Что-то сверкнуло, потом сверкнуло еще раз. Лицо Фогмана нависало сверху и было страшным.
— Извини…
— Что?
— За по морде.
— Не, нормально. Нормально…
Щеки горели. Но, хватив воздуха — или нашатыря? — сознание стремительно прояснялось.
Будто на гигантских качелях — только что ты был где-то внизу, а теперь уже над верхушками деревьев…
— Слушай, — сказал Серегин. — Если станешь гнать ту же пургу, я сдохну. И уже никакими по морде не поднять. Говори как есть.
— Я стал копаться в дерьме, и на меня вышли.
— Контры?
— Контры — недавно. Нет, это… в общем, это другие. В общем, теперь я шпион, Серегин.
— И сколько уже?
— Четыре года.
— И чей же ты шпион, сержант?
— Это типа подполья. Подробностей пока не могу.
— Зачем тогда вообще?
— Мне нужен напарник. Сразу: против наших ребят мы работать не будем.
— А если я откажусь?
— А почему, собственно?
— У меня контракт. Еще почти год…
— В деньгах ты не потеряешь. В безопасности — выиграешь. А вопросы чести… Наниматели наши — не та публика, чтобы мы западали и медитировали на эту тему.
— Не уверен. Меня они пока не накалывали.
— Впрямую они никого не накалывают… а вернее, накалывают всех нас одинаково. Золота они не жалеют, это верно. Только оно для них не стоит ни черта. Оно синтетическое. Нас нанимают, как негров за стеклянные бусы.
— Дома оно продается. То есть обменивается на бумажки.
— Скоро может перестать обмениваться… Впрочем, это ерунда. Не нас первых парят, не нас последних. Так?
— Гриш, я сейчас ничего не соображаю. Давай попроще.
— Повторяю: мне нужен помощник. Слушай, Серегин: я больше десяти лет оттрубил в Легионе. Из них семь лет — сержантом. Я выучил почти тысячу ребят — и тебя в том числе. Я многих потерял из виду… кто-то продолжает служить, кому-то стерли память и вернули домой, кто-то убит — но по крайней мере об этих мне известно. Но я не знаю ни о ком, кто дослужился бы до гранда, получил гражданство и поселился на Эдеме. Ни о ком, понимаешь?
— А чем я-то могу помочь?
— Помочь — это потом. Я пока просто хочу сказать, что наши с тобой наниматели жульничают.
— И наш священный долг — их разоблачить?
— Нет. Долг есть у меня. Должок. Не священный, а просто из тех, которые не прощают. Да, мы нанимались за деньги — но в качестве солдат, а не мальчиков для битья… Я вас учил воевать и выживать. А вас подставляют под пули — чтобы чапы на вас отрабатывали свои приемчики…
— На нанимателей мне вообще-то насрать, и что они там изобретают… — начал Серегин и замолчал.
Может быть, в нормальном состоянии он стал бы возражать — и возразил бы. Но сейчас его состояние было далеко от нормы: дикая усталость, жара, напряжение боя, обезвоживание, стимуляторы… Сознание сработало как очень сложный калейдоскоп: осколки цветных стекол и просто осколки, слова, чьи-то отрывочные мысли, стершиеся картинки, жест, гримаса, всхлип Санчеса, скрип новенького ремня — все это сложилось вместе, и теперь Серегин знал, что Фогман не врет. Но вместе с тем он знал, что эти же самые осколки, слова, мысли, картинки и гримасы можно сложить в другом порядке и получить совершенно другую правду. А потом перемешать еще раз…
— Насрать, — повторил Серегин. — Вот за ребят я и порвать могу… Но даже если они такие сволочи, во что я охотно верю, скажи мне, друг сержант, чего ты хочешь добиться — в самом конце? На выходе? Ведь по большому счету все из нас получили то, чего хотели: много денег, много пальбы, море водки, куча девок… и друзья. Настоящие друзья. Джентльменский набор наемника. Так, нет? А, Гриш?.. Бонус же в виде Эдема… Спроси кого хочешь: сильно на него рассчитывали? Ни хрена. А то, как нас используют… это ведь никогда специально не оговаривалось, правда?
— Ну, если ты так…
— Нет, постой. Я просто говорю, что не считаю себя обманутым. Вот и все. Но ты предлагаешь мне сыграть в новую игру. Правда, не говоришь, в какую. Чтоб интереснее было играть, наверное… Ну, в общем, да. Наверное. Давай сыграем. В конце концов, выход ведь всегда есть… хотя бы через цинковый ящик. Так, сержант?
— Ну, это… Чем позже, тем лучше.
— Но если я вдруг пойму, что все это — ребятам во вред…
— Не будет такого.
— Я порву, сержант. Понял?
— Ляг.
— Я лягу, лягу… Слушай, а может, просто высадишь меня в замке? Далеко мы оттуда?
— В замке… Во-первых, мы далеко. Во-вторых, в замке уже одни только чапы. Ребят куда-то увели.
— Черт…
— Но колонна большая была. Так что, наверное, все остались живы. Ну, почти все.
— Ты видел, что ли?
— Сверху.
— Ясно… И куда мы теперь?
— В Хайю, на север. Там наша база.
— В Хайе?!
— Ну да. Где лучше прятаться? Под носом у лисы…
Герцогство Большой Южный Паоот, планета Тирон.
Год 468-й династии Сайя, 1-й день лета
Теперь собачий лай не прекращался ни на минуту. Видимо, под проливным дождем пустолайки не держали след, не то беглеца очень легко прихватили бы на открытом месте. А так они просто обозначали место погони, и выходило, что погоня взяла его в подкову и куда-то ведет. И вот сейчас, сидя под нависающим валуном, прикрытый справа непроходимой зарослью местного терновника, Денис пытался перевести дыхание, согреться — и собраться с мыслями. Если по карте, то ведут его, похоже, вот в это ущелье, из которого, вполне может оказаться, нет выхода. Ручей вот здесь помечен как водопад…
Прорваться через линию погони можно в любую минуту — даже несмотря на то, что глушитель автомата поизносился и выстрелы, в общем, слышны. И в ближнем бою эти ребятки для него не противники, а шальную пулю можно получить случайно — наподобие того, как подхватывают триппер. Что же, из-за этого и к девкам не ходить?..
Другое дело, куда податься после прорыва? Он стянул на себя столько сил партизан, что надеяться пройти сквозь все линии окружения, сквозь все эти районы, насыщенные и перенасыщенные людьми Чихо, — нереально.
Правильно было бы вызвать катер и не морочить себе и людям головы. Но теперь катер уже не вызвать — та самая шальная пуля превратила одну рацию в две, но неработающие. Это называется: довыпендривался.
Есть некоторая надежда, что Большой, обеспокоенный пропажей ценного кадра — или хотя бы ценного прибора, — сам организует поисковую экспедицию на небольшой высоте, а он, Денис, как раз в это время смелыми действиями заставит врага обозначить огнем его, Дениса, местонахождение, после чего Большой применит «белый свет» — и «милый дедушка, ты забрал меня отседова…».
