— А вот мы сейчас этих людей и спросим, если они еще лыко вяжут. Если они в теме, то скажут. Других я к этому не подключал.
— А можно и не спрашивать, — остановил его чекист. — Я тебе сам имя этого человека назову. И даже скажу как, куда и через кого он эту женщину спрятал.
— А чего ж тогда ко мне пришел, раз умный такой и сам все знаешь? «Маски-шоу» мне обещал, а тут за помощью обратился.
— За помощью? — недоуменно спросил Михаил. — Да ты, похоже, совсем ум пропил, если думаешь, что ФСБ у бандюка помощи просить будет. Сейчас меня только скорость интересует. Ты взад скорее сдашь, чем если я контору напрягать буду. А тут каждая минута ценна. И еще вот что я тебе скажу. — Михаил поднял на Мюллера взгляд, наполненный гневом и не суливший ему ничего хорошего. — Ты знаешь, почему ты и тебе подобные до сих пор землю топчут и мерзостью ее пачкают? Да потому что руки у нас не свободны. Закон над нами. А иначе через месяц бы уже духу вашего в природе не было. И не только мраморных памятников на престижных кладбищах, а и собачьих табличек на забытом кочкарнике не осталось бы. И еще одну тайну тебе открою, раз уж на откровение пошел. В этом деле я действую неофициально. У меня тут личный интерес. Ты моих друзей своей лапой поганой зацепил. И если не сладится у нас с тобой сейчас полюбовно, я тебе такую инквизицию устрою… Бывает, когда и чекист за рамки закона может выйти. Не жди этого момента. Не советую.
Славу всего передернуло от таких речей. Он был не робкого десятка, но тут словно холодом с того света подуло. Показать слабость он не мог, но уверенности поубавилось.
— Ладно, хватит меня тут сказками страшными увещевать. Мне лишний геморрой тоже ни к чему. Так что говори, кого ты там вычислил.
— Уже лучше, — смягчился Михаил. — В тот же день, когда к тебе сын старика приходил, здесь еще один товарищ был. Он тебе машину помял. От него ветерок дует. Так что не отмазывайся, недостойно это «конкретного пацана». Ты на него поднажал, вот он и подписался тебе с этим помочь.
Мюллер вытаращился на Михаила, будто тот ему только что сообщил, что Буш — агент КГБ, а Путин по бабушке — чеченец. А через минуту начал облегченно и искренне ржать.
— Угомонись уже, — рассердился полковник. — Я тебе не Петросян, не над чем вроде так угорать.
— Еще как есть, — едва сумел остановиться Слава. — Этот… вот это чмо — это все оно затеяло? Ты, начальник, меня просто убил. В жизни бы не поверил, что из-за этого таракана такая буча поднимется, что мне воры звонить начнут и конторские на Новый год с дружественным визитом пожалуют. Куда мир катится?
— Какие воры? Слава, ты от нервов головенкой, часом, не тронулся? Чего ты лепишь?
— Какие воры — тебя не касается. Сам узнаешь, со временем, но не от меня, а от тех, кто к ним за помощью обратился. А про дело я все понял. Только не знаю, поверишь или нет. Я бы сам не факт что поверил бы. В общем, с клопом этим я дела не имел. Чмо — оно и есть чмо. Толк с бабой его вел, она там верховодит. Он мне тачилу помял и расписку на десять килобаксов дал. Они на днях приходили. Денег у нее не хватало, и попадала она на счетчик. А потом невесть откуда, этот червонец взялся в полном весе. С ней я дело закрыл. А еще через полчаса этот заморыш заявился. Не знаю уж, откуда он про дело с дачей вызнал, но за долю малую подписался мне его на блюдечке выкатить. Какими путями — я не спрашивал. Так что, начальник, тут я чист. Трясите этого фрукта. А я не при делах остаюсь. Связи у меня с ним нет, сам должен был позвонить, как все сделает. Я ж не знал, что он такую аферу затеет.
— Не при делах, говоришь? — задумчиво проговорил Михаил, быстро анализируя полученную информацию. Поверить в то, что аморфный тихушник Анатолий оказался таким мерзавцем и смог в одиночку провернуть такую операцию, было очень трудно. И тем не менее, похоже, что все обстояло именно так. Кажется, Мюллер действительно был ни при чем. Но с пустыми руками Михаил уходить не привык. — Ты, Слава, всегда при делах. Не при тех, так при других.
— Ты о чем, начальник? — насторожился Полухин.
— Я рад, что в этой истории ты не участвовал, хоть косвенно и замешан.
— Да как… — начал возмущаться Слава.
— А вот так! — отрезал Михаил. — Не было бы твоего интереса, никто бы ничего делать и не затеял. И не считали бы тебя, совершенно заслуженно, бандитом, то и беспредел творить в твою пользу этот «таракан» не удумал бы. В общем, гада этого я сам достану. Но и с тобой еще одно дельце недоделанное осталось.
— Чего еще? — буркнул Слава. Он был обижен тем, что на него пытаются повесить чужие грехи, как он считал — не по справедливости.
— Ты уже, верно, понял, что я тут за близких мне людей хлопочу?
— Ну, понял, не дурак, чай.
— Так уж оказалось, что и хозяин дачи со своей семьей — мой друг. И та женщина, которая тебе за попорченную машину заплатила, — дочь моей очень близкой подруги.
— К чему клонишь? — нахмурился Мюллер, хотя уже понял, что сейчас услышит.
— Не могу я тебе, Слава, позволить, чтоб ты моих друзей до нитки обирал. Не могу, — цокнул языком Михаил. — Так что, как ни прискорбно, но денег ты от них больше не возьмешь.
— Да ты что, начальник! — взбеленился Мюллер. — Это уж совсем не по правилам! Это мои деньги!
— Врешь, Слава, — спокойно возразил Михаил. — Твои деньги были в задатке. И ты их получил. Все остальные «начисления» — от лукавого. Их и закон не признает, и от совести они далеко лежат. Я ведь и по-другому могу сделать. Получу завтра от них заявление на вымогательство. И «приму» тебя при передаче денег. По закону приму. И посажу. У конторы сил хватит тебя всерьез упечь, если по уму за тебя взяться. Не стоит попусту с ФСБ силами меряться. Обделаешься.
— А по совести конторе у других бабки отбирать? Тачку-то мою забесплатно никто чинить не будет. Вот и выходит, что ты уже на мое кровное покусился. Не по справедливости это.
— Вот это мы с тобой сейчас и решим. Давай так сделаем. Сразу после Нового года ты отдаешь мне машину. А еще через неделю я тебе ее возвращаю в таком же состоянии, в каком она с конвейера сошла. В нашем гараже мастера получше, чем в фирменном сервисе, работают. И не встанет это тебе ни в копейку. Все затраты на мне. А не понравится — в течение месяца я тебе эту тачку пристрою к новому покупателю по цене нулевого автомобиля. Идет?
Слава пожевал нижнюю губу, раздосадованно глядя мимо Михаила, а потом махнул рукой.
— А что, у меня выбор, что ли, есть?
— Выбор всегда есть. Главное, правильно его сделать. Ты сейчас верно решил. Ты ничего не получаешь, зато ничего и не теряешь. А мог бы упереться в расчете на куш — и потерять все. Руки друг дружке жать, пожалуй, не будем, это уж совсем бы глупо смотрелось. А вот расписочку парня того мне верни. Ты ж мужик дотошный, не может быть, чтоб документа не взял.
— А ты мне тоже расписку накорябаешь, что под тачку подписался? — прищурился Слава, передавая бумагу Евгения.
