Он понял, что ему хочется смотреть на Сашу, давно. Весной щенок был маленький, и она носила его на руках. Тогда она стояла с ним на руках в небольшой очереди к хлебной палатке от французской пекарни, Варя любила выпекаемый там хлеб, и он любил, поэтому встал за девушкой. Щенок ерзал, девушка – тогда он еще не знал, что ее зовут Сашей, сердито что-то шептала ему, а потом поцеловала в пушистую мордочку. Покупать хлеб со щенком на руках было неудобно, монеты из кошелька посыпались на мокрый асфальт. Илья поднял, протянул ей, она улыбнулась, поблагодарила. Когда продавщица дала ему батон, уложенный в пластиковый пакет, Саши уже не было.
Варя прилегла рядом. Он одной рукой притянул ее к себе, поцеловал в висок.
Варя – злой капризный ребенок, она без него пропадет.
В парке стоял запах скошенной травы.
– Хорошо как! – вдохнула терпкий воздух Гуля.
– Угу. – Саша наклонилась, отстегнула поводок. Тошка радостно заметался по дорожке.
– Хорошо, хоть сегодня Ксюшка не навязалась. Вот прилипла…
– Ну что ты к ней цепляешься, – возмутилась Саша. – Ты просто ревнуешь.
– Ничего я не ревную! Я хочу, чтобы у Руслана все было хорошо.
– Так у него и так все хорошо.
– Не знаю, – покачала головой Гуля. – Сомневаюсь. Они разные очень. Русланчик доверчивый, а Ксюшка вся фальшивая.
– С чего ты взяла?
– Чувствую. Лезет со своей заботой…
– Гуля, ты просто нервничаешь из-за папы, вот и говоришь всякую чушь. Ксюша ведь всегда тебе нравилась.
– Нравилась, – кивнула Гуля. – А теперь разонравилась. Они не пара.
– Почему? – удивилась Саша. – Ксюша москвичка. С высшим образованием. Красивая. Чем они не пара?
Показался пруд. Гуля уселась на ближайшую пустую лавочку, Саша села рядом.
– Я тебе говорила, что Ксюшина мать дружила с папиной двоюродной сестрой?
– Нет, – покачала головой Саша. – Ну вот видишь, у Руслана и Ксюши даже круг знакомств один, а ты говоришь – не пара.
– Я у Ксюшиных родителей фотки смотрела и на одной тетю Марину узнала. Ее убили шесть лет назад. У нее фирма была, она косметику продавала. Однажды задержалась допоздна, и какой-то гад… деньги украл и тетю убил.
– Нашли его?
– Нашли. Там при входе камера висела, он на ней засветился. Он в том же здании работал, но в другой фирме. Его опознали. А когда стали арестовывать, он в окно выпрыгнул и разбился. Деньги не нашли. Да и черт с ними.
– Кошмар!
– Кошмар. В полиции считали, что тетю ублюдок этот убивать не хотел. Не ожидал ее застать и с перепугу сильно ударил по голове. В фирме наличных обычно почти не бывало, а в тот день в сейфе большая сумма осталась. Похоже, по наводке действовал.
– Кошмар, – повторила Саша.
– Ксюшка как раз в то время у Марины курьером подрабатывала, мать ее сказала. Это летом случилось, в каникулы.
– Не придирайся к ней, – посоветовала Саша. – Руслан ее любит, и слава богу. И она его любит.
Тоша набегался, посидел рядом, потом лег, виляя хвостом.
– Угу, – хмыкнула Гуля. – Любит! Вцепилась в него, не оттащишь.
– Да ладно тебе! – улыбнулась Саша. – Ясное дело, что твой брат лучше всех на свете, любая девушка ему не пара.
С соседней лавочки доносились негромкие голоса пожилой пары, по боковой дорожке прошел мужчина, направился вдоль пруда.
Саша знала, что Илья больше не появится, но зачем-то вгляделась в мужскую фигуру. Это был не он.
Где-то вдали послышалось негромкое тявканье, Тошка сорвался, исчез за торчащими из воды камышами.
– Я догоню, – поднимаясь за собакой, бросила Гуля. – Сиди.
Встать Саша поленилась. Это ее удивляло: сидит на работе целый день, должна была бы хотеть двигаться, а подняться лишний раз неохота. Хорошо, что Тошка заставляет хоть немного ходить пешком.
– Тоша! – кричала Гуля. – Тошка!
Потом Саше казалось, что испугаться она не успела. Наверное, все-таки успела, потому что, услышав истошный собачий визг, сорвалась с лавочки и мгновенно оказалась там, где мелькало незадолго до этого голубое платье.
– Гуля! – закричала Саша.
Ей померещилось, что помимо лая она слышала женский вскрик.
– Гуля!
– Что случилось? – Старичок с соседней лавки тоже оказался рядом, тревожно заглядывая ей в лицо.
Из кустов выскочил Тошка, гавкнул, метнулся назад. Старик опередил Сашу, первым подбежал к судорожно кашляющей, сидящей на сухой траве Гуле.
– Что случилось, девушка? – Он с трудом оторвал Гулины руки от ее шеи, посмотрел на розовые пятна, проступающие над вырезом платья. – На вас напали? Кто?
– Гуля! – опустилась рядом с ней Саша. – Гуленька!
Подруга пыталась что-то сказать и не могла, только вытирала сплошным потоком текущие слезы. Пожилая женщина, спутница старика, протянула ей бутылку воды, появились какие-то люди, потом полиция. Саша не заметила, кто ее вызвал. Старичок, наверное.
Пожилая женщина совала Саше какие-то таблетки и повторяла:
– Возьмите. Я врач. Дадите ей на ночь, иначе она не заснет.
Саша взяла таблетки, сунула в карман.
Потом, уже в полиции, Гуля подписывала какие-то бумаги, а Саша стояла рядом с Тошкой на руках и боялась отойти.
Ничего толком Гуля рассказать не смогла. Бежала по дорожке, кто-то толкнул ее в кусты, зажимая рот и не давая дышать, почти сразу раздался лай, человек вскрикнул, отпустил ее и исчез. Нет, она его не разглядела, только уверена, что это мужчина. Кажется, в чем-то сером.
– Гуленька, – суетилась Саша. – Гуленька…
В полиции Гуля сразу пришла в себя, перестала плакать и трястись, на Сашину суету цыкнула «отстань», отказалась вызывать такси, а по дороге домой – как-то само собой получилось, что ночевать решили у Саши, – уговорила ее купить бутылку мартини. От снотворного, предложенного старушкой-врачом, Гуля отказалась.
26 июля, суббота
Казалось, что после случившегося заснуть будет невозможно, но заснули подруги сразу. Наверное, из-за мартини.
День опять обещал быть жарким. Саша посмотрела на синее, без единого облачка небо. Хорошее в этом году лето.
Май тоже был жарким. Рано зацвела черемуха, терпкий запах перебивал даже автомобильный уличный смог. Она пустила Тошку на газон, тянувшийся вдоль паркового забора. Раньше, когда газоны не часто стригли, здесь всегда росли одуванчики. В этом году ярких желтых цветов не было, и Саша об этом жалела. Она даже пожаловалась Гоше. Тот засмеялся, процитировал «плакала Саша, как лес вырубали», она улыбнулась, но ей стало грустно.
