Единичный шальной выстрел. Кто стрелял? Откуда, с каких позиций? Карт не сохранилось.
По расчетам Петра, этот выстрел произвести было просто не из чего.
Возможно, в этом же ряду лежит смерть Гитлера. Материалы расследования этой авиакатастрофы до сих пор засекречены. Но тот факт, что поиски останков тел и обломков «Кондора» велись на площади десять квадратных километров, заставляет предположить, что самолет взорвался в воздухе на значительной высоте.
А вот гибель Гудериана — точно в этом ряду. Пикировщики, раздолбавшие танковую колонну под Ишимом, уже улетели, когда машина Гудериана взорвалась. Тогда решили: бомба замедленного действия… После смерти «железного лиса Гейнца» немцы еще полтора месяца тыкались упрямо и тупо в оборону сибиряков, потом навалились всей массой в самом предсказуемом направлении — вдоль железной дороги… Когда их отрезали, они просто не поверили.
И так далее… Я пролистал страницы: было полтора десятка примеров «сюжетно необоснованных» смертей видных деятелей, произошедших в некие переломные моменты истории. Некоторых имен я вообще не знал. Кто такой Мао Цзэдун? Или Манфред Гогенштауфен? То есть Петька все это пояснял и очень лаконично показывал, какие круги по воде вызвали их смерти, но здесь я мог лишь верить ему на слово: те места и времена были для меня совершенно темны и незнакомы.
Еще один раздел: массовые навязчивые идеи, мании и фобии. Здесь Петр был более краток: период, страна, содержание помешательства, вероятность рационального объяснения, воздействие на течение событий. Среди прочих три абзаца были даны курсивом: «1850-е, САСШ: внезапная нетерпимость к рабовладению при сохранении расовых предрассудков; 25–30 %: создание унитарного государства, в пр. случ. война в 1900-х гг., разделение страны».
«1916-17, Россия; тотальные пораженческие настроения; 5–7 %; падение правительства и больш. переворот».
«1970-е, Центральная и Западная Африка; ретротаксия; 10–75 %; вымирание 3/4 населения».
Я попытался вспомнить, что такое ретротаксия, не смог… и вдруг понял, что готов. Это было как кляп. Мозговой кляп. Переполнение. Конечно, оно бы и хотелось узнать, что имел в виду сей хитромудрый отрок, но… Но. Полное и окончательное «но».
Последнюю страницу я все-таки открыл, прочел резюме. Как и ожидал, ни черта не понял. Что читаете, принц? Слова, слова, слова… И ведь знакомые слова.
Известные давно. Абсолютно лишенные содержательного смысла…
Кто-то заговорил внизу. Через приоткрытую дверь слова проникали едва. Я расслышал «пора» и «время поджимает». Выключил альбом и сунул его в сумку — на самое дно.
Потирая глаза, вошла Зойка, села рядом. На ней была все та же зеленоватая растянутая майка.
— Ты только ничего такого не думай, — сказала она тихо и зло. — Ты ни на что не надейся, понял?
— Угу, — кивнул я.
Мы помолчали. Внизу о чем-то всерьез заспорили, но я уже не слушал. Я старательно пытался не смотреть на Зойку и не вдыхать ее запах.
— Я хотела… я хотела стать стервой, чтобы ты… захотел от меня отделаться… был бы счастлив, отделавшись… И это было бы правильно. И я уже совсем решила, что буду стервой. А потом поняла, что не хочу тебя обижать. Но и мучить не хочу.
Понимаешь? И я опять не знаю, как быть.
Очаровательно. Она пришла ко мне просить совета. Как тогда, год назад. Из таких идиотов, как мы, следует набивать чучела — потомству в пример. Только вот поделать с этим ничего невозможно, поскольку идиотизм неизлечим…
— Наплюй, — сказал я. — У нас не все шансы дожить даже до вечера.
Она повернула голову ко мне. Она очень красиво поворачивает голову. Я сжал зубы, чтобы не вздохнуть шумно.
