— Вы очень умный человек, Финбоу, — с невольным восхищением воскликнул я.
Он улыбнулся:
— Кроме того, я падок на лесть — большое спасибо. Подобно большинству людей, которым часто приходится прибегать к лести, я сам не могу устоять, когда процесс направлен в мою сторону. Однако на сей раз похвала заслуженная. Я бы узнал от Эвис все, что хотел, если бы не появилась проклятая миссис Тафтс и все не испортила. А значит, завтра мне нужно еще раз поболтать с Эвис. В любом случае кое-что я выяснил. Хотя не знаю, насколько ей можно верить. Выглядит все так: она не любила Роджера…
— Это для меня не новость.
— Мне казалось, что она может его любить и одновременно ненавидеть. Такие люди, как Роджер, часто вызывают противоречивые чувства. Я ошибался, — признал Финбоу. — Но еще важнее, что Эвис не любит Кристофера. Я должен обдумать, что это значит. Боже милосердный, какие любопытные взаимоотношения в вашей маленькой компании, собравшейся отдохнуть на яхте! Роджер любит Эвис, Эвис помолвлена с Кристофером, но не любит его, Филипп и Тоня любят друг друга — хотя я уверен: Тоня что-то скрывает, — а Уильям ненавидит Роджера. Необходимо выяснить, что Кристофер думает о своей помолвке с Эвис.
— Мне кажется, он страстно влюблен в нее. В противном случае он хочет жениться на ней из-за денег. И тогда, Финбоу, убить Роджера мог он — чтобы Эвис получила наследство.
— Гениально, Йен, — заметил Финбоу. — Возможно, вы даже правы. Пока не знаю. Думаю, лучше нам лечь спать. — Он взглянул на часы. — Уже почти половина пятого.
Я улегся в постель, когда вдруг вспомнил.
— Финбоу, — окликнул я. — А как насчет Филиппа и Тони? Мы не можем допустить, чтобы они оставались на улице всю ночь.
— Не можем, — согласился Финбоу, готовясь лечь. — А они и не останутся.
— Как это? Кто им откроет дверь?
— Никто, — ответил Финбоу. — Им не нужно открывать дверь. Они в доме.
— Откуда вы знаете? — удивился я. — Вы их видели?
— Нет. Но было бы безумием целый час болтаться на улице в такой туман. Они, конечно, влюблены, но не сошли с ума.
— Тогда где они? Мы везде смотрели, — настаивал я.
— Если не снаружи, значит, где-то внутри. — Финбоу зевнул. — Йен, вы действительно хотите, чтобы я встал и занялся поисками? Придется рисовать план бунгало, а это такая морока. Обещаю, что за завтраком вы увидите Филиппа и Тоню целыми и невредимыми.
— Мы не знаем, что с ними могло произойти, — возразил я. — Нам ни к чему еще одно…
Я умолк.
Финбоу добродушно улыбнулся:
— Черт возьми, пожалуй, я должен вас успокоить. — Он сел на постели, потянулся к пиджаку, достал из кармана карандаш и бумагу и принялся рисовать. Закончив, задумчиво посмотрел на план бунгало. Из своего угла я наблюдал, как Финбоу нетерпеливо постукивает карандашом по колену. Внезапно он рассмеялся: — Все в порядке. Я уж было подумал, что они действительно могут быть снаружи. Разумеется, нет. Снимаю шляпу перед мисс Тоней — в определенном смысле эта девушка умнее всех нас.
— Где они?
— Кажется, я знаю. Однако совершенно очевидно — они не хотят, чтобы их беспокоили.
Мне никак не удавалось справиться с тревогой.
— Лучше побеспокоить их, чем найти Филиппа так, как мы нашли Роджера.
— Глупости, — сказал Финбоу. — Хотя Тоня вполне способна прикончить мужчину, но скорее убьет себя, чем Филиппа. Послушайте, Йен, вас убедит, если я проделаю следующее: подойду к комнате Эвис и спрошу, купалась ли Тоня после обеда? Если она ответит «да», значит, Филипп и Тоня в доме и вы пообещаете успокоиться и идти спать.
Вероятность того, что кто-то купался в реке после обеда, была настолько мала, что я согласился. Финбоу встал, взял свечу и вышел; я остался один.
В комнате было абсолютно темно. Я слишком устал, чтобы пытаться найти ответы на вопросы, которые теснились в моей голове. Что делала Эвис? Где Тоня? Ждет ли нас очередной ужас, еще страшнее первого? Мои глаза постепенно привыкли к темноте, и проем окна наполнился тусклым серым светом. Гнетущий мрак лишь усилил мою тревогу, и, повинуясь внезапному импульсу, я сел на постели, вцепился в подушку и стал прислушиваться.
Сначала до меня донеслось какое-то бормотание — мне удалось убедить себя, что это Финбоу разговаривает с Эвис. А потом, лишь только я начал успокаиваться, послышался стон; эффект был ошеломляющим — словно от пронзительного звука скрипки лопнуло стекло. Я вздрогнул, но тут же засомневался: не померещилось ли мне? Звук длился всего лишь мгновение, и я стал убеждать себя, что это результат переутомления и безмолвной, гнетущей тьмы.
В двери показался Финбоу, и я обрадовался его ироничной улыбке, которую выхватывало из темноты пламя свечи.
— Вы слышали? — взволнованно спросил я.
— Что?
— Нечто вроде стона. Какого-то хриплого стона.
— Нет, — с улыбкой сказал Финбоу. — Не слышал. Но в любом случае не стал бы волноваться.
Я не понял, что он имеет в виду, однако пытался убедить себя, что могу доверять Финбоу.
— Что сказала Эвис? — спросил я.
— Я спросил ее, купалась ли Тоня перед сном, — ответил Финбоу.
— Что она ответила? — повторил я.
— Тоня действительно ходила купаться, перед тем как лечь спать. — С лица Финбоу не сходила самодовольная улыбка.
— Думаете, все в порядке? — Я был изумлен, что его предсказание сбылось.
— Абсолютно уверен.
— Как вы догадались, что она плавала в реке? — спросил я, почти засыпая.
Несмотря на окружавшие меня загадки, я слишком устал, чтобы беспокоиться. Единственное, чего мне хотелось, — спать.
— Все очень просто, — сказал Финбоу. — Тоня молодая, но мудрая женщина.
Глава 11
Тревожное утро
Проснувшись следующим утром, я увидел закутанного в халат Финбоу, который стоял у моей кровати с удивленной улыбкой на лице.
— Уже почти двенадцать, — заметил он. — Миссис Тафтс на грани апоплексического удара.
Поначалу я ничего не мог понять, но затем вспомнил о приключениях и страхах бурной ночи, и эти воспоминания вызвали у меня неприятное чувство. Словно вы видите во сне, будто лежите больной в постели, а проснувшись, обнаруживаете, что на самом деле больны. Эвис, съежившаяся в углу столовой, бесконечные разговоры Финбоу, пустая кровать Тони — и стон в темноте. Рывком сев на постели, я спросил:
— Всё в порядке? Все на месте? Финбоу, сходите и посмотрите.
— Все в полном порядке, если не считать того, что Эвис жалуется на головную боль. Уильям и Кристофер давно позавтракали, Тоня только приступила. Эвис и Филипп у себя в комнатах.
