Едва сняв куртку и ботинки, он сразу направился в комнату.
– Чай будешь?
– Утром. Иди ко мне!
– Руки сначала вымой.
И правда, с корабля – и сразу в койку. Непорядок!
Володя вымыл руки, заодно и умылся. Разделся донага у кровати, на которой под одеялом уже лежала Катя.
– Вы снова в городе?
– На заводе, ремонтируемся – немецкая подлодка обстреляла. Давай не будем о войне.
После бурной любовной схватки они уснули, обнявшись.
Часа через два в городе завыли сирены воздушной тревоги, и молодые проснулись. Катя сделала попытку выбраться из-под одеяла.
– Ты куда?
– Воздушная тревога, надо в бомбоубежище бежать.
– Лежи спокойно. Немцы если и прилетят, то, скорее всего, мимо пройдут, на Архангельск. Молотовск – слишком мелкая для них цель, если только судоремонтный завод…
Володя ошибся. Высоко в небе послышался заунывный вой моторов.
По случаю войны в городе соблюдали светомаскировку, и темень была полнейшая. Но с высоты было хорошо видно море, оно блестело, берег, контуры города и завода.
Завыли-засвистели первые бомбы – они и в самом деле легли в районе судостроительного завода. Раздалось несколько взрывов.
Только потом вспыхнул луч зенитного прожектора и стали стрелять зенитки – до начала бомбежки они не хотели демаскировать себя.
Громыхнуло еще несколько взрывов.
Потом все стихло. Смолк звук моторов, немцы улетели. Так далеко в тыл они залетали редко, с дальними бомбардировщиками у гитлеровцев было туго. Они, конечно, были, но их было мало. Гитлер не рассчитывал на долгую войну, уделяя все внимание фронтовой авиации – штурмовикам, истребителям, бомбардировщикам ближнего действия вроде «Юнкерса-88» или «Хейнкеля-111».
Катя и Володя стояли у окна. Далеко, в районе порта, показались проблески огня.
– Вроде горит что-то.
– Без нас есть кому тушить.
Володе не хотелось из тепла, из постели, от женщины бежать в порт.
Утром, после любовных утех, они наскоро выпили чаю с черным хлебом и разбежались: Катя в магазин, а Володя – прямиком в порт.
В порту была суматоха, ощущался запах гари и дыма.
Володя сразу кинулся к судну и почти тут же столкнулся с капитаном.
– Здравствуй, Александр. Слышал уже, что бомбили?
– Весь город видел и слышал. Судно не пострадало?
– Наше не пострадало, а вот на заводе пожар был. Правда, потушили быстро. Транспорт один пострадал сильно и подлодка, есть жертвы.
Услышав про подлодку, Володя изменился в лице, сердце екнуло. Ведь он был подводником до мозга костей, любил он лодки, это было его призванием, как у других людей летать, лечить, петь.
– Федор Савельевич, можно на подлодку поглядеть?
– Не насмотрелся еще? Едва не в каждом выходе встречаемся. Ладно, иди уж, все равно ремонт до вечера не закончится, а то и дольше.
И Владимир отправился к заводскому причалу. По пути увидел один полуразрушенный цех, где рабочие уже разбирали завалы.
У причальной стенки стояла подводная лодка.
Внешне повреждения на «малютке» были невелики. Рубка посечена осколками, вмятина на ней изрядная. Володя присмотрелся – да, и антенна сорвана.
Мимо прошел краснофлотец.
– Эй, земляк, что случилось?
– А сам не видишь? – хмуро бросил матрос.
– Да ведь это ерунда – пробоины на рубке. Лишь бы прочный корпус не пострадал.
– Ты заводской, что ли?
– Нет, матрос с «Софьи Перовской».
– Повреждения у нас на лодке и в самом деле невелики, только четырех подводников сегодня хоронить будем.
– Как же так?
– Осколками на пирсе. Лодка бункеровалась, да заводские дизель регулировали. Бомба рядом взорвалась.
– Да, беда. А как командира вашего найти?
– Он сам сюда идет, – матрос показал на мужчину средних лет в кожаном реглане.
Владимир подошел к нему:
– Здравствуйте! Примите мои самые искренние соболезнования…
– Принимаю.
Командир лодки сунул в рот папиросу, прикурил.
– Ты заводской? – спросил он.
– Нет, рулевой с «Софьи Перовской».
– Что хотел? У меня времени мало.
– На лодке служить! – выдохнул Владимир.
– Доводилось раньше? Есть специальность?
– Нет, – Владимир слукавил. А как сказать правду, если по документам он и близко к подлодкам не подходил.
– Краснофлотец? – капитан-лейтенант окинул взглядом его одежду.
– Нет.
– Насколько я знаю, все суда Севморпути мобилизованы. У тебя бронь должна быть от призыва. Как тебя взять?
– Я же не в тыл прошу отъедаться. У вас четырех членов экипажа не хватает.
– Верно, и взять их пока неоткуда. По закону положено, чтобы тебя военкомат призвал, потом учебка, чтобы ты специальность получил – электрика или торпедиста.
– Война тоже не по закону.
– Тебя же на судне в дезертиры запишут, искать будут, а мне отвечать.
Володя набрался духу: рисковать так рисковать. Он достал из кармана свои документы и протянул их командиру подлодки. Тот взял, просмотрел их и вернул.
– И дальше что?
– Я детдомовский, родни нет. Возьмите меня вместо убитого матроса и по его документам.
Володя волновался – голос осип, губы пересохли.
Командир замешкался, но ответа сразу не дал.
– Тебя же твой капитан искать будет. Был человек – и пропал. В розыск объявят.
– А вы к нему сходите, поговорите. Судно мое недалеко стоит, ремонтироваться будет.
– Ох, втягиваешь ты меня в авантюру. Как бы жалеть потом не пришлось!
Врать так врать, решил Володя.
– Я на заводе раньше работал, хорошо знаю торпедные аппараты, электрику, рулевым быть могу. Не пожалеете!
– Ты же говорил, что не плавал на подлодке?
– Не плавал, но ремонтировал и знаю устройство.
– Это меняет дело. Ладно, дальше фронта не пошлют. Пошли к твоему капитану.
Услышав, что у него хотят забрать рулевого, Федор Савельевич схватился за голову:
– Ты, Саша, побудь в коридоре, мы сами поговорим.
Володя вышел.
Разговор шел сначала спокойный, дальше – на повышенных тонах. Потом наступила тишина. Подрались они там, что ли?