— В том-то и дело, — сказала Зойка. — Так вот живешь, живешь, потом раз — и сдох… И все. Мишка, я ведь все понимаю. Я одного не понимаю — почему именно я?
За что?
— Просто мне с тобой было хорошо. Только с тобой.
— Как странно. Я ведь… обыкновенная.
Я пожал плечами. У меня было свое мнение на этот счет, но словами оно не выражалось. Хотя я много раз пытался.
— Наверное, ты слишком сложен для меня, — продолжала она. — Я ведь просто дразнила тебя тогда. А потом все зашло слишком далеко. А ты…
Наверное, нам надо было сунуться к каким-нибудь надувалам, воображающим, что им все известно о тайнах душ и писек — еще тогда, сразу. Нас бы назвали — и мы перестали бы беситься. Но Зойка рулила, а я (назло, наверное) крутил педали. И вот — получилось именно так, а не иначе.
В косяк двери — она так и стояла открытой — стукнули, и появился Валерий Михайлович.
— Проснулись? — улыбнулся он одними губами. — Христос воскрес.
— Воистину воскрес, — согласились мы. Не спорить же с очевидностью.
— Не передумали за ночь?
— Нет.
— Что ж… Тогда займемся подготовкой. Зоя Вячеславовна, я прошу прощения…
— Конечно, — сказала Зойка и встала.
Год 1991. Игорь
17.06. 0 час. 35 мин
Пушкинская набережная, дом 2, строение 9
— А дом этот тоже им принадлежит? — спросил я, оглядываясь. Холл на первом этаже, где мы сидели, был великолепен, только обивка немного пострадала.
Феликс испуганно кивнул.
— А где они зарегистрированы? Совет директоров где находится?
— В Каире.
— Тоже хороший город… — я вздохнул. — «Айфер». «Усердие». Придумали же название… Ладно, давай дальше.
Я продолжал вертеть в руках шприц-тюбик, и Феликс, как загипнотизированный, не мог оторвать от него взгляд. В тюбике, вообще-то, был промедол, но Феликсу я сказал, что — аббрутин. Дальнейших объяснений не потребовалось, он стал рассказывать все, что знал, и пока я не видел серьезных лакун в его информации.
На фирму «Айфер» Феликс набрел в прошлом году, расследуя по поручению крипо убийство петербургского инженера, подозревавшегося в коммерческом шпионаже.
Заинтересовавшись некоторыми странностями в делах фирмы, Феликс стал незаметно, но глубоко копать под нее. Выяснилось, что фирма, формально сибирско-российско-египетская, создана на деньги — весьма немалые, восемьсот миллионов золотых марок, — полученные в виде займа у банка «Стахат». Даже не размышляя о причинах такой безумной щедрости банка, останавливаешься перед другим, куда более чудесным феноменом: никто и не помышляет о возврате долга. То есть под видом займа откуда-то эти деньги были перечислены. Далее: собственно коммерческая деятельность фирмы полна тайн и мистификаций; так, например, налог ею выплачен с сумм в тридцать-пятьдесят раз меньших, чем следовало бы ожидать, исходя из видимых объемов ее оборота. Очень трудно заподозрить налоговое управление Рейха, пусть даже его египетский филиал, в некомпетентности или нечестности. Следовательно, вся — или почти вся — деятельность фирмы фиктивна, и прибыли ее берутся вроде как ниоткуда. Кое-что удалось отследить: например, внесение на счета фирмы в кабульском и пишпекском отделениях все того же банка «Стахат» анонимных взносов в размере от сотен тысяч до миллионов марок. Расходы фирмы тоже не слишком обычные: так, на счета московской городской и общероссийской канцелярий НСПР перечислены в общей сложности сто сорок миллионов марок. Еще порядка двухсот пятидесяти миллионов ушло по сложным маршрутам, но, очевидно, на те же адреса. Обратил Феликс внимание еще и на то, что в банке «Стахат» некоторые выигрышные счета пользуются особым вниманием фортуны.
