– Спасибо, удачного пути.
Суда разошлись. Первой шла ладья Пафнутия. В кильватере, держа дистанцию в полсотни аршин, шло судно Михаила.
Широка Волга в низовьях! Со стремнины, с середины реки, противоположные берега едва проглядывались.
Понемногу ладья отклонялась от главного судового хода влево – Пафнутий явно не хотел промахнуться и попасть в столицу Орды.
Вдруг ладья резко вильнула, и Михаил насторожился. Это ладья обошла внезапно появившуюся отмель. Оба судна почти одновременно наполовину приспустили парус.
Отмель оказалась первой, но не последней, предвещая появление рукавов.
Ладья почти вплотную подошла к левому берегу. Ушкуй следовал за ней, как нитка за иголкой. Пафнутий затеял это плавание, вот пусть и идет первым.
Шли до вечера, потом встали на ночевку. К берегу не приставали, стояли в десятке метров от земли на якорях, опасаясь нападения. Ужинали всухомятку, поскольку вокруг голая степь и не видно деревьев. Даже если бы они задумали разжечь костер, дров взять было неоткуда.
Михаил улегся на палубу. Гребцы уже храпели, а он смотрел на звездное небо. Темнота в этих краях опускалась быстро, звезды были крупные, яркие, и положение их на небосклоне было не таким, как в Москве. Непривычно. Он нашел глазами Большую Медведицу, Полярную звезду, указывающую путь к дому.
За бортом плеснула хвостом крупная рыба. Должно быть, в этих краях рыбалка знатная, только возможности нет. Хотя можно ловить и на ходу. Только как потом уху приготовить?
За мыслями Михаил не заметил, как сморил сон.
Утром тоже завтракали всухую – сухарями, салом, сушеным мясом. А водичку пили забортную, из Волги.
Ветер сегодня был попутный, но слабее, чем вчера. Парус подняли полностью, да еще гребцы на весла сели.
Далеко в степи были видны пасущиеся стада, пастухи на конях. Ни степняки, ни тем более судовая команда интереса друг к другу не проявляли.
Ближе к вечеру стали появляться, в основном по левому борту, аулы в три-четыре глинобитных домика. Впечатление они производили убогое и угрюмое – в первую очередь из-за отсутствия окон. Уже потом Михаил узнал, что на Востоке дома ставят глухой стеной на улицу, а окна выходят во внутренний дворик.
Вокруг домов были высокие и глухие глинобитные заборы, не позволявшие заглянуть во двор.
Вечером и ладья, и ушкуй причалили на ночевку к правому берегу, где не было видно селений. А утром, едва прошли с десяток верст, показалась Астрахань, именовавшаяся Хаджи-Тарханом.
С берега их заметили, кричали что-то, размахивали руками – то ли приветствовали редкие в этих местах корабли, то ли приказывали подойти к берегу. Однако ладья шла вперёд, и Михаил держал курс за ней.
Вода в реке становилась мутной из-за взвеси песка. Потом волны стали крупнее, и Михаил увидел перед собой обширную водную гладь. Каспий! Они добрались до моря!
Ладья повернула вправо, держась в отдалении от берега, но и не удаляясь далеко. Случись шторм – будет возможность пристать.
Через несколько часов пути на берегу показалась небольшая крепость, уж больно похожая на русский острог. В землю были вкопаны бревна, виднелись ворота со сторожевой вышкой над ними.
Ладья повернула к берегу.
Михаил догнал судно и пристроился рядом.
– Пафнутий, это что?
– Острог казацкий. Надо пристать, поговорить, разузнать, что и как, да и горячего поесть не мешает, – крикнул в ответ купец.
– Откуда про казаков знаешь?
– Люди сказывали.
Они подошли к берегу, спустили парус. До земли было с полсотни метров – осторожничал Пафнутий.
Со сторожевой вышки их заметили давно. Едва корабли остановились, ворота распахнулись, и вышло несколько вооруженных людей.
От сердца у Михаила отлегло – лица встречавших их людей были европейские, одежда исконно казачья: рубахи, широкие шаровары, на ногах сапоги, а не ичиги.
– Эй, гости торговые! Вы что же к берегу не пристаете? – закричали казаки.
– Поглядеть сперва хотели – не басурмане ли? – ответствовал Пафнутий.
– Убедились? Приставайте!
Суда на веслах подошли к скромному, в два бревна причалу. Понятное дело: строительного леса нет, все бревна приходится завозить издалека.
Казаки помогли закрепить швартовы.
– Откуда будете, гости торговые?
– Из Москвы! – солидно ответил Пафнутий.
– Будьте гостями, идите в крепость.
Казаки приняли их радушно, угостили пловом, шулюмом. А накормив, принялись расспрашивать, что в свете слышно, кто с кем воюет да какой урожай? Потом поинтересовались, куда путь держат.
– Думаем, в Персию.
– За пряностями?
– Именно.
– Дело хорошее, но рисковое. Персия с османами воюет, да и между собой мира нет. А что на продажу везете?
– Воск, ткани.
– Воск нам не надобен, а сукна взяли бы немного.
– Уступим.
Утром на вышке остался караульный, а весь немногочисленный гарнизон пошел к судам.
Пафнутий и Михаил достали тюки с тканями. Казаки осмотрели, помяли их, и каждый взял себе понемногу на обновки. Расплатились мелкими серебряными монетами. Михаил такие видел впервые – как и Пафнутий. Тот попробовал деньги на зуб, а Михаил крутил в руке – на монетах была непонятная, похожая на арабскую вязь.
– Это что за деньги?
– Из Дербента – слыхал про такой? Его Тимур взял, уж почитай век назад.
– В Персии такие берут?
– Серебро да золото везде берут, – успокоили их казаки. – А у вас готового платья нет? Пообносились мы.
Купцы только руками развели.
– А сала?
– Есть немного.
– Поменяете?
– На что?
– А на что хотите. Можно на барана или на шкуры овечьи.
Михаил посмотрел на Григория. Тот вздохнул и вытащил из трюма добрый шмат сала, завернутый в холстину.
Старшина казаков схватил сало, понюхал, не удержался и ножом отхватил кусок. Пока он жевал, закатив от удовольствия глаза, другие казаки в нетерпении исходили слюной.
– Вот за сало благодарность вам огромная. Год уже не ели, скоро вкус забудем. Басурмане свиней не разводят.
В обмен на сало Михаилу принесли две хорошо выделанные овечьи шкуры. На таких было удобно лежать на досках палубы – мягко и тепло.
За торгом и разговорами пролетел день, и купцы остались на вторую ночевку. Все-таки в остроге безопаснее, и за суда с товарами спокойно.
Пока завтракали, старшина казацкий поторопил:
