Парфитт оказался тощим молодым человеком в роговых очках.
Бутби встретил его криком:
— Парфитт, мистер Финбоу хочет знать твое мнение о работе Миллза и Гарнетта.
— Миллз был врачом, а Гарнетт — ученый, — с желчной улыбкой ответил он.
— Полагаю, слово «врач» имеет уничижительный смысл, — сказал Финбоу.
— Естественно, — кивнул Парфитт.
Бутби захохотал.
— Вы лично знакомы с Гарнеттом? — вежливо поинтересовался Финбоу.
— Мы обсуждали его работу. Но я плохо его знаю.
— Кажется, области ваших интересов совпадают? К кому перейдет практика Миллза? К вам?
— Нет. — Парфитт протер толстые линзы очков и задумчиво прибавил: — Возможно, к Гарнетту, если он бросит практику в Фулертоне, которую только что получил.
— Так! — сказал Финбоу. — А что он в этом случае выиграет?
Похоже, Парфитт что-то заподозрил, поскольку мгновенно сделал правильный вывод.
— Гарнетт был на яхте, когда убили Миллза? — спросил он.
— Был, — ответил Финбоу.
— Тогда я вам больше ничего не скажу, — объявил молодой человек.
Я увидел, как напрягся Финбоу, однако обычная вежливость ему не изменила.
— Вне всякого сомнения, вы должны понимать, что уже сообщили мне достаточно, — спокойно сказал он. — Все остальное я без труда узнаю сам, даже если вы мне ничего не скажете. Разве что из-за вашей совестливости придется проделать кучу лишней работы.
— Не будь сентиментальным ослом, Парфитт, — вмешался Бутби. — Если бы молодые врачи так разбирались в людях, как Финбоу, от вас была бы хоть какая-то польза. Он уже выпытал у тебя достаточно, чтобы повесить Гарнетта — и тебя самого, если не поостережешься.
Парфитт покраснел.
— Что выиграет Гарнетт, переехав на Харли-стрит? — повторил вопрос Финбоу.
— Будет зарабатывать пять тысяч в год вместо нескольких сотен, — угрюмо ответил Парфитт. — Станет обеспеченным человеком. Правда, придется бросить научную работу. Впрочем, — он ухмыльнулся, — большинство врачей не проявляют в этом вопросе излишней чувствительности.
— Понятно, — сказал Финбоу — И последнее: что там насчет соавторства Миллза и Гарнетта?
— Грязный трюк, — с жаром сказал Парфитт. — Гарнетт хотел провести исследования, но у него не было денег. Миллз услышал о нем, где-то нашел ему стипендию, а потом присвоил себе половину заслуг за работу, которую сделал Гарнетт. Миллз и пальцем не пошевелил. В науке он полный тупица. Шумный и самовлюбленный, а все его заявления — или ложь, или бессмыслица.
— Они опубликовали совместную работу, — напомнил Финбоу. — Миллз и Гарнетт… Это обычная практика, Бутби?
— Некоторые опытные специалисты публикуются в соавторстве с молодыми людьми, работающими под их началом, — громогласно заявил профессор. — Но они почитают за правило делать определенную часть работы.
— Миллз не ученый, — запротестовал Парфитт. — Он абсолютно не способен к научной работе. Хуже того, когда работа была закончена, он не стеснялся называть ее своей. Если Гарнетт не присутствовал на научных конференциях, Миллз разглагольствовал о «моих результатах» — и ему это сходило с рук. Боже, я был вне себя.
— Как он отзывался о Гарнетте в его присутствии?
— Представлял Гарнетта как образец того, чего может достичь молодой человек с неплохими способностями под руководством настоящего таланта. На месте Гарнетта я бы дал ему в морду.
— Интересно, чем бы это закончилось, — тихо пробормотал Финбоу. — Пожалуй, у нас все. Огромное спасибо. Вы нам очень помогли. До свидания. До свидания, Бутби. Я очень тебя люблю, но надеюсь, что никогда не попаду к тебе в лапы.
В такси по дороге в Скотленд-Ярд Финбоу сдавленным голосом прошептал:
— Подонок.
— Полагаю, ты имеешь в виду… — нерешительно промямлил я.
Финбоу выглядел непривычно взволнованным.
— Теперь я не удивляюсь, почему ваши юные друзья радовались смерти Роджера. Ну и подлец! Веселый, добрый, помогает молодым людям и крадет результаты их труда — и все это с покровительственным и великодушным видом, в стиле старых добрых романов Диккенса. — Финбоу постепенно успокоился, и к нему вернулась обычная сдержанность. — Конечно, недостатки есть у каждого. Но наполовину бессознательная нечестность Роджера в обличье Санта-Клауса — этого я не смог бы простить даже себе.
— А что насчет Уильяма? — спросил я.
— Пока непонятно, — признался он. — Несомненно, у него были все основания для убийства. В любом случае я получил представление, каким человеком был Роджер. Теперь, когда у нас появилось что-то конкретное, будет легче распутать клубок мотивов. Ну и подонок! — Финбоу улыбнулся, словно смотрел на мир с высоты и был слегка удивлен им. — Один ученый как-то признался мне, что мелкой лжи и грязных трюков в науке не меньше, чем в мире больших денег. Скоро я начну думать, что он был не так уж не прав.
Когда мы добрались до Скотленд-Ярда, Финбоу оставил меня в такси, а сам отправился на поиски инспектора Аллена, своего очередного приятеля.
Вернулся он час спустя, когда терпение мое совсем истощилось. Однако когда Финбоу приказал таксисту ехать к крикетному стадиону «Лордз», я понял, что мое долгое ожидание окупится, — по тону моего приятеля чувствовалось, что визит прошел успешно.
— Та-ак! — произнес он, садясь в машину. — Отличная работа.
— Ну как? — спросил я.
— Мне удалось убедить Аллена, что пока он сам не побывает на месте преступления, ему нет смысла посылать своих подчиненных в Норфолк Аллен может приехать завтра или послезавтра, чтобы осмотреть яхту и тело. Тем временем расследование продолжит вести Алоиз Биррел, благослови Господь его душу. Еще Аллен обещал кое-что узнать для меня, — с довольным видом сообщил Финбоу.
— Великолепно. — Я был полон энтузиазма, поскольку опасался холодного приема со стороны опытного профессионала. — Как вам это удалось?
— Подробно описал дело. Совершенно очевидно, что они не могут сразу же взять дело к себе, — ответил Финбоу.
— А что должен узнать инспектор?
Финбоу улыбнулся:
— Во-первых: выяснить все, что возможно, об уроках музыки, которые брала мисс Тоня Гилмор в Ницце, и об отпуске Роджера. Подозреваю, они обнаружат связь. Во-вторых: условия завещания в пользу Эвис и Роджера.
Меня охватили противоречивые чувства — испуг и гнев.
— Вы натравили их на Эвис! — с упреком сказал я.
— Мой дорогой Йен, как вы не понимаете, что даже если я буду молчать, им потребуется не больше получаса, чтобы узнать все? Это не выдуманный полисмен из комической оперы. Аллен не Алоиз Биррел. Он чрезвычайно умен, — спокойно ответил Финбоу. — Мне очень важно разобраться с делом раньше, чем они соберут все факты.
