Драма продолжала развиваться. От сигарет «дознаватели» перешли к старым земным пыткам: тряпка на лицо, ведро воды. Второй готовил небольшой аккумулятор. Они ничего не спрашивали, они целенаправленно ломали человека, им ничего не надо было знать.
Ольга не понимала, откуда их ненависть, жестокость: парочка просто наслаждалась своими действиями.
Венг секунду наблюдал за действом, развернувшимся на подвальном уровне, после чего выключил камеру.
– Ева, остановить запись, – приказал он.
– Запись прекращена, – мгновенно доложил сухой официальный голос.
Ольга Николаевна повернула голову и ошарашенно уставилась на спецназовца.
– Зачем? Нам понадобятся доказательства для суда.
– Не будет никакого суда, – бросил Венг, подойдя к автоматическому бару и налив полрюмки дамской водки. – И не стоит вам видеть то, что будет происходить, когда товарищ майор до них доберётся.
Молот добрался до нижнего уровня ковчега за три с половиной минуты, основная трата время пришлась на ожидание лифта. Дверь в камеру была не в пример той, что вела в кабинет директора, поэтому Мечислав ударил по замку ногой, не удосужившись определить, в какую сторону та открывается. Как и в любой тюрьме, двери здесь открывались наружу, но сила удара была такова, что она вмялась внутрь.
Охранник, сидящий в коридоре, бросился к нему, но улетел от мощного удара в грудь. Ударившись о противоположенную стену на высоте полутора метров, он сполз, оставляя густой кровавый след из расколотого черепа. Майор никого не щадил. Ещё один труп валялся возле лифта.
Молот слышал много о местном гестапо, девяносто процентов из штата он разогнал сразу после воскрешения, но его убедили, что подобный аппарат необходим, когда государство или, как в данном случае, ковчег, существует во враждебной среде.
Это вотчина Берца, это его люди, надо было сразу всех к стенке ставить и набрать своих, учить их по методикам, но скопилось много других дел: мятежи, атаки на караваны, имперцы. Поэтому он оставил всё, как есть, решив, что двадцать человек не доставят много неприятностей. Ошибся, все ошибаются, Мечислав Молотов тоже человек.
Руководство службой поручили бывшему заместителю начальника следственной службы или, как все именовали сокращённо, СС. Как оказалось, методы почти ничем не различались, аббревиатура попала в цель, хотя очень мало людей знали, чем занимаются в подвалах.
Майор ворвался в камеру раньше, чем парочка садистов, которых по ошибке назвали дознавателями, успела понять, что происходит. В нос Мечиславу ударили десятки запахов, которые можно смело объединить в один аромат – аромат ужаса и безысходности: кровь, пот, испражнения, горелая плоть, жжёной кости – это въелось в стенки, в обивку двух мягких стульев.
Пока он бежал, пытка водой кончилась, палачи приступали к самому интересному. Всё, что было раньше: избиение, сигареты, вода – служили лишь разминкой. Откуда эта парочка, явно из местных, ознакомилась с методологией земных пыток? Их учили, учили специально, скорее всего, Берц не одну ночь просидел, составляя методички.
Файру успели раздеть и распять, собирались прицепить провода от небольшого генератора к … Подобные методы пыток майор часто встречал на востоке и Кавказе. Хотя у бородатых фантазия хромала, но зверство заменяло её, а вот арабы умели развязывать языки, девствовали с выдумкой и могли дать очень быстро неплохой результат.
Дознаватели замерли, уставившись на майора. В его глазах двое крепких мужчин прочли свой приговор. Первый среагировал быстрее, чем напарник: схватил со стола небольшой молоток и запустил в голову нежданного гостя – быстро, точно, сильно. Наверное, будь на месте Молота обычный человек, получилось бы. Но не с ним.
Перехватив плотницкий инструмент в полете, майор мгновенно отправил его обратно, но не в голову, не в грудь, а в правое плечо. Сила удара была такова, что ублюдка крутануло вокруг оси, он осел на пол, крик заметался по стенам камеры, потом, найдя выбитую дверь, разнёсся по коридорам. Он орал, орал самозабвенно, и Молот получал удовольствие от криков.
Второй бухнулся на колени:
– Не убивай, мне приказали! – взмолился он, пытаясь перекричать напарника.
– Не убью, – пообещал майор и, соизмеряя силу, нанёс удар ногой в пах. – Вы у меня, суки, за всё ответите.
Когда через пять минут прибежал Гюрза с десятком штурмовиков, Молот ломал последние кости в ногах второго. Руки, ребра, таз – всё было переломано. Дознаватели больше не орали, а хрипели, и каждый двадцать секунд пытались отключиться, и майору приходилось приводить их в чувство.
– Файру в лазарет! – скомандовал Молот.
Двое штурмовиков сняли девушку с дыбы и, завернув в обрывки одежды, унесли на носилках, которые нашлись в коридоре. Те были густо измазаны кровью: очевидно, пользовались ими частенько.
– А эти? – бросив взгляд на отрубившихся экзекуторов, поинтересовался Гюрза.
– Забудь! – отмахнулся майор. – Больница им не понадобится. И вообще: выйди погулять, я не закончил!
Гюрза покачал головой:
– Нет, командир. Хватит! Не хочешь, чтобы жили, добей, но мучить их больше не позволю.
Несколько секунд Мечислав въезжал в слова приятеля.
– Хорошо, – решил он. Достав нож, быстрыми отточенными движениями добил уродов. – Тащите сюда их шефа.
Гюрза вопросительно посмотрел на товарища.
– Не беспокойся, эта тварь будет жить. Хотя все, кого пытали в этом подвале, просят меня об обратном.
Капитан сделал знак, стоящему у входа бойцу, и тот выбежал, прихватив с собой пару ребят. Из глубины коридора, где располагался кабинет главного, раздался выстрел, а потом удары в дверь, которые скоро прекратились.
– Сбежал, падла, – с грустью заметил майор. – Ладно, пошли из этих казематов. Ева, – выкладывая ноут на стол, позвал он.
Голограмма материализовалась почти мгновенно, она брезгливо посмотрела на лужу крови у своих ног, и недовольно сморщив лицо, уставилась на Молота.
– Мне нужны записи допросов, отсмотри, рассортируй по мере жестокости. Мне интересно, здесь все такие или только эта парочка?
– Я не хочу смотреть! – неожиданно взбунтовался ИИ. – Мне противно! Если бы у меня был желудок, то меня бы вывернуло наизнанку только от того, что я знаю об этом!
Гюрза и Мечислав уставились на компьютерную девушку с ошарашенным и растерянным видом. У майора не нашлось слов, словно с ним заговорила собака из старого анекдота: программа впервые в жизни отказалась выполнять порученную задачу.
– Хорошо, – решил майор, – отменяю приказ, сам займусь, а пока что всех работающих здесь рассадить по камерам. Трупы закопайте, сожгите или покормите тварей за периметром, мне плевать. Поставь здесь пару штурмовиков, пусть следят за пленными. Если из них кто-нибудь захочет повеситься или ещё как свести счёты с жизнью, не мешайте.
