— Да что у вас за мешки такие?! На какой помойке нашли? А ну собирайте быстро!
Филипп засуетился, упал на колени и принялся запихивать мешочки с грибами в рюкзак Будды, но так спешил, что часть товара снова падала на пол. Бадархан полез помогать, но делал все так неуклюже, что только мешал Филу. Начальник охраны Жабиных смотрел на них и качал головой.
«Ну и клоуны, что один, что второй. А еще сталкеры, — подумал он, — даже рюкзаки нормальные достать не могли».
Мысль эта была верной и очень уместной, хоть и запоздавшей. Любой умный человек бы рано или поздно понял: что-то тут не так. Но, к несчастью для лупоглазого начохра, додумать эту мысль до конца он так и не успел.
Тем временем вслух Семен Иванович сказал:
— Лютый, помоги. А то они так до ночи провозятся.
Лютый послушно отложил изъятый АК, опустился на колени, поднял несколько мешочков, потянулся к вещмешку Будды... Это нехитрое действие стало последним в его жизни.
Азиат сделал резкий выпад. Нанес удар ладонью в ему одному ведомую точку — и мощное тело Лютого мгновенно обмякло. Прежде, чем похожий на филина толстяк успел понять, что происходит, Филипп оказался рядом с начальником охраны, схватил его обеими руками за голову и одним движением свернул Семену Ивановичу шею. Бездыханное тело сползло на сырые камни. Звук от падения двух тел долетел до ушей оставшихся бойцов. Им понадобилась секунда на то, чтобы обернуться. Но Бадархан успел быстрее. Он схватил метательные ножи. Их изъяли во время досмотра, и сейчас оба ножа лежали на ящике рядом с Лютым.
Сталкер метнул оба клинка одновременно. Броски были точными. Не успев ни выстрелить, ни поднять тревогу, люди Жабиных рухнули на землю и почти сразу затихли.
Бадархан и Фил огляделись. Четыре трупа лежало вокруг них. Эти люди погибли, не сумев раскусить диверсантов, не догадавшись, что жили последние минуты...
«И все это благодаря Буду, — подумал Фил, со смесью гордости и зависти поглядывая на товарища, — сам я бы ни в жизнь такое не провернул».
От цели их отделяла последняя преграда — дверь, сделанная из стального сплава, утопленная в бетонную нишу. Ни единой щелочки. Открывалась, естественно, внутрь. Укрепляя свою «нору», Жабины подошли к делу серьезно. Чтобы выбить входную створку, понадобилась бы взрывчатка. И уж точно не стоило надеяться ликвидировать дверь быстро и бесшумно. К счастью, им этого делать было не нужно: человек, посланный к братьям, мог появиться в любой момент.
Не теряя времени даром, Филипп схватил с пола фонарь и несколько раз «моргнул» в сторону Площади Ленина. Это был условный сигнал для ребят Зуба, ожидавших у входа в туннель.
Фил быстро оттащил в сторонку трупы. На это ушло несколько минут. Успел как раз вовремя.
Шаги Ван Дамма, шедшего в авангарде группы Зуба, раздавались совсем рядом. В это же время послышался лязг металла — дверь, ведущая в логово Жабиных, открывалась. Человек, посланный к Никите и Лёхе с сообщением о неожиданном визите деловых людей, спешил обратно. Возможно, он и успел, прежде чем погиб, заподозрить неладное, не увидев за дверью своих товарищей. Но на то, чтобы успеть закрыть металлическую створку, времени у него уже не осталось. Фил, поджидавший у дверей, вонзил нож в сердце посыльному и мгновенно выставил вперед ногу, чтобы тот не успел последним конвульсивным движением закрыть дверь и спасти своих хозяев.
Ключ торчал в замке.
Путь был свободен.
На этом работа Будды и Филиппа закончилась. Люди Краснобая с «Кедрами» в руках и респираторами на лицах один за другим ворвались в штаб-квартиру Жабиных. Будда закрыл за ними дверь. Обыватели с Выборгской и военные врачи с Площади Ленина могли спать спокойно — никто из них никогда не узнает о той резне, что произошла в туннеле. Но Будда и Фил все слышали. Взорвалась граната. Потом вторая. Донеслись истошные вопли умирающих. Непрерывно звучали короткие хлесткие очереди, которыми косили своих «коллег» телохранители Краснобая. Отрывисто залаял АК, но почти сразу захлебнулся. Пару раз громыхнул дробовик, но и его владелец недолго продержался против штурмовой группы. Потом наступила гробовая тишина.
Напряжение, тисками сдавливавшее голову Филиппа много часов подряд, исчезло. Сталкер в изнеможении опустился прямо на холодный, сырой пол туннеля. Операция, самая короткая, самая стремительная в его жизни, но и самая нервная, успешно завершилась, но радости Филипп не чувствовал, лишь безграничную усталость, пустота и тяжесть на душе. Фила затошнило.
— Что с тобой? — тихо спросил Бадархан, присаживаясь рядом.
У Филиппа даже не нашлось сил на то, чтобы схохмить в ответ на тему «великого немого». Он лишь тяжело вздохнул и проговорил, едва шевеля губами:
— Как-то мерзко на душе.
— Ты жалеешь их? — азиат кивнул на тела убитых охранников.
— Да нет, — отвечал, подумав, Фил, — чё мне их жалеть, я их в первый раз увидел. Просто все вышло так... Легко. Какая-то мистика...
Будда помолчал с минуту, пожевал губами, и произнес, словно бы не отвечая на вопрос Фила, а просто рассуждая сам с собой.
— Если бы мы пошли толпой на дула автоматов, было бы честнее, ты так думаешь? Может быть. Но и глупее во сто крат, дружище...
Фил хотел было воскликнуть, что он вовсе ничего такого не имел в виду, но поговорить еще им не удалось. Дверь «логова» приоткрылась. Ван Дамм вытащил в туннель одного из своих бойцов. Тот глухо стонал. Парню прострелили живот и обе руки. Следом вынесли ногами вперед еще одного раненого.
«Эге, да тут жмурик!» — уточнил про себя Филипп. Второму снесли из дробовика часть черепа. Зрелище было не для слабонервных. Даже Бадархан отвернулся. Филу и вовсе стало дурно.
— Все, закрывайте, — коротко бросил через плечо Зуб, руководивший выносом раненых, и тут же забыл про сталкеров.
Ван Дамм и Зуб понесли своих раненых и убитых на Площадь Ленина. Соседство станции-госпиталя оказалось как нельзя более кстати... Какую сказку сочинит Зубов, чтобы объяснить, как в спокойном туннеле он умудрился потерять половину людей, сталкеров не сильно волновало — наверняка у помощника Краснобая имелась готовая история или был заблаговременно подкуплен постовой. Ну, а Фил и Будда должны были поставить точку в этом деле. Трупы убитых в туннеле охранников один за другим скатились вниз по лестнице, ведущей в штаб-квартиру Жабиных. Туда же Фил бросил все предметы, свидетельствовавшие о недавнем побоище. Бадархан вытер пятна крови там, где смог их найти. Но это было, пожалуй, уже лишнее — едва ли кого-то из снующих между станциями путников заинтересует чья-то запекшаяся кровь на тюбингах. Да и мало ли откуда она может взяться в метро, эта кровь...
Ключ, так и торчавший все это время в замке, лязгнул в последний раз.
Тяжелая дверь захлопнулась.
Комнаты и коридоры, в которые она вела, превратились в большую братскую могилу. Никто никогда туда больше не заглянет. Никто никогда не узнает, что случилось тут тихой ночью двадцать шестого августа две тысячи тридцать третьего года...
