стенами замка пять недель, издержав все запасы пороха и продовольствия, Мстиславский вынужден был отступить.
Этой же осенью начались волнения крестьян в Эстонии, которые затем переросли в открытые антидворянские выступления. Не получая никакой защиты от власть имущих, они стали жечь и грабить усадьбы и замки.
Тем временем жители Ревеля приняли решение отложиться от ордена и перейти в подданство шведского короля. Выслав из города польский отряд, который им прислал на помощь Кетлер, они осадили ревельский замок, который защищал командор Каспар фон Ольденбоккен, герой обороны Пайды. Однако в этот раз храброму рыцарю не повезло, и после шести недель отчаянной обороны он был вынужден сдаться, поскольку закончились припасы и начался голод. Это случилось 24 июня 1561 года. После этого шведы отняли у немцев замок Вик и город Пернов, а затем осенью 1562 года после длительной осады была захвачена Пайда.
Видя, что все рушится и спасения уже нет, Готард Кетлер пошел по пути своего тевтонского коллеги Альбрехта Гогенцоллерна. В 1561 году он принимает лютеранство, а 5 марта 1562 года приносит присягу Сигизмунду II Августу. По сообщению Франца Ниенштедта, взамен он был пожалован от польской короны ленным герцогом Курляндии и Семигалии, а остальная Ливония передается польской короне. Как и город Рига, который, однако, был освобожден от присяги императору Священной Римской империи. Вот и все. Ливонская конфедерация распалась. Орден приказал долго жить.
Что же касается Русского государства, то для него война с Ливонией переросла в войну с Литвой и Польшей, а затем еще и Швецией. Она будет продолжаться вплоть до 1583 года. Все это время царь Иван будет раздавать захваченные земли дворянам и служилым людям, стараясь закрепиться в Ливонии навсегда. Недаром Франц Ниенштедт отметит, что государь «наградил многих своих бояр поместьями и людьми в Ливонии, которые прибыли туда тощими, но скоро весьма растолстели». Но из царской затеи ничего не выйдет, потому что Русское государство потерпит в этой войне поражение и потеряет все свои завоевания.
Кто в нем виноват? Ответ лежит на поверхности – Иван IV и более никто. Можно, конечно, валить все на коварство «европейских партнеров» или на козни и измены бояр. На того же Алексея Адашева, который сбил царя с толку, убедив заключить невыгодное перемирие. На бездарность воевод и нежелание народа воевать. На крымского хана, который так и норовит ударить в спину. Только вот беда, именно государь всея Руси стоял во главе страны, и именно он нес персональную ответственность за все, что случилось с державой.
Адашев настаивает на перемирии – прояви твердость и сделай так, как считаешь нужным. Не доверяешь воеводам – сам поведи рать в поход. Враги идут на Русь единым фронтом – стань дипломатом и внеси в их ряды раскол. Не хочешь войны с Крымом – так договорись с Девлет-Гиреем, у ляхов же это получалось! Иван IV был очень умным и проницательным человеком, но иногда, в буквальном смысле, с ним случалось горе от ума. И тогда государя заносило. Так было, когда шведский король Юхан III, не желая войны с Москвой, направил к Ивану посольство, которое должно было подписать мирный договор любой ценой, даже соглашаясь на уступку Ревеля. Однако представительную делегацию просто не пустили в страну! А когда царь спохватился, то было уже поздно, поскольку шведы заключили мир с Данией. Уникальный шанс овладеть Ревелем мирным путем и наладить нормальные отношения с северным соседом был упущен.
Другой шанс завершить войну с престижем для себя и пользой для государства выпал государю в 1566 году, когда в Москву прибыло литовское посольство и предложило заключить мир на условиях status quo. К этому моменту русскими войсками был занят стратегически важный город Полоцк, а практически по всей Прибалтике стояли царские гарнизоны. По условиям предлагаемого договора Сигизмунд II Август оставлял за собой лишь Ригу. Но царя-батюшку понесло. Вынь да положь ему эту Ригу! А ведь замириться стоило хотя бы потому, что после этого можно было заняться обустройством завоеванных земель, дать стране и народу передышку. Ну а захотелось бы повоевать, так воюй со Швецией себе на здоровье, у нее один на один против Русского государства шансов никаких. Война в 1554–1557 годах это наглядно показала.
Но Иван IV не воспользовался удачным моментом. Расплатой стало поражение в Ливонской войне.
Однако для нас главным является другой момент. Ливонское ландмейстерство, которое после того, как его старший брат Тевтонский орден приказал долго жить, и ставшее, по сути дела, Ливонским орденом, было уничтожено. Раз и навсегда. Государство-паразит, смысл существования которого исчез вместе с идеей крестовых походов, перестало существовать. Многовековое противостояние Руси и крестоносцев закончилось.
Начавшись яростным натиском на Восток в XIII веке, это противостояние постепенно скатилось в область приграничных конфликтов, которые иногда взрывались локальными войнами. А закончилось все банально – сильный просто уничтожил слабого, или, если хотите, ослабевшего. Орден долгое время упорно отказывался принимать тот факт, что время его славы и могущества осталось в прошлом. Пыжился, раздувался от чувства собственной значимости, но все это только до тех самых пор, пока серьезный конфликт не назрел и русские не утомились терпеть чванливых рыцарей у себя под боком. Как только власть сосредоточилась в одних руках и русский царь начал серьезно заниматься этой проблемой, орден лопнул как мыльный пузырь, не оставив после себя практически ничего.
Крестоносцы доставили русским серьезные проблемы, но шансов победить в этой борьбе у них не было изначально. Самое большее, на что они были способны, это захватить пару-тройку городов и волостей, но не более того. И то лишь в те времена, когда на Русь обрушился Батыев погром и усилился натиск Литвы. Но даже в эти черные годы князья Северо-Восточной Руси находили ресурсы и возможности, чтобы оказать помощь Новгороду и Пскову, которые находились на переднем крае борьбы с католиками. Когда же Москва сумела объединить под своей властью большую часть русских земель, дни ордена были сочтены.
