Из-за большой высоты танк обладал большим внутренним объемом, где вольготно размещались пять членов экипажа. При необходимости, эвакуируя с поля боя экипаж подбитой машины, можно было разместить внутри еще столько же. Его модификация со спаркой дизелей называлась М4А2. По основным боевым качествам танк почти не уступал советскому Т-34.
Наши танкисты воевали на «Шермане» охотно. Каждый из членов экипажа, кроме наводчика, имел вращающийся на 360° перископ, и потому обзорность экипаж имел отличную.
Броня внутри кабины покрывалась подбоем из пенорезины. Учитывая, что корпус и башня были литыми и не цементировались, броня была вязкой и при несквозном попадании не давала вторичных осколков от внутренней поверхности.
Володя положил снаряды на моторное отделение и, взобравшись на танк, поднял тяжелый броневой люк.
Темно. Он опустился в танк и начал ощупывать вокруг себя руками. Наткнувшись на переключатели, попробовал щелкнуть.
В танке загорелся свет. Во, другое дело!
Он выбрался из башни, сунул в люк оба снаряда и спустился сам.
Принципиально пушка не отличалась от множества им виденных. Американцы вообще поставляли в армию простое и безотказное вооружение, интуитивно понятное в обращении. Вот и Владимир сразу смог открыть горизонтальный клиновый затвор. Медленно продвинул в казенник снаряд. Он вошел точно. Закрыл затвор.
Теперь надо повернуть башню. Перед ним были кнопки с панелями на английском «влево» и «вправо». Он нажал, но ответа не последовало. Скорее всего, привод был электрическим или гидравлическим, и работал он при запущенном двигателе. Но сервоприводы всегда имеют резервное ручное управление. Штурвальчики и правда были, но крутились очень тяжело. Тем не менее башня стала поворачиваться.
Володя приник к прицелу, довернул башню. Прицел неплохой, ему была четко видна рубка подлодки. Но чертова сетка на прицеле! Как определить дальность по черточкам, когда и прицел, и пушку, и этот танк он видит впервые в жизни? Была не была! И он нажал на рычаг спуска.
Здорово громыхнуло, казенник отскочил назад и выплюнул дымящуюся гильзу. Не отрываясь, Владимир смотрел в прицел – куда он попадет?
Снаряд взорвался с недолетом – небольшим, метров пятьдесят, не причинив лодке никакого вреда. Но немцы засекли пушечный выстрел на корабле, и теперь все решалось секундами – кто кого?
Володя загнал в казенник второй снаряд, снова приник к прицелу. Теперь он навел перекрестье прицела на одно деление выше и нажал ручку спуска. Выстрел!
Снаряд прошел чуть выше рубки, но даром не пропал. Разрывом снесло перископ и антенну лодки, лишив ее радиосвязи и обзора. Теперь лодка не сможет выполнить атаку из-под воды, пустив торпеду по пеленгу, не оглядит зенит перед всплытием, обезопасив себя от авиации.
– Рулевой, принимай снаряды!
Войдя в азарт, Владимир забыл о старпоме. Тот все-таки выбрался из трюма, принес снаряды. И очень кстати, ведь свои Володя уже выстрелил.
Он вынырнул из люка, спустился на моторное отделение, взял из рук старпома снаряд, положил на броню, потом взял второй…
Старпом обернулся:
– Лодка!
Володя поднял голову. Подводников на ходовом мостике и у орудия видно не было. Получив неожиданно отпор со стороны гражданского тихоходного транспорта, лишившись перископа и антенны, подводники сочли за лучшее не рисковать и погрузиться.
Володя подхватил один снаряд, бросился в люк и зарядил снаряд в пушку. Приник к прицелу.
Рубка лодки медленно уходила под воду.
Владимир успел прицелиться и выпустить снаряд, но он прошел выше и взорвался за кормой лодки. А через мгновение рубка лодки скрылась под водой. Конечно, попаданием в перископ и даже в рубку лодку не потопить. Ведь самое главное – прочный корпус лодки – цело. И даже попади он в рубку два или три раза, лодка не потеряет мореходности.
Тем не менее лодку противника они повредили и заставили скрыться, уйти. И корабль остался на плаву и на ходу, хотя повреждения получил.
Володя втащил в башню второй снаряд, доставленный старпомом, и сунул его в ложе боеукладки. Теперь в экстренной ситуации им не придется бежать в трюм, искать ящики со снарядами.
Володя выбрался из танка и закрыл люк.
– Звенит в голове! – прокричал ему старпом. – Я только к танку подбежал, а ты выстрелил. Слышу плохо.
– Пройдет, рот надо было открывать!
Для того чтобы не оглохнуть при выстреле или чтобы от резкого перепада давления не полопались барабанные перепонки, артиллеристы при стрельбе открывали рты. Со стороны это, может быть, выглядело смешно, но сей нехитрый прием помогал сохранить слух. Старпом, человек сугубо гражданский, этого не знал.
– Что? – наклонился к нему старпом.
Но Володя только махнул рукой и направился на ходовой мостик. Его место – у штурвала, к тому же неизвестно, куда угодили снаряды с подлодки, и капитану могла требоваться помощь.
Мостик оказался цел, а капитан – невредим.
– Получилось все-таки? Молодцы! Я уж думал – расстреляет она нас, как в прошлый раз. Не видели, куда снаряды угодили?
– Нет, Федор Савельевич, мы сразу на мостик.
– Тогда к штурвалу, Александр. А я пойду, судно посмотрю.
Как оказалось, один снаряд взорвался в угольной яме, не причинив большого вреда. Еще один разрушил матросский кубрик, никого не убив, потому что кубрик был пуст. Снова требовался ремонт, однако не такой объемный.
Через сутки они добрались до причалов Архангельска, разгрузились – и сразу в Молотовск, на завод, для ремонта.
Володя сразу пошел к капитану:
– Можно мне на берег?
– Ты же три дня назад там был?
– Не три, а четыре. Все равно ведь на ремонте будем.
– Ладно, ступай, но завтра к вечеру чтобы был. Зазноба, что ли, появилась?
– Вроде того.
– Дело молодое, может – сладится. Иди уж.
Володя поблагодарил и пошел в город.
По причине позднего времени магазин был пуст, но Володя помнил и дом, и улицу, где жила Катя, и бодро направился туда. Постучался в дверь.
– Кто там? – Голос у Кати был испуганный.
– Да это же я, Саша!
Дверь сразу же отворилась. Катя стояла в дверном проеме в ночной рубашке и босиком, готовясь ко сну.
– Ты? Не забыл?
– Да что же, у меня такая короткая память?
– Проходи, только у меня, кроме хлеба и чая, ничего больше нет.
– Перебьюсь.
Володя шагнул через порог, закрыл за собой дверь и, обняв девушку, ощутил через тонкую рубашку ее горячее тело. Тут же нахлынуло желание.
