– Западный, значит, – протянула темнота.
– Ты бы фонарь выключил! – неожиданно потребовал кто-то, и свет тут же погас.
– Я в толк взять не могу, а чего ты здесь делаешь? – продолжал удивляться Микола.
– Невеста с этих мест, – соврал Балун.
– Это что же, русская? – Голос Миколы сделался подозрительным. – Что, своих девок мало?
– Своих хватает, – ломая голову, чем теперь обернется для него любовь к девушке другой национальности, вздохнул Балун, – только сердцу не прикажешь.
Постепенно светало, и он, наконец, различил в темноте силуэты говоривших с ним людей. Их было четверо. Двое с безучастным видом стояли чуть в стороне, двое допрашивали.
– Хватит лясы точить, идти надо, – сказал кто-то.
Как оказалось, Балун дошел почти до Новотроицкого. Они прошли через кустарник и вышли к развалинам домов.
– А вы что здесь делали? – осторожно спросил он идущего рядом Миколу, уже поняв, что он из четверых самый старший по возрасту.
– Тебя ловили, – ответил за Миколу шедший следом за ним мужчина.
– Чего меня ловить? – Балуну отчего-то стало нехорошо.
– А сам не догадываешься? – хмыкнул Микола.
– Нет.
– Чтобы расстрелять!
У Балуна подкосились ноги, и он дрожащим голосом проговорил:
– За что меня расстреливать?
– А вдруг диверсант?
Обыденность, с которой это было сказано, ввела в ступор. Получалось, его собираются убить просто так, на всякий случай.
– Живее! – толкнул его в спину коротышка.
Балун сделал несколько шагов и снова остановился:
– Это что же такое творится!
От страха он даже не мог двигать ногами. Все происходящее выходило за рамки понимания. Мысли путались. Казалось, это сон. Точно! Сейчас его приведут в дом, где сидит Хунта, и потом он снова проснется.
– Ты так и будешь стоять? – наседал между тем Микола.
И тут Балуна прорвало:
– Я обманул! Вернее, нет! Просто не знал, кто вы! Я из тюрьмы убежал! Можете проверить!
– А паспорт у тебя откуда? – прищурился Микола.
– Это не мой! – замотал головой Балун и, еще не зная зачем, снова стал врать: – Мне его с воли перед побегом забросили! Я – Крым! Крым! – повторил он и ткнул себя в грудь. – Крымчук Сергей Анатольевич.
Глава 31
Официальное лицо
Улицы села были безлюдны. Пока они ехали по нему, навстречу попался лишь бронетранспортер, тащивший на буксире пушку и старенький «опель».
– Выходи, – приказал Донченко и заглушил двигатель.
Никита посмотрел в окно. Комендатура располагалась в здании школы.
– Живее! – рявкнул розовощекий бугай, наклонился и схватил его за отворот рубашки. Раздался треск рвущейся материи. Быстро перебирая руками и ногами, Никита выбрался на улицу.
– Вперед! – Громила бесцеремонно развернул его лицом к крыльцу, над которым развевался желто-голубой флаг, и грубо толкнул в спину.
– Привет, Алешко! – протянул руку громиле шедший навстречу боец. Невысокого роста, разрезом глаз и формой лица похожий на азиата, он с любопытством посмотрел на Никиту.
– Здорово, Монгол, – ответил на рукопожатие Алешко.
– Кого привезли?
– Стой! – запоздало приказал Алешко уже ступившему на первую ступень крыльца Никите и посмотрел на Монгола: – Закурить дай.
– Свои надо иметь, – протягивая пачку «Кэмел», снисходительно улыбнулся Монгол. – На блокпосту стоите, и курева нет. Позор! Я там за день две месячные зарплаты делал.
– Слышишь, ты, поговори еще! – насупил брови конвоир со шрамом.
Никита знал, между собой боевики называют его Кривой. Он до хрипоты спорил с Донченко и Алешко, кому везти «москаля» в комендатуру. Каждый рвался уехать с простреливаемого блокпоста в тыл. В конечном итоге, оставив у бетонных блоков одного солдата-срочника, все вместе забрались в машину. Никиту это расстроило. Сами того не подозревая, таким количеством провожатых они повышали его статус и значимость.
Каратели потянулись за сигаретами.
– А чего вы втроем одного водите? – Монгол с интересом посмотрел на Никиту. – Вроде не Рэмбо…
– Комендант у себя? – Пропустив вопрос мимо ушей, Донченко щелкнул зажигалкой.
– Рома, что ли? – повеселел Монгол. – Нашел коменданта! У себя, конечно. А зачем он вам?
– Да вот, привезли, – вылавливая двумя пальцами за фильтр сигарету, показал взглядом на Никиту Кривой. – Говорит, доброволец из России.
– Да ты что? – изумился Монгол. – Во дает!
– А чего ты удивляешься? – Донченко жадно затянулся. – В «Азове» уже много таких.
– Его машина? – Монгол убрал заметно похудевшую пачку в карман.
– А чья же еще? – вопросом на вопрос ответил Донченко.
– Как зовут? – продолжал допытываться Монгол.
– Да задолбал уже! – возмутился Донченко и ткнул Никиту в бок: – Давай иди!
Комендант обосновался в кабинете завуча школы.
– Кто это? – поднимаясь из-за ученического стола, нахмурил брови бородатый громила, чем-то напомнивший Никите Павлика-Терминатора.
– Остановили на блокпосту, – стал докладывать Донченко. – Говорит, приехал вместе с нами воевать против… – Он замялся и бросил затравленный взгляд на Никиту.
– Мне все равно против кого, – догадавшись, что смущает конвоира, заговорил Никита. – Я – русский националист. Дома проблемы, решил здесь их переждать.
– А где ты здесь видишь зал ожидания? – развел руками комендант.
– Сидеть сложа руки не собираюсь. – Никита покосился на Донченко, которому уже все рассказал. – Знаю, что политическое убежище нужно еще заработать.
– Ты смотри! – хмыкнул комендант. – А что за проблемы?
– Не сошелся во взглядах с одним козлом…
– Морду набил? – комендант переглянулся с Донченко.
– Что-то вроде того…
– Нам сказал, будто учителя убил, – ответил за Никиту Алешко. – Историка…
– Ух ты! – делано восхитился комендант. – И что, съел?
Все рассмеялись.
– У меня с ним проблемы с самой школы были, – дождавшись, когда каратели успокоятся, стал рассказывать Никита. – Он еврей.
– А ты знаешь, кто здесь хозяин? – Комендант показал пальцем в пол.
– Вы, наверное? – попытался угадать Никита. – Комендант – лицо официальное. Своего рода представитель власти… Немцы в войну, да и Советы, на занятых территориях первым делом обустраивали комендатуры.
