— И как теперь с Артуром? — спросила я.
— Никак. Я уже говорила, что не стану удерживать его. Пожалуй, я сама обращусь к архиепископу с ходатайством о разводе.
— Обвинишь его в супружеской измене?
— Нет. Просто потребую аннулировать наш брак на том основании, что де-факто он ещё не состоялся.
Я недоверчиво уставилась на неё:
— Да что ты говоришь?!
— Что слышала. Со дня нашего венчания мы ни разу не были близки. Каждый вечер Артур находил какой-нибудь предлог, чтобы не ложиться со мной в постель. Такой уж он убеждённый однолюб. — Дейдра помолчала, явно колеблясь, затем всё же добавила: — Боюсь, Дана не была такой принципиальной в своих отношениях с Брендоном?
Я покачала головой:
— Нет, не была…
Позади нас кто-то деликатно прокашлялся, привлекая наше внимание.
Я оглянулась и увидела в дверях библиотеки незнакомого человека, одетого в элегантный серый костюм с галстуком на золотой заколке. Был он среднего роста, худощав, русоволос. Его некрасивое, но привлекательное веснушчатое лицо мне кого-то напоминало… Да, конечно же, Бронвен — в её облике незрелой девочки-подростка.
Рядом со мной ахнула Дейдра:
— Колин! Ты?…
Гость улыбнулся — и улыбка сделала его лицо почти красивым.
— Мне можно войти?
— Да… разумеется, — сбивчиво произнесла Дейдра, вставая с кресла. — Проходи. Я… я рада тебя видеть, Колин.
— Взаимно, сестричка.
Энергичной, слегка неуклюжей походкой он приблизился к нам, поцеловал Дейдру в щеку, а меня поприветствовал вежливым кивком.
— Если не ошибаюсь, вы Бренда, сестра Артура.
— Угадали, — ответила я и сама решила блеснуть догадливостью: — А вы, должно быть, Колин, брат Бронвен?
— И бывший король Логриса. — Колин снова улыбнулся. — К вашим услугам, принцесса.
Определённо, он мне понравился. Из рассказов Артура я представляла его другим — нервным, неуравновешенным, закомплексованным. Передо мной же стоял обаятельный мужчина, уверенный в себе и, как мне показалось, довольный жизнью. Он назвал себя бывшим королём Логриса не с горечью, а с добродушной иронией — так, будто вспоминал о своих невинных детских шалостях.
Между тем Дейдра отступила от Колина на два шага и смерила его жадным взглядом.
— Ты так изменился! Где ты пропадал? Почему не давал о себе знать? Я так соскучилась по тебе.
— А я ещё больше. Многие годы не видеть тебя было для меня тяжёлым испытанием.
— Многие годы? — переспросила Дейдра.
— Мне уже за сорок, — ответил Колин. — Двадцать лет без тебя.
— Двадцать лет! Целых двадцать лет… И что же ты делал всё это время?
— Много чего. Странствовал по свету, видел разные миры, набирался ума, избавлялся от дури, совершал ошибки и на них учился. В общем, скучать не приходилось.
— Ты поддерживал связь с Бронвен?
— Постоянно. Мы даже совершили несколько совместных путешествий.
— Я не сомневалась, что Бронвен знает, где ты. А она, лгунья этакая, клятвенно уверяла, что ей ничего неизвестно.
— Прости, Дейдра, — виновато произнёс Колин. — Это я попросил её молчать. Раньше я не был готов открыться вам.
— А теперь открылся, — послышался голос Моргана. — Когда стало ясно, что я вот-вот разоблачу тебя. Но ты опоздал, дружище, сюрприза не получилось.
С этими словами Фергюсон вошёл в библиотеку и крепко пожал Колину руку.
— Ну, наконец-то! — сердечно произнёс он. — Блудный сын вернулся домой.
— Ты давно догадался, что я здесь бываю? — спросил Колин.
— Почти с самого начала.
— Но как? Слуги проболтались?
— Нет, Бронвен отлично их вышколила. Я вычислил тебя методом дедукции. Если бы за девочкой присматривали только Бронвен и Дана, она бы подолгу оставалась на попечении нянек; но при всём том в моей помощи не очень-то и нуждались. Значит, понял я, есть кто-то ещё. Кроме того, от меня всячески скрывали местонахождение «ниш» и вынуждали каждый раз совершать прогулку от трактира к усадьбе — видимо, чтобы я не нагрянул нежданно-негаданно и не застал тебя в усадьбе.
— Всё верно, — подтвердил Колин. — Проницательность тебя не подвела.
— А ты плохой мальчик, — пожурил его Морган. — Прятался от дядюшки Фергюсона.
— Дядюшка Фергюсон тоже хорош, — парировал Колин. — Предал своего друга ради портфеля первого министра.
— Ну, нетушки. Я предал не друга, а короля — это большая разница. К тому же признай, что я выгодно вложил свои тридцать серебряников.
— Не возражаю.
— А ещё, — продолжал Морган, — можешь бросить в меня камень, если сейчас ты завидуешь Артуру и хочешь оказаться на его месте.
— Отчасти всё же завидую, — сказал Колин. — Но отчасти камни не бросают. Да и завидую я вовсе не королевскому венцу Артура.
— Ты о Дане? — спросила Дейдра.
Он вздохнул:
— Да, о ней… Но не будем об этом. Кто старое помянет, тому глаз вон. Для меня это осталось в далёком прошлом. Все эти юношеские страсти, разочарования, обиды… Я принял участие в заботах Даны без какого-либо тайного умысла, а просто потому, что она моя двоюродная сестра и нуждалась в моей помощи и поддержке.
— Чем ты сейчас занимаешься? — поинтересовался Морган.
— В данный момент ничем серьёзным, кроме забот о маленькой Дейдре. Львиную долю тех двадцати лет я скоротал за первый месяц моего отсутствия в Авалоне, потом пресытился, немного остепенился и теперь уже чувствую, что перебесился. В быстром потоке времени миры какие-то неполноценные, как будто слепленные наспех. Я всё больше убеждаюсь, что настоящая история творится здесь, в окрестностях Основного Потока, а там, наверху, история только экспериментирует, делает предварительные прикидки, апробирует различные варианты своего развития и отбрасывает явно тупиковые направления.
— Многие наши исследователи считают так же, — заметила я. — Все миры с коэффициентом ускорения времени больше двадцати они называют лабораторией Творца или Вселенной в пробирке.
— Вы верите в Бога? — спросил Колин, неизвестно кого имея в виду — меня лично или всё колдовское сообщество Домов.
— Каждый по-своему, — ответила я. — Одни ищут доказательства его существования, иные — его отсутствия, а кое-кто не прочь встретиться с ним, чтобы задать ему кое-какие вопросы.
— И всё же, Колин, — отозвался Морган. — Чем ты занимаешься в свободное от исполнения обязанностей няньки время?
