Хотя справиться с эмоциями было, конечно, весьма нелегко.
Припарковавшись на тихой улочке, Николас Трент еще несколько минут сидел в машине. Но затем все-таки решился и вышел.
– То, что делает этот человек, безнравственно.
– Асад, ты не можешь так говорить. У тебя нет доказательств.
– Доказательства! – фыркнул Асад, продолжая раскладывать перец на прилавке с овощами. Красные, желтые, зеленые – в строгом порядке. – И ежу понятно, что он разрушает дом изнутри. Стоит только заговорить с миссис Маккарти о ремонтных работах, которые ведет ее муж, и она сразу становится вот такого цвета. – Он поднял красный перец. – Она отлично осведомлена относительно его проделок. Похоже, они вместе состряпали этот план.
– Тот факт, что миссис Маккарти смущена, еще ни о чем не говорит. Просто этот дом для нее по-прежнему больной вопрос. Ведь она столько сил потратила на старого джентльмена – и все впустую, – покачал головой Генри. – И вообще, есть множество других причин, почему Лоре Маккарти неловко говорить с людьми о муже, и ты не хуже моего их знаешь.
– Я знаю то, что знаю. И ты тоже знаешь. Муж Лоры средь бела дня грабит миссис Деланси. Причем делает это с улыбкой на губах, притворяясь добрым самаритянином.
В витрину магазинчика било щедрое летнее солнце, освещавшее ведра с цветами; обдуваемые сквозняком, цветы весело покачивали головками, словно предвещая жаркие месяцы впереди. Однако нарядные пионы и изящные фрезии, а также гиацинты в горшках на подоконнике явно не соответствовали царившей внутри атмосфере предчувствия беды. Генри увидел, что Асад напрягся и с присвистом задышал. Приближался сезон сенной лихорадки, и в это время года у Асада непременно разыгрывалась астма.
– Мне кажется, – сказал Генри, – тебе не стоит брать это в голову.
– А мне кажется, – парировал Асад, – самое время окоротить Мэтта Маккарти.
Но тут открылась дверь, и в магазин под звяканье колокольчика вошел какой-то мужчина. Средних лет, типичный представитель среднего класса, хороший костюм, подумал Генри. Наверняка автомобилист, решивший сделать остановку в пути.
– Чем могу служить? – поинтересовался Генри.
– Э-э-э… Немного погодя. Благодарю. – Мужчина подошел к прилавку с деликатесами. – Мне нужно что-нибудь на ланч.
– Ну, тогда мы вам точно сможем помочь, – заверил посетителя Генри. – Позовите нас, когда будете готовы.
Оставив мужчину, Генри вернулся к Асаду, который уже успел навести идеальный порядок на прилавке с овощами и теперь переставлял продукты на полках.
– Рыбные консервы, – прошептал Генри, – вряд ли нуждаются в алфавитном порядке.
Асад, понизив голос, сказал:
– Генри, это меня беспокоит. Реально беспокоит.
– Это не наше дело. А крабы следует поставить рядом с сардинами.
– Китти каждый день приходит и рассказывает нам то о снесенной стене, то о рухнувшем потолке. А миссис Деланси вконец извелась из-за финансовых проблем.
– Любому, кто занимался строительством, прекрасно известно, что дело это весьма затратное и разрушительное. Вспомни, во что превратилась наша кухня, когда мы ее ремонтировали.
– Тот дом простоял пятьдесят лет вообще без ремонта.
– Вот именно, – пробормотал Генри. – Вот поэтому теперь и приходится что-то сносить.
– Она не разбирается в строительном деле. Она вообще ни в чем не разбирается, за исключением своей музыки. И все ее мысли только об умершем муже. А Мэтт этим бессовестно пользуется. – От возмущения Асад заговорил в полный голос.
– Но мы же точно не знаем, в каком состоянии дом и что в нем не так. Как ты верно заметил, пятьдесят лет дом стоял в запустении. И одному Богу известно, с чем мог столкнуться там Мэтт Маккарти.
