— А ты? Ведь Брендон, купаясь в Источнике держал контакт и с тобой.
— Это ещё один немаловажный момент: Источник не запечатлевает адептов. В него как бы встроена программа, которая игнорирует такой контакт и таким образом исключает появление замкнутых на себя групп адептов. К примеру, если бы Брендону удалось запечатлеть Бронвен, она стала бы его Отворяющим, и в результате возникла бы связка: Брендон — Бронвен — ты — Дана — Брендон. То есть, у каждого из вас был бы Отворяющий-адепт, чьим Отворяющим, в свою очередь, также является адепт. А это противоречит идеологии Источника. Как видишь, всё устроено так, чтобы любая последовательность Отворяющих заканчивалась на человеке, не являющимся адептом.
— Ты уже говорила об этом. Но…
— Погоди, я ещё не закончила. Итак, когда адепт вызывает Образ, Источник производит проверку наличие у него Отворяющих. Если таковые есть — один или несколько, — то всё нормально. Но если Источник не обнаружит у адепта ни одного живого Отворяющего, то немедленно убьёт его.
Не думаю, что кому-то приятно было бы узнать, что его жизнь напрямую зависит от здравия других, пусть даже близких и родных ему людей. Мне стало жутко при мысли о том, что если бы с Даной случилось несчастье, я бы погиб при первом же вызове Образа… А в следующий момент меня обожгла другая мысль: и это было бы правильно — ведь без Даны моя жизнь потеряла бы смысл…
— Да уж, точно, — сказал я. — Источник контролирует нас. Но это плохой, неправильный контроль.
— Можешь предложить что-нибудь лучше?
— Ну… Следить за состоянием психики адептов, анализировать их поступки и намерения…
— И отделять зёрна от плевел, — саркастически добавила Бренда. — Беречь агнцев и уничтожать козлищ. Это же чистой воды антропоморфизм, Артур! Даже если Источник разумен, то вряд ли он разумен по-человечески и вряд ли способен судить о людях по человеческим меркам. Откуда нам известно, чтó есть в его понимании зёрна, а что — плевела, кто для него является агнцем, а кто — козлищем? Какие у него критерии добра и зла, и существуют ли эти критерии вообще? Если Источник разумен, то он поступает мудро, не пытаясь судить нас. Он лишь устанавливает правила игры, которым мы обязаны следовать неукоснительно, и квинтэссенцию этих правил можно выразить одним чётким императивом: оставаться людьми.
— Слишком жестокие эти правила, — заметил я.
— Не нравится, не играй, — ответила Бренда. — Забудь про свой Образ и довольствуйся Формирующими. Впрочем, я уверена, что ты никогда не откажешься от Силы Источника. Сейчас меня беспокоит другое — шаткость нашего положения. После глупой выходки Даны мы все оказались в зависимости от одного человека — Дейдры. Это очень опасная ситуация, её нужно исправлять.
— Как?
— Элементарно. Каждому из нас должен обзавестись собственным Отворяющим.
Я содрогнулся:
— Бренда! Что ты говоришь?! Ты представляешь, к чему это приведёт?
— Я всё понимаю, Артур, — кивнула сестра. — Но пойми и ты, что альтернативы этому нет.
Я тяжело опустился на траву и прислонился спиной к парапету.
— Ошибаешься. Альтернатива есть — жить в постоянном страхе перед внезапной смертью.
— Это безумная альтернатива, — ответила Бренда, садясь рядом со мной. — Это кратчайший путь к паранойе.
— А то, что ты предлагаешь, чревато шизофренией. Я ещё не знаю, сколько мне потребуется Отворяющих, чтобы чувствовать себя в относительной безопасности; но точно знаю, сколько надо женщин, чтобы свести меня с ума. Двоих достаточно — Даны и Дейдры. А что уже говорить о третьей.
Бренда покачала головой:
— Ты слишком эмоционально всё воспринимаешь, братишка. Мне бы твои заботы.
Я заглянул в её глаза и увидел там боль и тоску.
— У тебя проблемы с мужчинами?
Она отвела взгляд и тихо ответила:
— Да.
— Из-за твоего бывшего мужа?
— Нет, из-за Брендона. Если я ещё раз влюблюсь, он точно сойдёт с ума.
— Но почему?
Бренда горько вздохнула:
— Ты мог бы и сам догадаться. Другие — нет, а ты мог бы. Ведь никому, кроме тебя и мамы, мы не рассказывали, как тесно связаны друг с другом.
Я застонал, мысленно ругая себя за несообразительность, и порывисто привлёк к себе Бренду.
— Бедная сестричка…
Она положила голову мне на плечо и тихо заговорила:
— Наша связь, это наше проклятие, Артур. Будучи детьми, мы видели в ней лишь позитив, никогда не знали одиночества, всегда чувствовали поддержку друг друга. А позже… позже мы поняли, что право на одиночество — великий дар, которым мы обделены. Как правило, мы можем ослаблять наш контакт до минимума, но только при условии, что держим свои эмоции в узде. Но если… если кто-то из нас…
— Да, понимаю, — сказал я. — Я помню, что с тобой творилось, когда Брендон оказался в постели с Даной.
— Вот-вот! Я чувствовала то же, что и он.
— Но тогда тебе было хорошо. Ты сама это сказала.
— Да, и в этом наше отличие. Я смирилась с мужской сущностью Брендона и нормально воспринимаю его отношения с женщинами. А он… он агрессивен и нетерпим. Всё его естество протестует против моей женственности. Достаточно мне почувствовать влечение к мужчине, как ему становится тошно. И в этом нет его вины — просто Брендон стопроцентный гомофоб, для него отвратительна сама мысль о близости с мужчиной. Он пытался бороться с этим, даже выучился на психолога… но всё напрасно. А когда я по-настоящему влюбилась… Это было в первый и единственный раз… Тогда я совершенно потеряла голову! Решила порвать с Брендоном, покинула Царство Света и вышла замуж, но… но… — Её затрясло от еле сдерживаемых рыданий.
Я крепче обнял Бренду и ласково сказал:
— Дальше не надо, солнышко. Я знаю, что с вами было. Мне рассказывали.
Несколько минут мы сидели молча. Сестра понемногу успокаивалась. А мои мысли опять обратились к Источнику.
— Бренда, — наконец отозвался я. — Здесь что-то не так.
Она высвободилась из моих объятий.
— А именно?
— Я о навязанных нам правилах игры. Не похоже, чтобы наш прадед следовал им. Если верить Бронвен, единственными Отворяющими короля Артура были его двоюродный брат Мерлин и его сводная сестра Моргауза. Мерлин не в счёт, так как он был Отворяющим справа, а вот Моргауза, как известно, умерла задолго до свержения Артура с престола — и без каких-либо фатальных для него последствий. То же самое и с Мерлином — будучи адептом Источника, он благополучно пережил обоих своих Отворяющих, ему даже удалось скрыться от гнева тогдашней Хозяйки, Вивьены.
