Валентий заставил себя прекратить любование и заняться делом.
Итак: четыре сторожевые вышки. Частокол, частокол, частокол – без тени просвета. Ров. За частоколом, вероятно, тоже ров; по крайней мере, сам Валентий сделал бы так. И, скорее всего, множество ловушек в кустах на подходе – иначе почему они не вырублены, эти кусты?
Он двадцать минут изучал местность, потом жестом послал две пары разведчиков по самым непригодным маршрутам: по краю осыпи, лишь чуть прикрытому жалким кустарником, и по гребню длинной низкой горки, по самой границе терновника…
Мелиора. Бориополь, столица северного края
Арий Аристион заканчивал завтрак, когда прибежал отрок Вельф, один из адъютантов.
– Доместик, – торопливо наклонил он голову и дёрнул рукой в ещё более торопливом приветствии, – там – послы! Там – парламентёры!
– Идут к воротам? – поинтересовался Арий, стирая с усов остатки сметаны вышитым полотенцем.
– Стоят у ворот.
– В тени или на солнцепёке?
– На солнцепёке, доместик.
– Пусть их постоят. Как выглядят-то, на кого похожи?
– Степной тысячник и конкордийский тысячник, а с ними по три адъютанта.
– Значит, не людоеды. Ладно. В ворота их не пускать, а ставить шатёр у моста. Передай Бранимеру, что я хочу его видеть.
– Понял. Бранимер сейчас там, у ворот…
– Пусть возвращается. Я его к воротам не посылал.
– Понял! – ещё раз поклонился отрок и исчез.
Арий локтем отодвинул миску и потянулся к зеленоватому каменному кубку. И вдруг задумался. Ворох неопределимых сомнений мягко обрушился на него… и тут же запульсировало на безымянном пальце железное кольцо.
Вот как… вот, значит, как… Он тяжело поднялся. Кольцо это только вчера вручил ему посланец Якуна, тощий белобрысый человечек без возраста. Кольцо ни от чего не защищало, но давало знать, когда на человека оказывается направленное чародейство. Переговоры, значит… хотели сделать из меня предателя? Сейчас поглядим…
– Клим! – рявкнул он и грохнул кубком по столешнице.
Вбежал Клим, писарь.
– Слушай внимательно! Послов – впустить! Говорить с ними нам не о чем. Всех обезглавить! Тулова бросить в ров, головы выставить на пиках! Всё! Нет, не всё. Кто из своих вякнет против – повесить. Вот теперь всё…
– Это… записать?
Арий заметил паузу, но предпочёл не цепляться. Клим был верен до дрожи.
– Записать. А я подпись положу… и печать…
– Может, лекаря? – вдруг робко предложил Клим.
– Ни хрена они мне не сделают, – объявил Арий, тяжело оглядываясь. – Нет ещё такой ворожбы…
Он сам себе казался картонным, и всё вокруг тоже было картонным и плохо раскрашенным.
Когда Андронику Левкою, стоящему штабом на поросшем диким виноградом холме в предместье Бориополя, доложили, что видят головы Иерона Корнута и Титана Аспазия, выставленные на копьях над воротами крепости, он пришёл в ярость и велел выдвинуть на линию стрельбы все метательные машины, которые успели собрать. Полтора десятка катапульт были заряжёны зажигательными горшками. После первого же залпа за стенами крепости взметнулось пламя пожара. Катапульты сделали по пять выстрелов, после чего Андроник приказал отвести катапульты в тыл: заранее пристрелянные крепостные станковые луки просто выкашивали прислугу осадных машин. Ничего, за ночь строители поставят временные стены, и обстрел можно будет возобновить… Он смотрел на столбы тёмного дыма, поднимающиеся в нескольких местах, и в глазах его розовело.
Чудом оставшись в живых после разгрома его под Ирином, Андроник уже не мог относиться к противнику бесстрастно, как это положено стратигу. Им владел почти неуправляемый страх, который он глушил вином и яростью. Никакой осады, он это уже знал, не будет: только штурм. Послезавтра.
У него было семнадцать тысяч войска, в том числе тысяча степных богатырей. Военные машины подтягивались со скоростью обозов, их собирали со всей возможной поспешностью…
Решено, повторил он. Послезавтра.
Мелиора. Юг
Первые две тысячи гвардии Аркадия Филомена, мятежного правителя конкордийской южной провинции Мра, высадились ночью в порту Петронелла и теперь маршировали на север. Терентий Вендимиан готовился встретить их в городке Миррина неподалёку от границы с кесарской областью. Там уже стояли наготове полторы сотни крестьянских телег, готовые отправиться к Кузне за обусловленной платой…
Бориополь
За стеной путь доместику преградил огромный гончар Илья с чем-то лоснящимся чёрно-красным на руках, и Арий не сразу понял, что это ребенок.
– Вот, глянь… – только и сказал Илья. – Внучку-то… а?
Девочка, сожжённая конкордийским воспламеняющим снарядом, вздрагивала и часто-часто дышала, свистя каждым вдохом. На лице Ильи застыло тупое изумление. И Арий торопливо огляделся, будто искал взглядом того, кто сейчас придёт – и поможет, обязательно поможет.
Но не нашёл.
Глава восьмая
Степь. Побережье
Подобраться удалось на бросок копья, а дальше было совершенно открытое место, вырубка, и Валентий махнул рукой: вперёд! Бросились волками. Их заметили, конечно, но сделать уже ничего не смогли: трое проскочили за ворота до того, как створки захлопнулись, и этим было решено всё. Валентий видел, как у подножия башни стражники вздымают коней. Он вдруг понял, что их много больше, чем есть бойцов у него.
Класс, всё решал класс.
Стоящих у ворот изрубили в полминуты. Деревенские парни, впервые взявшие в руки меч, а не палку – они умирали с недоумением на лице: что, это уже всерьёз?
Конные не строились, неслись редким роем. Их стрелами выбивали из сёдел, не подпуская вплотную.
Потом кто-то принял команду. Валентий видел, как крутился, горяча коня, воин в красной шапке. К нему стекались. Сорок только конных, определил Валентий, и пеших чуть меньше.
По команде его – моментально выстроился клин. Раз-и-два, раз-и-два – славы разгоняли ход. Лучники, подошва клина, останавливались на миг, выпускали по стреле и занимали своё место. Раз-и-два… раз-два… раз-два… быстрее. Почти бегом. Бегом.
Отряд стражи ещё до соприкосновения с клином как бы подался назад, поджался. Конные натянули сёдельные луки, готовые стрелять залпом.
Сарвил остановился и быстро произнес одно старое знакомое ему слово. Всё, что было из жил животных: шнуры панцирей, шитьё рантов сапог, а главное – тетивы луков, – сократилось лихорадочно. Натянутые луки – лопнули, не выдержав натуги, или бросили стрелы чёрт знает куда…
Выиграна была главная секунда.
Славы ударили в клинки.
