– Но там десятки заложников! – воскликнул Трофимов, чувствуя, что ему не хватает воздуха.
– А если рванет в густонаселенном районе? Вы об этом подумали? Количество жертв возрастет в десятки раз! И это еще без учета радиоактивного заражения местности. Альфа не успевает к месту, но ваши люди уже полчаса рядом. А у вас ступор старческий! Боитесь принять решение!
– Решение будет принято, когда мы получим достаточно информации и будем готовы к штурму, – ледяным тоном ответил Трофимов, хотя все в нем клокотало от гнева. – Сейчас посылать группу на штурм – это самоубийство. Пока я начальник оперативного штаба…
– Так вы не будете им! У меня есть распоряжение директора ФСБ, одобренное президентом. Немедленно начинайте штурм!
Храмцов лукавил. Директор дал ему разрешение на штурм в случае крайней необходимости, если остальные средства будут исчерпаны. Но он и не собирался все ставить на одну лошадь. Если штурм не удастся, он вызовет авиацию. Террористы не пройдут к Уралу. Он этого не допустит. И если придется ради этого пожертвовать заложниками – они примет на себя такую ответственность.
– Я… – начал было Трофимов.
– Выполняйте! – отрезал Храмцов. – Это приказ. Об исполнении доложить.
Геннадий Михайлович машинально обтер взмокшие ладони о столешницу, и посмотрел на коллег по штабу. Они отводили глаза. Они сочувствовали ему, но каждый втайне радовался, что не ему предстоит принять это решение.
Трофимов с силой потер виски.
– Полковник Волков!
Бритый полковник подошел к нему, бесстрастно глядя в глаза. Он слышал разговор, и понимал, что его бойцов сейчас пошлют закрывать телами амбразуры. Но и не думал спорить. Умирать – это работа спецназа. Генерал и полковник несколько долгих секунд молча смотрели друг на друга.
– Отдавайте приказ на штурм, Андрей Сергеевич.
– Есть, – коротко ответил Волков.
Когда он отошел, Забелин виноватым голосом напомнил:
– Геннадий Михайлович, сейчас уже терять нечего. Думаю, стоит позвонить этому нашему омоновцу.
Проблемы выбора – идти вперед верхом или низом – для Лехи не стояло. От одного воспоминания о том, как он «путешествовал» по крышам вагонов у него сводило мышцы, и зубы сами по себе начинали отстукивать чечетку.
Один вагон он миновал легко и беспрепятственно. Следующим был купейный. Тут нужно было быть осторожнее. За закрытыми дверями купе мог притаиться враг. Межвагонные двери и двери тамбуров были открыты настежь. Сами террористы это сделали, чтобы проще было контролировать помещения.
Никифоров встал так, чтобы его самого не было видно, и с полминуты просматривал коридор. Никого. Он уже сделал, было, шаг вперед, как из одного купе показался человек. Леха с трудом подавил желание отпрянуть, и медленно отшагнул назад. Нет ничего заметнее, чем резкие движения. Даже на глазах противника можно отступить незамеченным, если сделать это аккуратно и плавно.
Широкий и чуть жирноватый бородач был одет в разгрузку на голое тело. Оружия в руках не было, но на боку в кобуре висел большой пистолет, судя по размерам – Стечкин. Одна рука бандита была перебинтована свежим белым бинтом.
По всей видимости, его поставили «охранять тылы». И времени зря этот мерзавец не терял. Выйдя из одного купе, он тут же зашел в другое. Двигался он неторопливо, даже расслабленно.
– Мародерствуешь, кот помоечный, – презрительно скривился Алексей.
Он прикинул, сколько времени бандит будет копаться в сумках. Через три минуты тот вышел, и направился в следующее купе.
– Быстро роется, профессионал, – хмыкнул Леха, на цыпочках пробежал по коридору и нырнул в одну из дверей. Осталось подождать, когда этот крохобор сам на него выйдет.
Надо было взять его без шума и порасспросить с пристрастием. Проводник рассказал много полезного, но «инсайдерская» информация всегда интереснее. Автомат выброшенного с поезда боевика Леха отложил в сторону. Несмотря на легенды обывателей, даже Калашников – вещь довольно хрупкая. Сломать его об голову бандита и снова остаться безоружным Лехе совсем не улыбалось.
Он взвесил в руке все ту же бутылку с водой. Для первого «навара» должно хватить, а добить уже руками и ногами можно.
Звонок телефона в кармане показался ему ревом пожарной сирены. Он выхватил трубку и, сам не понимая зачем, бросил ее в коридор, прямо перед своей открытой дверью.
Услышав трель мобильника, Рамзан выскочил из купе, где перекладывал содержимое «трофейного» кошелька в свои карманы, и выхватил пистолет. Через секунду он углядел на полу виновника тревоги. Трубка продолжала заливаться. Наверное, когда заложников гнали, кто-то выронил – решил Рамзан.
Любопытство и жадность победили осторожность. Он присел возле телефона, взял трубку в руки. В следующий миг что-то тяжелое со страшной силой врезалось в его стриженый затылок.
«Фанатский кистень» сработал неплохо. Получив удар по голове, боевик молча рухнул на колени. Леха прыгнул вперед, чтобы добить террориста, и чуть не поплатился за это. Пистолет, висевший до этого на поясе, почему-то оказался уже в руке бандита, да еще направленным прямо на Алексея.
Удар потряс противника, но не лишил его сознания. Еще мгновение – и он сообразит спустить курок.
Мутные глаза бандита начали проясняться. А потом вылезли из орбит, и снова замутились. Террорист захрипел, и боком повалился на пол. С удивлением Леха увидел свой кухонный нож, торчащий у боевика в груди. «Все-таки, рефлексы – хорошая вещь. Хотя, „языка“ жаль», – решил Леха, поднимая телефон.
– С кем я говорю? – раздался в трубке требовательный голос.
– А я с кем? Назовитесь! – потребовал Алексей.
– Генерал-майор Трофимов, ФСБ.
– Майор милиции Никифоров, Подмосковный ОМОН, – отчеканил Леха, чувствуя, как из-под лопаток вырастают крылья.
«Молодец, Николай! Ай, какой же ты молодец!»
«Восьмерка» накренилась, и, как коршун за змеей, заскользила в сторону поезда. Несколько минут назад они приотстали и ушли в сторону, повинуясь приказу из штаба. Видимо, террористы потребовали. Но теперь поступил другой приказ.
Подойти скрытно было невозможно. Все это время состав полз по густым бескрайним лесам, но сейчас вокруг него было пустое пространство, такое же огромное, как и все в Сибири. Быстров уведомил об этом полковника Волкова, намекнув, что через несколько минут снова начнется лес, и к поезду можно будет приблизиться фактически вплотную, не обнаруживая себя, но командир сухо подтвердил распоряжение – немедленный штурм.
Приказы не обсуждают. Никто не знает этого лучше, чем спецназ. В штабе виднее, почему приказ отдается именно в этот момент. Возможно, как раз сейчас там, внизу, гибнут люди.
Майор посмотрел на свою команду. Парни споро в последний раз проверяли снаряжение, досылали патроны в патронники, убеждались в надежности фалов и ремней, по которым им предстояло спускаться.
