Впрочем, не это было главное. Пропасть между Кевином и Дейдрой углубляло ещё одно обстоятельство, жестокое в своей неумолимой объективности, неподвластное человеческой воле. Дейдра не была простой неодарённой, она была полукровкой, а это значило, что её брак с мужчиной, не обладающим колдовским Даром, скорее всего, окажется бесплодным. Но даже если случится чудо, и у неё родятся дети, то все они, как и их мать, будут полукровками и не смогут претендовать на престол. Таков был закон — принц, лишённый способностей к магии, не может стать королём…
Мрачные размышления Кевина прервало появление Дейдры. Она была одета в роскошное платье из голубого бархата с глубоким вырезом, открывавшим взору верхнюю часть упругой груди. Половина её волос была заплетена в косы, уложенные на голове в виде венка или, скорее, короны, а остальные волосы были собраны за спиной в сеточку. Её естественная красота, подчёркнутая восхитительным нарядом, производила поистине сногсшибательное впечатление.
Дейдра опустилась на скамью рядом с Кевином и укоризненно произнесла:
— Ну вот, опять хмуришься. Прошу тебя, милый, не беспокойся о будущем. У нас всё будет хорошо.
— И скольким ты это обещала? — вдруг спросил он.
Дейдра смущённо отвела взгляд, щёки её зарделись. Кевин тотчас пожалел о своих словах, которые вырвались у него совершенно непроизвольно. Конечно, он знал, что был у Дейдры далеко не первым; даже до их острова доходили слухи о любвеобильности и непостоянности королевской дочери. Но за всё время знакомства они ни разу не касались этой темы, хотя сам Кевин честно разсказал ей о двух девушках, что были у него на острове. Однако о приятелях Дейдры он слышать не хотел — боялся, что их окажется чересчур много.
— Ревнуешь? — наконец отозвалася она.
— Ещё бы, — неохотно признался он. — Ужасно ревную. Готов убить всякого, кто…
Тут Кевин осёкся, потому что Дейдра резко повернула к нему голову. В её глазах застыли боль и гнев.
— Никогда… — напряжённо произнесла она, — никогда так не говори… Не смей даже думать об этом. Понятно?
— Извини, — виновато пробормотал Кевин.
Такая болезненная реакция крайне озадачила его, но он почувствовал, что расспрашивать об этом не стоит. Не понял — а именно почувствовал. С самого начала между ними установилась какая-то невидимая, неосязаемая связь, и порой они были способны угадывать мысли друг друга. Сейчас в мыслях Дейдры была готовность немедленно встать и уйти, если Кевин вздумает продолжить этот разговор.
Некоторое время они молча смотрели на запад, где постепенно разгоралось зарево заката. А южнее, впереди по курсу корабля, из-за горизонта поднимались башни приближавшегося города.
— Хочешь знать, как мне удалось бежать от похитителей? — внезапно спросила Дейдра.
— Ну?
— Мне помог один из них. Я влюбила его в себя, вскружила ему голову, пообещала, что отец вознаградит его, если он поможет мне вернуться домой целой и невредимой, да и я в долгу не останусь. Мы бежали вместе, а потом я убила его.
— Вот как! — Кевин удивлённо приподнял бровь. — Почему?
— Мне было противно. Ты даже не представляешь… — Дейдра зябко поёжилась. — Он был хорошим шпионом, с его помощью я без труда добралась бы до границы и уже давно была бы дома. Но я не смогла заставить себя переспать с ним, это оказалось выше моих сил. Когда он полез ко мне, я выхватила его пистоль и выстрелила ему в лицо. Затем так испугалась, что вскочила на лошадь и умчалась, куда глаза глядят. По счастью, к седлу была приторочена сумка с едой, которой мне хватило ровно настолько, чтобы добраться до Лохланна. Вот правда о моём побеге — но её я не расскажу никому, даже отцу.
— Ты не совершила ничего предосудительного.
— А если бы я отдалась ему, что бы ты сказал?
— То же самое.
Дейдра покачала головой:
— По крайней мере, тогда бы я поступила честно. А так я обманула его… и убила.
— Он был врагом.
— Да, но он помог мне.
— Он участвовал в твоём похищении и сам был причиной своих бед.
— Он только выполнял приказы своего короля, а потом изменил ему, поддавшись на мои уговоры, поверив моим обещаниям.
— Ты была в отчаянном положении, — продолжал убеждать её Кевин. — Тебе не в чем себя упрекнуть.
— Так то оно так, но с другой стороны… Я же собиралась отдаться ему, правда! Я думала, что мне это будет раз плюнуть, ведь я… — Тут она осеклась и покраснела. — В общем, я поступила как нахальная шлюха, которая, получив деньги вперёд, не захотела их отрабатывать.
— М-да, — сказал Кевин. — Странный у тебя взгляд на вещи.
— Какой уж есть… — Дейдра на минуту задумалась, затем, казалось бы, без всякой связи с предыдущим произнесла: — Ты ничего не слышал про Брана Эриксона, барона Ховела…
— Нет, ничего. А кто он такой?
— Очень опасный колдун. Остерегайся его.
* * *
Когда под радостные восклицания толпы и беспорядочные завывания труб корабль пришвартовался к причалу в димилиокском порту, на его борт в сопровождении свиты празднично разодетых дворян взошли два молодых человека.
Старший из них, лет двадцати трёх, был высокий (хоть и ниже Кевина) голубоглазый шатен крепкого телосложения, с ястребиным носом, чересчур тонкими губами и непропорционально маленьким безвольным ртом. В его манерах проглядывалась скорее надменность, чем подлинная властность, а взгляд выдавал в нём серую посредственность, тщательно и тщетно скрываемую под маской неуместной горделивости. Держался он высокомерно, чуть ли не ежесекундно подчёркивая своё превосходство над остальными.
Младший был ровесник Кевина, русоволосый, среднего роста, с нескладной, немного угловатой фигурой. Он явно не производил впечатление крепыша, а лёгкие тени под глазами свидетельствовали о том, что он не отличался отменным здоровьем. Его некрасивое веснушчатое лицо, тем не менее, внушало симпатию, а серые со стальным оттенком глаза смотрели на Дейдру с затаённой нежностью.
Оба церемонно поклонились Дейдре.
— Безмерно рад видеть вас целой и невредимой, дражайшая кузина, — произнёс старший с наигранным и, как показалось Кевину, насквозь фальшивым воодушевлением.
— Хотелось бы надеяться, что радость ваша искренняя, кузен Эмрис, — холодно ответила она, всем своим видом показывая, что не верит ни единому его слову. Затем обратила свой взгляд на младшего и приветливо улыбнулась ему.
— Я счастлив, что всё обошлось, Дейдра, — сказал тот с теплотой в голосе.
Дейдра протянула ему руку, которую он галантно поцеловал.
— Вот в твоей искренности, Колин, я ничуть не сомневаюсь, — сказала она. Обращение на ты в официальной обстановке ни в коей мере не было проявлением фамильярности, оно лишь подчёркивало разницу в отношении Дейдры к своим собеседникам. Логрийские аристократы вообще редко употребляли множественное число, обращаясь к равным себе по возрасту и занимаемому положению.
