После таких избиений он уже не боец и бежать не собирался. Служба в ГРУ научила правильно оценивать обстановку и распределять силы, однако не наделяла способностями киношных героев, изображавших бездушных киборгов. Из-за нестерпимой боли в плечах и в вывернутых суставах отбитых рук ему откровенно хотелось кричать.
Шева молча подошел со спины и разрезал ножом веревку.
– Спасибо, – облегченно выдохнул Никита, не в силах даже растереть затекшие запястья.
– На кого работаешь?! – завел старую пластинку Хитрук.
– Я ехал на Украину, чтобы вам помогать…
– Что за бредятина? – зарычал Шева. – «Москаль» украинцу помогать!
– Кстати, – спохватился Хитрук, – тебе это ничего не напоминает?
– Ты о чем? – не понял его Шева.
– Крым тоже из тюрьмы бежал, чтобы воевать против «москалей»…
– Я же говорил, у нас одна идея, – выдавил из себя Никита.
– Мы воюем против русских! – округлил глаза Шева. – Может, ты что-то перепутал?
– Ничего я не перепутал. – Никита вытащил из-под себя руку и поморщился. – Просто думал, что главное – идея, а не национальность…
– Нет! – Шева вскочил со стула, подбежал к Никите и присел на корточки: – Наша идея заключается в том, что Украина для украинцев. Вы же на каждом углу кричите: «Россия для русских». Мы приехали сюда, чтобы воевать с русскими, которые топчут нашу землю…
– Честно говоря, я, когда сюда ехал, российских танков не видел…
– Давай его на кол посадим? – повернулся Шева к Хитруку.
Тот молчал. Никита напрягся. Как глупо! Кемеж как в воду смотрел, не поверили «укропы» в его версию.
– На кол, говоришь? – Хитрук поежился и изучающее посмотрел на Никиту. – А что, давай! Я давно хотел посмотреть, как это.
– Наши из «Шахтерска» сажали двоих ради прикола, – оживился Шева. – Кол маслом машинным намазали. К утру из-под ключицы острие вылезло!
От ужаса у Никиты потемнело в глазах и зашевелились на затылке волосы.
– Не успеете, – выпалил он.
– Почему? – вскинулись палачи.
– Я раньше издохну, чем вы меня во двор вытащите.
– От страха, что ли? – хохотнул Хитрук.
– Может, и со страху, – прохрипел Никита, размышляя, когда начать откусывать собственный язык. Уж лучше умереть от кровопотери, чем так…
Не добившись признаний в шпионаже в пользу ополченцев, Шева и Хитрук выволокли Никиту во двор и еще какое-то время просто так, уже не задавая вопросов, избивали. В какой-то момент он понял, что так продолжаться больше не может, даже его возможностям есть предел. Дождавшись хорошего удара в голову, он картинно развернулся вокруг своей оси и упал, сразу попытавшись представить происходящее со стороны. Этот своеобразный способ отключения нервной системы Никита отрабатывал лишь на занятиях. Начинали с малого. Инструктор приказывал прижать ладонь к груди и требовал вообразить, будто она чужая, а сам Никита находится сбоку от своего тела и смотрит на то, как стоящий перед этим телом инструктор тычет в руку иглой. Он восстановил в памяти вид двора и увидел себя лежащим у дерева. Весь пунцовый от злости, Шева еще несколько раз двинул его ногой по лицу, угодив в лоб, а Хитрук врезал по спине, и они успокоились.
– Я, кажется, об него руку сломал, – втянул через стиснутые зубы воздух Шева.
– Надо в тень оттащить, – неожиданно проявил гуманность Хитрук.
– Зачем? – откровенно удивился Шева.
– Жарко.
– Ничего с ним не случится.
– Он ведь наверняка у нас останется, – не унимался Хитрук. – Вдруг мужик нормальный?
– Если хочешь, тащи, – разрешил Шева, – у меня рука болит.
Судя по звуку шагов, передумав перетаскивать Никиту в тень, изуверы направились в сторону дома. Вскоре послышался грохот подошв армейских ботинок по крыльцу, и голоса стихли.
Глава 34
Не было бы счастья…
«Вот она какая, смерть, – лениво подумал Балун, вспомнив, как Шева толкнул на него женщину, а оказавшийся за спиной и выпущенный на время из вида Хитрук двинул сзади чем-то по голове. – Даже думать можно. Интересно, а если попробовать полететь?»
Неожиданно на фоне белой пустоты и спокойствия возникло лицо Кати.
«И ты здесь? – про себя удивился он. – Значит, тоже умерла. Мы не венчанные и даже не женаты, а встретились на небе!»
Она молчала.
«Если бы не поехала в Днепропетровск, была бы жива, – глядя в печальные глаза любимой, принялся рассуждать он. – Прости!»
Уголки ее губ лишь едва заметно дернулись.
«Интересно, а мы теперь всегда будем молодыми?» – мысленно спросил ее Балун.
Катя и в этот раз не ответила, а наклонилась и коснулась его лба губами. Он лежал, боясь шевельнуться. «Это сон или я, правда, умер?»
На лоб легла прохладная ладонь.
Все еще не веря, он схватил Катю за запястье и попытался сесть, но резкая боль в ребрах бросила его обратно на подушку.
Однако Балун успел разглядеть дужки кроватей, а еще он понял, что они стоят в каком-то сооружении из белого материала.
«Ну, конечно, – осенило его. – Это большая лагерная палатка. Скорее всего, полевой госпиталь! Выходит, Хитрук на пару с Шевой меня избили и отправили сюда. Только почему здесь Катя?»
Он поднес ее руку к глазам:
– Ты?
– Я, – тихо прошептала она. – Ничего не говори, – и наклонилась к нему, положив пальцы на его губы. – Почему тебя называют другим именем?
– Каким? – отчего-то испугался он.
– Крым.
– Так надо. Теперь я – Крымчук Сергей Анатольевич, – таким же шепотом ответил Балун.
– Зачем ты это сделал?
– Зачем сбежал или зачем сменил имя? – не понял он.
– Та девушка, – тихо произнесла Катя.
Он не понимал, о чем она спрашивает, да и не до этого. Его волновал один вопрос, откуда она взялась?
– Как ты здесь оказалась?
– Я работаю в полевом военном госпитале, – ответила Катя и со страхом оглянулась назад.
– А я как здесь?
– Тебя принесли избитого, голова на затылке пробита.
– Это Хитрук, – догадался Балун, вспомнив, как выпустил его из виду, и он оказался за спиной. – Сволочь!
– Почему же? – сухо проговорила Катя. – Все правильно сделал.
«Глупенькая, наивно думает, что я ругаю Хитрука за то, что он меня сюда доставил, – с нежностью подумал Балун. – Даже не догадывается, что он как раз и избил меня».
– Ты лучше расскажи, как сама? – попросил он.