Асад скрипнул зубами.
– Генри, будь на его месте любой другой строитель, любой, кроме Мэтта, и я охотно поверил бы, что дом действительно требует капитального ремонта. – Он поставил на полку банку сардин. Тем временем посетитель внимательно изучал корзинку с хлебом. – Но скажи мне, положа руку на сердце. Скажи, что не веришь, будто Мэтт Маккарти специально вводит вдову в безумные расходы, чтобы заполучить дом. Скажи, что это не своего рода месть с его стороны. – (Генри молча уставился себе под ноги.) – Ну?
– Нет, этого я сказать не могу. Я доверяю ему не больше, чем ты, и тем не менее не стоит лезть в чужие дела. Только навлечем неприятности на свою голову.
В этот момент рядом с Асадом возник посетитель, и приятели тут же замолчали.
– Простите, что прерываю ваш разговор, – учтиво улыбнулся незнакомец. – Но я хотел бы вон ту булочку из цельного зерна и немного козьего сыра.
Генри склонился над прилавком:
– Конечно-конечно. Положить вам парочку помидоров черри? Они у нас отличные.
Николас Трент вышел из магазинчика с коричневым бумажным пакетом в руках. И хотя он успел здорово проголодаться, в данный момент ему было не до еды. Он кинул пакет на пассажирское сиденье и, не обращая внимания на шум в голове и нервные спазмы в животе, поехал вниз по дороге в поисках свинарника, откуда заросший проселок вел прямо к Испанскому дому.
«Весенний хор». Фрезии, нарциссы и гиацинты на выбор: белые, розовато-лиловые или бледно-голубые. Можно заказать букет, композицию или, за дополнительную плату, стеклянную вазу с этими цветами. Цены – начиная с тридцати фунтов, не включая доставку. Лора нашла все это в Интернете. Цветы, чтобы порадовать сердце поздней весной. Цветы, чтобы сказать «спасибо». Или – «я думаю о тебе». Или даже – «я люблю тебя».
Цветы, которые она так и не получила.
Цветы, оплаченные кредиткой Мэтта в прошлом месяце.
Конечно, она не видела выписки со счета – Мэтт был достаточно осмотрителен, чтобы не разбрасывать выписки где попало, более того, Лора знала: если Мэтт хочет скрыть от нее левые расходы, то расплачивается рабочей кредиткой. Но случилось так, что перед стиркой она проверяла карманы его рабочих джинсов, а оттуда вместе с саморезами и какой-то мелочью выпал смятый чек. Она знала, что на чеке указан номер карточки Мэтта, поскольку знала абсолютно все, что касалось ее мужа.
Но вот чего она не знала, так это того, кому предназначались цветы.
Лора Маккарти шла по проселочной дороге – собака бежала впереди, – и слезы градом катились по ее щекам. Она не могла поверить, что он снова это сделал. После всего, что он говорил, после всего, что он обещал. Ведь Лора поверила ему, и на какое-то время у нее исчезло отдающее сосущей болью под ложечкой и заставляющее постоянно быть начеку неприятное чувство, будто она недостаточно хороша для него, будто у нее не хватает чего-то такого, что есть у других. И она перестала видеть в любой встречной женщине потенциальную угрозу.
Дура.
Лора высморкалась и побрела дальше, не обращая внимания на молодые листики на живых изгородях, на проклюнувшиеся из-под земли нарциссы и колокольчики. У нее буквально узлом скрутило желудок, а голова раскалывалась от яростных мыслей и невысказанных обид. Перед ее мысленным взором неотступно стоял Мэтт, бросающий плотоядные взгляды на другую женщину… Нет! Она уже давным-давно поняла, что это кратчайший путь к безумию. Не зря мама предостерегала ее от мезальянса: дескать, ты еще пожалеешь, но только пеняй на себя. Нет, видимо, ей придется закрывать глаза на неверность мужа до тех пор, пока он не состарится настолько, что больше не сможет грешить.
