– Что там? Нашли?
– Да, – вздохнул «армеец». – «Изделие» там. Я его не трогал.
– Правильно, – похвалил «коммерсант».
– Явных растяжек нет.
Он помедлил.
– Ну, чего там, не томи! – поторопил старший.
– Мишка там, – угрюмо сказал разведчик. – Мертвый.
16.
Электронная мелодия из трех нот резала мозг. Казалось, она гремит на весь вымерший вагон. Алексей зажал трубку у уха ладонью, но от этого для него она стала казаться еще громче. Эта проклятая мелодия играла уже в пятый раз, никак не давая соединения с абонентом.
– Черт! – раздраженно ругнулся Леха, и в этот момент пошли долгожданные гудки.
Один. Второй. Третий. Пятый.
– Ну, бери же трубку! – взмолился Никифоров.
– Коростелев, слушаю, – раздался в динамике мутный голос.
– Колька, ну, наконец-то! – чуть не запрыгал от радости Леха.
– Кто это?
– Я, Никифоров!
– Кто? – не понял Николай.
– Конь в пальто! – осерчал Леха. – Просыпайся, полковник! Портос это!
– Никифор, ты что ли? – Далеко в Москве Николай Коростелев сел на кровати, и потер глаза. – Блин, ты знаешь, сколько сейчас? Второй час ночи, между прочим!
– Молчи, Коля! Слушай меня внимательно! Времени очень мало.
– Ты откуда звонишь? – спросил Атос, увидев на определителе незнакомый номер с иногородним кодом.
– Да помолчи ты! – чуть не закричал шепотом Леха. – Слушай меня!
– Ну, – сдался Коля. – Говори.
– Слушай – и сразу верь, понял?! Объяснять и доказывать у меня нет ни времени, ни возможности. Я нахожусь в поезде. По всей видимости, поезд захвачен террористами. Людей согнали в середину состава. Мне удалось ускользнуть…
– Ник, послушай, – перебил Коростелев. – Ты скажи мне… Ты трезв?
Алексею показалось, что его со всего маху ударили под дых. В голове противно зазвенело, и язык присох к небу. Чтобы ответить, ему понадобилось несколько секунд. Он постарался, чтобы в голосе не проскочили его чувства.
– Коля, я не пью уже больше полугода.
– Ну, прости, просто… Ты говоришь какую-то…
– Фигню, – продолжил Никифоров. – Коля, у меня очень мало времени. Сейчас ты за секунду должен решить – ты мне веришь или нет. Если да, тогда тебе придется выслушать очень странные вещи и сделать очень странные дела. Решай. Веришь?
Жена яростно зыркнула на Николая, пробормотала что-то ругательное, и раздраженно завернулась в одеяло с головой. Николай поднялся, стараясь не скрипнуть пружинами кровати, и на цыпочках вышел с трубкой на кухню.
– Верю, – решился он.
– Поезд предположительно захвачен террористами. Поезд четыреста девяносто девять. Я ушел. Сейчас в хвосте поезда. Вагоны пустые. Все либо в середине, либо в голове поезда. Одного боевика я выбросил на ходу с крыши. Пока они, похоже, про меня не знают.
– Твою мать… – только и смог сказать Николай.
Майор Жердев подбежал к Трофимову, закатывая вечно красные «компьютерные» глаза.
– Беркут на связи, товарищ генерал.
Он явно хотел еще что-то добавить, но не решился.
Геннадий Михайлович подумал секунду, и решил не выводить сеанс связи на «громкую». Что-то ему подсказывало, что приятного в этом разговоре будет мало, и его не обязательно слышать всем членам оперативного штаба, у которых сейчас и так дел по самую макушку.
– Докладывайте, – раздался в трубке голос Храмцова, как только Трофимов представился.
– Больших изменений в обстановке пока нет, – начал Трофимов, но Храмцов тут же его перебил.
– Я уже пол-России пролетел, а у вас никаких изменений! – звенящим от сдерживаемой ярости голосом произнес он.
Трофимов до хруста сжал кулаки. Политика Храмцова прослеживалась все отчетливее – весь подготовительный период операции выдать за преступную бездеятельность регионалов, а потом принять жесткое решение, все последствия которого поставить в вину именно нерасторопным и боязливым подчиненным.
– Объект в данный момент следует через первую транзитную станцию, – ледяным тоном доложил Трофимов. – После ее прохода террористы обязались отсоединить от состава один вагон с заложниками. Группа антитеррора уже на подлете. Карантинные группы будут в квадрате через пять минут. На все транзитные станции высланы подразделения армейцев и милиции для оцепления. Железнодорожникам дана команда обеспечить беспрепятственное движение состава. Сейчас ведется работа по установлению пятидесятикилометровой санитарной зоны по ходу движения поезда.
– Личности террористов установлены?
– Предварительно есть данные на четверых подозреваемых. Но они, по всей видимости, ложные. Ибо все четверо прописаны в одном месте – в Подмосковье. И ни на одного из них нет данных в нашей картотеке.
– У вас есть какие-то каналы получения информации о положении внутри захваченного объекта?
– Пока нет. Только то, что они сами нам говорят.
– Черт знает что! – раздраженно сказал Храмцов. – Товарищ генерал-майор, вам надлежит подготовиться к радикальному решению вопроса. Дежурное звено штурмовиков готово к вылету.
– Но, товарищ генерал-лейтенант, мы еще не исчерпали возможности другого решения проблемы.
– Мы не должны пустить их к Уралу! Не говоря о том, чтобы позволить им прорваться на европейскую часть страны. Если вы боитесь, этот приказ отдам я.
– До того момента, как вы официально примете руководство оперативным штабом, вся ответственность за операцию лежит на мне. И распоряжения могу давать только я. И, думаю, в связи с угрозой ядерного взрыва, команда на уничтожение объекта может быть отдана только с ведома первого лица государства.
– Какого ядерного взрыва? – цинично усмехнулся Храмцов. – У нас есть только голые слова террористов. Никаких подтверждений. Это обычный блеф. Жду ваших докладов. Отбой.
Трофимов бросил трубку, будто она была раскаленной. Руки подрагивали от злости. Вот так вот. Угроза не подтверждена, и жизни трех сотен людей рассматривают как обычный потенциально опасный объект, который должен быть уничтожен.
– Товарищ генерал, – опасливо сказал Жердев. – Зафиксирована попытка телефонной связи с объекта.
– Что? – обернулся Трофимов.
– Из поезда кто-то кому-то звонит. Вызываемый абонент в Москве.
– Черт возьми! – разъярился Геннадий Михайлович. – Почему вы до сих пор не контролируете их связь? Бандиты спокойно общаются по телефону с кем хотят, а вы тут сопли жуете!
Жердев поспешно отошел, почесывая затылок. Подозвал своего помощника, и распорядился:
