Глава 35
Борцов встал и начал ходить по комнате.
— Вы сейчас продемонстрировали общее отношение к медархиву. Мол, какая ерундень, подумаешь, ничего интересного — анализы, записи врачей о том, как, допустим, вашему папеньке лечили насморк. Кому нужны покрытые мхом сведения? Но вы жестоко ошибаетесь. В медкартах указано много тайного. А Бундт умна, хитра, по складу ума она ученый, поэтому не просто собирает факты, а систематизирует их, делает выводы. И она имеет в распоряжении все, подчеркиваю, все документы местной системы здравоохранения. Например, историю болезни Игоря Семеновича с его трехмесячного возраста. В одном сейфе в рабочем кабинете Агния Генриховна держит бумаги Бражкиных, Шаровых, Дубовых и всей элиты города, а в железном шкафу, оборудованном в квартирке при архиве, хранятся результаты научных изысканий дамы, которые подтверждаются документами. Бундт регулярно ходит в больницу Лоскутова, в центральную и районные поликлиники, делает копии медкарт интересующих ее людей и утаскивает их в свою нору.
— Это безобразие! — взорвалась Светлана Алексеевна. — Она не имеет права!
— Агния Генриховна не собиралась никого шантажировать ради получения денег, — продолжил эксперт, — но в случаях, когда ее пытались убрать с занимаемой должности, без промедления, образно говоря, расчехляла оружие. Накануне пятидесятипятилетия Бундт одна чиновная дама объявила ей: «Пора вам на покой. Завидую от всей души: дача, цветы, птички, будете отдыхать в гамаке с вязаньем…» Через час заведующая архивом положила перед чиновницей папку и безо всякого волнения заявила: «Ознакомьтесь с ксерокопией ваших меддокументов. Из них следует, что вы несколько раз лечились от венерических заболеваний. Как только я поселюсь на даче среди цветочков, информация об этом окажется на столе у начальства и станет достоянием всего города».
— Крутая бабулька, — засмеялась Оля Шарова, — не дает себя в обиду.
Катя ткнула сестру локтем в бок. Та, решив не оставаться в долгу, пихнула ее ногой.
— Девочки, прекратите, — велела дочерям Светлана Алексеевна. — Оля, сиди спокойно.
— Почему всегда мне замечание делают? — возмутилась младшая сестра. — Катька первая начала!
— Приятно видеть прекрасно воспитанных детей Василия, — съязвила Ирина Федоровна, — они достойны своих родителей.
Алевтина Степановна покраснела, открыла рот, но я не дала ей высказаться от души.
— Вообще-то Ольга права. Да, Агния Генриховна защищается, как умеет.
— Я не предполагала, что Бундт способна на такое, а ведь выглядит безобидной бабочкой, — покачала головой Светлана Алексеевна.
— Среди чешуекрылых есть смертельно ядовитые представители, — не преминул заметить Борцов. — Напомню, заведующая архивом никогда первой не затевает «ковровую бомбардировку», жестко реагирует лишь на попытки ее сместить. А недавно Василий Петрович посягнул на самое святое — именно на архив.
Владелец посудной фабрики удивился.
— Не собирался прогонять Агнию Генриховну. Я с ней мало знаком, видел один-два раза мельком. Ко мне обратились из нашего департамента здравоохранения, попросили оказать материальную помощь для ремонта здания хранилища, оно ведь ветхое, на ладан дышит. Я выдвинул альтернативное предложение — о переводе бумажных материалов на электронные носители. Негоже в современном мире пещерными людьми жить. Бумаги ветшают, пора наконец вспомнить о научно-техническом прогрессе. Через месяц к нам приедут специалисты, и работа закипит.
— Вы рассказали о своих планах корреспонденту местного телевидения? — спросила я.
— Ну да. А почему бы нет? — пожал плечами Василий Петрович. — Пояснил: Лоскутово не израсходует на масштабную работу ни копейки, это мой подарок городу. Когда оцифровка полностью закончится, мэрия сэкономит кучу денег: здание архива разберут, бумаги утилизируют, не надо будет тратить бюджетные средства на свет, воду, отопление хранилища, не придется платить сотрудникам архива зарплату — там сплошь пенсионерки, пусть займутся внуками. Сэкономленные средства пойдут на покупку оборудования для больницы. Что плохого? Мою идею все поддержали с восторгом.
— Все, кроме Агнии Генриховны, — возразил Борцов. — Вы решили не только лишить ее работы, но и уничтожить дело всей жизни дамы — сжечь архив, что для нее хуже деяния Герострата
[7]
.
— Ваше выступление по телевидению, Василий Петрович, состоялось в день нашего приезда в Лоскутово, я видела его краем глаза. Услышав такое, Бундт впала в ярость и, думаю, кинулась к вам, — предположила я.
— Ну да, — растерянно подтвердил Шаров. — Звонила раз десять моему помощнику, требовала немедленной встречи, но я не мог сразу ей время уделить, попросил секретаря договориться о беседе в конце следующей недели. Считал, что старушка хочет чего-то попросить в связи с оцифровкой архива.
— Нет, она решила вас припугнуть, — ответила я. — Итак, продолжаю. С Шаровым быстро встретиться Бундт не удалось, и тут к ней приехал наш эксперт. Агния Генриховна не открыла человеку из Москвы всех секретов, но подпустила его, так сказать, к порогу тайны. Кстати, Василий Петрович, вы все же договорились с ней о беседе? Назначили день?
— Сначала да, но потом передумал, — покачал головой владелец посудной фабрики. — Дел много, я зашиваюсь, решил, что Бундт может подождать. Позавчера ей сказали о переносе разговора на следующий месяц.
Я взяла со стола папку.
— Агния Генриховна сочла, что вы над ней издеваетесь, водите ее за нос, и решила отомстить. А тут весьма удачно во второй раз на пороге архива возник Глеб Валерьянович — и узнал всю правду. К слову сказать, на тот момент мы уже догадывались, в чем дело, но у заведующей архивом есть документы, доказательства наших предположений. Что ж, пора с ними вас ознакомить.
Я начала вынимать из папки ксерокопии бумаг и прикреплять их магнитами к доске.
— Вот выписка из истории болезни Петра Ильича Шарова, отца Василия Петровича. Из нее понятно, что он, вследствие перенесенного в подростковом возрасте туберкулеза, вылеченного с помощью ныне запрещенного препарата, стал бесплодным… Далее справка о полном здоровье Галины Строевой, первой жены Петра, так и не сумевшей забеременеть в браке с ним и благополучно родившей ребенка во втором замужестве… Теперь обратите внимание на этот листок, это гордость Агнии Генриховны. Кстати, напомню: медархив хранит не только карты больных, но и другие документы. Бундт удалось раскопать бланк анализа с результатами спермы Петра Ильича, который много лет назад принесла в лабораторию Алевтина Степановна… Небольшое отступление: некоторые женщины, у которых никак не получается родить, желают убедиться, что бесплоден муж, поэтому они потихонечку собирают после близости биоматериал и несут его на исследование. Так поступила и жена Петра Ильича. Вынесенный лаборантом вердикт не оставлял ему никаких шансов, Петру никогда не светило стать отцом. Замечу, что супруга его ни в коем случае не хотела, чтобы он знал о своем бесплодии. О причине этого пока умолчу.
