Может, именно за эту простоту и любовь к простым матросам его недолюбливало столичное начальство, называя, порой за глаза то боцманским, а то и матросским адмиралом. Думается, Нахимов на это не обижался. Дел у него всегда было вдосталь.
Знаменитая картина Айвазовского «Смотр Черноморского флота». Сколько в ней скрытого смысла! Вот император Николай Первый, облокотившись на фальшборт, восторженно взирает на безукоризненный строй парусных линейных кораблей. За его спиной тесной сплоченной кучкой стоят те, кому через несколько лет придется лечь в склепе Владимирского собора: Лазарев, Корнилов и Нахимов.
Белизна наполненных ветром парусов ласкает взор императора. Увы, мощь его могучего и эффектного флота призрачна. Англия и Франция уже спешно спускают на воду паровые суда. Россия отстанет всего лишь на несколько лет, но цена этого отставания будет кровавой…
В 1850 году в Новороссийской бухте встретились два черноморских фрегата – «Кулевчи» и «Кагул». На первом держал свой флаг Корнилов, на втором – Нахимов. Думаю, что настроение у обоих друзей-соперников в тот день было прекрасным, да и обстановка, видимо, позволяла расслабиться. Неизвестно, кто из них первым предложил устроить гонку, да важно ли это! Участники этой удивительной гонки спустя много времени вспоминали, что азарт у всех ее участников был небывалый.
В облаках белоснежных парусов фрегаты мчались в Севастополь. «Кулевчи» только чуть-чуть опередил «Кагул». Кто мог тогда знать, что впереди друзей – адмиралов будет ждать война и долгий бой за родной им Севастополь. Кто мог тогда знать, что смерть свою они примут в той же последовательности, в какой они мчались на всех парусах в ждущий их Севастополь: вначале Корнилов, а затем и Нахимов. Никому не дано предугадать своей судьбы…
В 1851 году после тяжелой болезни умирает Лазарев. Тело умершего в далекой Вене адмирала в Севастополь привозит младший из его наваринских учеников – Истомин. Командование Черноморским флотом переходит к престарелому адмиралу Берху, который тут же устраняется от всех дел, передав фактическое руководство всем в руки начальника штаба флота контр-адмирала Корнилова. Нахимов в это время командует флотской дивизией. Теперь именно они: Корнилов и Нахимов остаются в ответе за Черноморский флот, теперь именно по ним равняются все остальные, теперь им предстоит продолжить эстафету черноморской доблести и славы.
Эпоха Николая Первого… Время цензуры и солдатских поселений, шпицрутенов и жандармского всесилия. Огромная империя работает как единым механизм, где каждый самый мелкий чин знает свое место и свои обязанности. Но механизмам, даже самым совершенным, свойственно стареть. И вместо навсегда ушедшей эпохи «славного двенадцатого года» на Россию надвигается иная – эпоха Крымского погрома. Удивительно, но ослепленный собственным величием, Николай Первый сам провоцирует столкновение со всей Европой. Вначале он предъявит Турции требования по своему покровительству над православными подданными османской империи, а затем пришлет в Константинополь для переговоров князя Меншикова, и тот своим надменным поведением окончательно все испортит. Турки, чувствуя поддержку Лондона и Парижа, начнут упрямиться. И тогда Николай, запугивая их, двинет на Дунай армию. Так в 1853 году начнется война, вошедшая в историю под названием Крымской.
Сегодня мы забыли, но планы Англии и Франции во многом предварили знаменитый «план Барбаросса». Союзники планировали отторгнуть от России Прибалтику и Белоруссию, Причерноморье, Украину и Крым. На Кавказе они мечтали создать под протекторатом Турции независимую Черкессию.
Тогда этим планам сбыться было не суждено. На пути союзников встал Черноморский флот и Севастополь. И пав в этой неравной борьбе, они все же сумели отстоять Россию.
… А политическая обстановка в Европе с каждым днем обостряется. Турция, подстрекаемая Англией и Францией, провоцирует войну. Не теряя времени даром, Нахимов с Корниловым, демонстрируют Стамбулу боевую мощь Черноморского флота, осуществляя блестящую операцию по перевозке за один рейс из Севастополя на Кавказ целой пехотной дивизии с лошадьми и артиллерией! И сегодня историки военно-морского искусства приводят эту операцию, как классическую.
Еще несколько месяцев и происходит окончательный разрыв отношений между Оттоманской Портой и Россией. Черное море, в который уже раз, становится ареной битв между флотами двух держав. Понимая ситуацию, Корнилов и Нахимов буквально осаждают морского министра и главнокомандующего вооруженными силами юга России князя Меншикова просьбой нанести удар непосредственно по турецкой столице, захватить Босфор и лишить англичан с французами всякой возможности проникновения в черноморские воды. Для этого у флота есть все: мощные корабли и умелые капитаны, десантные войска и опыт их высадки. Но Меншиков колеблется, а когда, наконец, решается, то уже поздно. А Нахимов уже уходит во главе эскадры в боевое крейсерство. Вице-адмирал ищет неприятельский флот, ищет, что бы уничтожить его и тем самым решить исход войны. Корнилов тем временем готовит к походу остальные корабли; укрепляет береговую оборону.
Эскадра Нахимова держалась в море до полного истощения запасов воды до конца июня. «Наблюдая за Босфором, – писал один из современников, – эскадра крейсеров съела последний сухарь, тратя воду по порциям, пируя на одной солонине, сторожа денно и нощно неприятелей, не сбросивших еще своей личины, приготовляясь к должному приему их упражнениями боевыми, под зноем летнего черноморского солнца». В те дни на кораблях эскадры распевали кем-то сочиненную песню о турках-лиходеях. Едва боцманы свистали «команде песни петь и веселиться», как на «Двенадцати апостолах» заводили:
Турки наши лиходеи,
Христианских душ злодеи
За морем живут. Эх, живут!
«Апостольских» песенников подхватывали на «Ягудииле» и «Варне»:
Кораблей наших боятся,
Моряков наших страшатся:
В море не идут. Эх, не идут!
Нахимов всегда любил вникать во все мелочи. Прогуливаясь по шканцам и глядя на обучение молодых матросов, он частенько сам брал на себя обязанности учителя.
Из воспоминаний современника лейтенанта Зарудного:
«– Что за вздор-с, – говорил он (Нахимов – В. Ш.) офицерам: – Не учите их, как попугаев, пожалуйста, не мучьте и не пугайте их; не слова, а мысль им передавайте.
– Муха! – сказал Павел Степанович одному молодому матросу, имевшему глуповатое выражение лица, – чем разнится бомба от ядра?
Матрос дико посмотрел на адмирала, потом ворочал глазами во все стороны.
– Ты видал бомбу?
– Видал.
– Ну, зачем говорят, что она бомба, а не ядро? Матрос молчал.
– Ты знаешь, что такое булка?
– Знаю.
– И пирог знаешь что такое?
– Знаю.
– Ну, вот тебе: булка – ядро, а пирог – бомба. Только в нее не сыр, а порох кладут. Ну что такое бомба?
– Ядро с порохом, – отвечал матрос.
– Дельно! Дельно! Довольно с тебя на первый раз».
