— Попробуй сделать то, что делал, — сказал доктор. — Если ты отключишь мотоциклистов, остальное как-нибудь утрясется.
— Если они нас засекли, — сказал Амадео, — то от порта им ехать минут пятнадцать. Еще можно успеть смыться.
— Полковник приедет через пять. У него машина.
— Ладно, — сказал Амадео. — Если полковник приедет раньше, то тогда уж точно все будет хорошо. — Он засмеялся и повернулся к экрану.
Полковник приехал раньше. Он вошел очень быстро, через плечо у него висело три автомата, в руках была рация.
— Ну, господа, — сказал он, — помолимся, чтобы наша ловушка сработала. Когда твой друг будет звонить? Минут через десять?
— Да, — сказал Эрик.
— Шеф, у меня прокол, — сказал Амадео. — Меня засекла их охранная программа. Я ее отрубил, но номер телефона они теперь знают.
— Очень мило, — сказал полковник. — Тогда тем более постарайся.
Ведь если они разорвут связь со стационаром… могут они это сделать?
— Да, — сказал Амадео. — Тогда — аут.
— Вот именно.
— Хенрик, — сказал доктор, — Эрик предложил его активизировать и поставить в засаде.
— Хорошая мысль, — сказал полковник. — Ам, отвлекись.
Эрик сел в кресло, и Амадео приложил к его затылку индукционную антенну. Прошло несколько секунд. Ничего не менялось.
— Готово, — сказал Амадео и вернулся к пульту.
— Ничего не чувствую, — сказал Эрик.
— Пока нет опасности — так и будет, — сказал доктор. — Тогда я тебя сейчас провожу, тут на втором этаже, на лестничной площадке, есть очень хорошее окошечко.
— С этим умеешь обращаться? — полковник протянул Эрику автомат. Автомат был знакомый — для той, новой памяти — «калашников» с откидным прикладом. Эрик протянул руку, чтобы взять автомат, но рука повисла, словно перебитая в локте, в пальцах набрякла отвратительная слабость. Эрик попытался пересилить взбунтовавшуюся руку, напрягся — рука затряслась, упала вдоль тела, а слабость хлынула в плечо, в горло, в голову — его согнуло, скорчило, руки прижались к животу…
— Не могу! — простонал он. — Ну, не могу же! О-о, что ты…
Его передернуло, спазмом сжало горло, глаза застлал туман; сквозь туман он видел доктора и чувствовал, как тот обнял его за плечо и уводит куда-то, уводит, уводит… «Только если блокировать ему память», — донеслось издалека. «Эрик!» — кто-то обращался к нему, и, зная, что за предложение сейчас последует, Эрик закричал:
— Нет! Нет! Не-е-ет!!!
«Успокойся, — говорил ему доктор и двигался рядом, большой и надежный, — никто тебя не заставляет…» Эрик открыл глаза. Было светло и темно одновременно. Доктор был рядом. Амадео влип в компьютер. Полковник стоял, держа один автомат на весу. Потом раздался сигнал вызова, полковник поднес рацию к щеке и отозвался:
— Слушаю.
— Вектора сдвоились, — сказал голос в рации. — «Эй» и «Си», «Би» и «Ди». Вектор "И" остается неподвижным. Пара «Эй-Си» движется на северо-северо-восток, очевидно, по Большому проспекту. Пара «Би-Ди» движется на северо-востоко-восток, угловая скорость мала, усиление сигнала значительное… почти прямое приближение, шеф. Я думаю, они едут как раз по той улице, что и мы.
— Это два мотоциклиста, Эд, — сказал полковник. — На кроссовых «ямахах». Вооружены. Постарайся что-нибудь сделать… но только из засады. В открытый бой не вступай. Это более чем профессионалы, Эд.
— Понял, — сказал Эд. — Тогда, с вашего позволения, я немного отъеду.
— Хорошо. Как там вторая пара?
— Едут. Кажется, свернули. Так… что это у нас?.. улица Коперника, шеф. Они уже почти на месте.
— Хорошо. Не выключайся, Эд. Глеб! Глеб, ты меня слышишь?
— Да, шеф. Все, я их вижу. Они появились. Потом.
— Амадео, — сказал полковник, — найди-ка еще раз этот канал, по которому шла информация от мотоциклистов. Амадео проворчал что-то, но сделал что от него требовали. По дисплею старого компьютера побежали четыре колонки шестизначных чисел.
— Н-ну…— начал было полковник, и тут в рации раздался голос Глеба:
— Готово. Лежат.
По второй и третьей дорожкам бежали сплошные нули.
— Эд, — позвал полковник.
— Здесь.
— Что там у тебя?
— Вот-вот должны появиться. Я стою за углом, мне вдоль дороги не видно… ага!
Слышно было, как взревел мотор, потом послышалось несколько выстрелов, страшный удар и звук разбитого стекла.
— Эд! — закричал полковник. Ему не ответили.
— Остался последний, — сказал доктор. Нули бежали по трем дорожкам. — Дай-ка, — он отобрал у полковника автомат.
— Лео, прекрати! — крикнул полковник, но доктор уже вышел из комнаты.
— Проклятье, — сказал полковник. — Амадео, что у тебя?
— Если бы не дергали…— сказал Амадео.
— Уйди вон туда, — сказал полковник Эрику. — За стеллаж. Чтобы тебя видно не было.
— Лучше здесь, — сказал Эрик. — Он не сможет стрелять одновременно в обоих. Может быть, вы и успеете выстрелить… хотя вряд ли. Я буду стоять здесь, а вы отойдите вон к тому столу. Меня он увидит первым.
Полковник молча отошел туда, куда показал Эрик, передернул затвор, направил ствол на дверь. Стояли молча. Ждали. Пищал компьютер.
— Есть, — сказал Амадео. — Пошла команда. Пропихнул.
— Когда сработает? — спросил, не оборачиваясь, полковник.
— Две транзакции, — сказал Амадео. — Секунд сорок.
— Возьми автомат, — сказал полковник.
— Я не умею, вы же знаете.
— Тогда уйди вон туда и ляг на пол.
Амадео послушно ушел и лег. Эрик опять, как было уже несколько раз, почувствовал, как обретают четкость те предметы, на которые он не смотрит. Он медленно пошел к двери.
— Куда? — спросил полковник.
— Ничего, — сказал Эрик. — Все в порядке. Сейчас все кончится.
В коридоре, за поворотом, ударила длинная очередь. Это было как вспышка магния — Эрик сразу увидел то, до чего не доставал взгляд: колено коридора, проемы дверей, еще один поворот — оттуда, от угла, и стреляли, — и кто-то живой, мягкий, движущийся за тем поворотом, а дальше — выход наружу, открытая дверь… Он стоял и ждал новых звуков, и они были, но какие-то непонятные и не дающие изображения. Каким-то чутьем он понял вдруг, что опасности нет. Опасности нет. Это было даже не ощущение — просто неведомо откуда пришедшее точное знание.
— Все, — сказал он полковнику. На экране бежали четыре колонки цифр, и в трех были одни нули, а в четвертой — одни семерки.
