– О! – одобрительно отреагировал Дэвид. – Похвально! И кто у вас это удумал?
– Так Государь. Силком. Поначалу-то никто не горел особым желанием. Это только через пару лет, как у Петра Алексеевича дела стали налаживаться удивительным образом, к его словам стали прислушиваться с особым вниманием. Кстати, обратите внимание, – кивнул Фома на приближающуюся пехотную роту. – Это первая пехотная рота. Серьезные ребята. На плацу они по три выстрела в минуту дают. Да и штыковые приемы знают неплохо.
– А что они так далеко стали? Не добьют же… О! – удивился Дэвид, не успев развить мысль, так как Меншиков дал отмашку и вся рота, развернутая в двойную шеренгу, дала первый залп и почти сразу за ним второй с двухсот метров. Расстояние большое, но пули Нейслера оправдали себя полностью, так что спустя несколько мгновений после открытия огня среди весьма немалой толпы разбойников стали раздаваться вскрики с матами и попадали некоторые люди.
Разбойники замешкались. Колыхнулись было спустя секунд десять в сторону стрелков, но, поймав второй сдвоенный залп, бросились бежать. Уж больно нажористыми им показались почти две с половиной сотни пуль, отсыпанные им с барского плеча так споро и задорно. А пехотная рота, прибывшая вместе с Петром, перезарядила фузеи и ринулась преследовать супостата с громогласным криком «Ура».
Дэвид тоже кричал, переполняемый эмоциями, и махал своей треуголкой, радуясь этой победе как ребенок. Велика ли честь побить бандитов? Да какая ему в тот момент была разница? Он выжил. Его спасли. Хотя ни он, ни прочие обитатели опорного форта уже и не ожидали выжить, потихоньку молясь и готовясь предстать перед Создателем.
– Победа! Победа! – доносилось со всех сторон резко оживившейся мини-крепости…
Впрочем, Государь сразу в форт не пошел, отрядив один взвод убрать с дороги транспортеры и прочее ротное имущество, а сам с остальными войсками отправился по следам бандитов.
– Их нельзя так отпускать! – крикнул, махнув рукой, молодой парень залихватского вида, когда стрелки проходили мимо ворот, походя добивая раненых супостатов штыками. – Мы скоро!
– И то верно, – кивнул трактирщик. – Слышал я уже о трех нападениях. Откуда только эти тати тут берутся в таком числе? Так после второго не стали посылать погоню и добивать. Так они ночью пришли и подпалили форт, а потом всех, кто в нем стоял или служил, перебили.
– Оу… – удивился Дэвид после того, как ему перевел Фома. – А что случилось в первом случае?
– Взяли форт, людей перебили… потом, как все ценное вынесли, сожгли, – коротко и неохотно ответил трактирщик. – И ведь раньше в здешних местах татей-то особенно и не было. Явно чьи-то происки.
– Так невеликого ума нужно быть, чтобы прознать, кто гадит, – усмехнулся Фома.
– Ты говори да не заговаривайся! – одернул совершенно ненужные крамолы на Софью при иностранцах и прочих случайных свидетелях.
– Ты думаешь, Петр Алексеевич всех их побьет с ходу? Ой ли? Я был с ним во время проказы на ткацкой мануфактуре. Те, кого сразу не убьют, все расскажут.
– О чем вы говорите? – перебил попытку трактирщика угомонить телеграфиста Дэвид.
– О том, как в позапрошлом году на ткацкую мануфактуру, что поставил Государь, совершили нападение да подожгли. Я тогда с ним в Немецкую слободу ходил и присутствовал при допросе бедолаги. Уверен, что Петр Алексеевич этих разбойников догонит, возьмет языка и все узнает.
– Кого возьмет? – удивленно переспросил Росс.
– Языка, – улыбнулся Фома, – то есть пленного для допроса.
– А что он должен узнать? Имя того, кто организовал это нападение?
– Очень на то надеюсь, – задумчиво покачал головой телеграфист. – А то ведь так и будут гадить…
Спустя три часа, там же
Петр въезжал в опорный форт королем, несмотря на то что уже был венчан на царство. Бандитское гнездо перебито и выжжено. Поймано два мутных «кадра», что поведали много интересного… перед смертью, дабы не смущать супостатов своих слишком опасными пленными. Ведь место стоянки их кто-то снабжал, а значит, вскорости узнают о полном разгроме.
– Государь! – буквально в воротах его встречала делегация всех местных служащих и постояльцев во главе с трактирщиком, который оказался самым расторопным в сложившейся ситуации. – Всем фортом благодарим вас за спасение! Вечно молиться за ваше здравие будем! Если бы не вы…
– Полно! – прервал его слова Петр Алексеевич. – Мы с дороги. Устали. Пригляди, чтобы разместили всех нормально.
– Так больше сотни… – ахнул трактирщик. – Где же я всех размещу? У меня столько и спальных мест нет.
– Это не проблема. Палатки поставим. Обеспечь водные процедуры да за лошадьми пригляди.
– Все будет исполнено, Государь! – истово закивал головой трактирщик. – Проходите. Пожалуйста, проходите.
Пока царь и его ближнее окружение размещались на постоялом дворе, Дэвид наблюдал за пехотной ротой, что готовилась к ночевке.
Споро доставались палатки из багажных отделений фургонов-транспортеров и умело да слаженно ставились. Благо что для этого все необходимое имелось с собой, да не простое, а с толком сделанное. И опорные столбы, и металлические колья с крючками, и многое другое. Так что уже спустя четверть часа рота не только аккуратно «припарковала» свои транспортеры вдоль стены, чтобы никому не мешать, и сдала лошадей в местную конюшню для ухода, но и поставила опрятный палаточный лагерь, развернутый чуть ли не по линейке.
Дэвид стоял и в полном удивлении смотрел на все это.
– Что, друг, поражен? – спросил с довольным видом Фома.
– Совершенно непривычно, – кивнул шотландец. – Ребенком я видел гражданскую войну и войска как короля Карла I, так и парламента. Разные. И спешно собранные, и профессиональных наемников. Но такого еще ни разу не встречалось. Все так слаженно…
– Это еще что, – усмехнулся Фома. – Сейчас капитан распределит наряды да дежурства, и рота приступит к ужину. Вон, смотри, первое отделение пошло.
– Да-а-а… уж… – со вздохом произнес Дэвид, смотря за тем, как каждый солдат достает из поясного чехла странной формы небольшой котелок с крышкой и идет к странной повозке с железной печкой и парой котлов. – Не армия, а одно сплошное удивление…
– Это вы еще не видели батальонные или полковые маневры, – со знанием дела отметил Фома. – Такого порядка да слаженности нигде больше не увидеть.
– Кстати, я перед тем, как ехать сюда, пообщался с обывателями из Немецкой слободы. Они все как один говорят, что войска Петра совершенно не похожи на те, какими командует Голицын. Отчего так?
– Так то дело не хитро, – усмехнулся Фома. – Петр Алексеевич все сам выдумывает, а Василий Васильевич только на иноземное равняется. А в каком виде оно до нас доходит? Правильно, перетоптанное да с отставанием. И если во Франции тридцать-сорок лет назад все было налажено по уму и вполне на достойном уровне, то у Василия сейчас выходит вкривь да вкось и с сильным отставанием. Государь про то не раз говорил да на примерах разбирал, дескать, подражать лучшим образцам глупо, на них нужно учиться и делать свое, да не по образцу, а внося все возможные улучшения да правки с замечаниями. И тот, кто лишь подражает, всегда отстает от того, кто сам выковывает собственное будущее.
