Книга Солдат великой войны, страница 154. Автор книги Марк Хелприн

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Солдат великой войны»

Cтраница 154

Скоро он устал от сексуальных приключений принца Уэльского. После пятого или шестого прочтения визиты в парижский бордель возбуждали не больше, чем ежедневная прогулка в магазин скобяных товаров. Через три дня он вскрыл посылку с наклейкой: «Сюрприз: не вскрывать три дня». В посылке лежал свежий лимон. Возможно потому, что он периодически замерзал и оттаивал, вкус стал довольно странным, но Алессандро использовал его, чтобы подкислить семгу (одну банку) и две кружки чая.

В один присест он мог прочесть лишь несколько строк «Новой жизни». Они обретали магические свойства, и он видел, как они плавают в темноте под потолком, поют и кувыркаются в воздухе, словно неизвестные науке рыбы в глубинах моря.

Днем он часами просиживал на веревочном стуле, завернувшись в одеяло, прислушиваясь к редким ударам сердца. Когда их становилась меньше сорока в минуту, а конечности немели от холода, Алессандро заставлял себя двигаться. Чтобы подняться и отбросить одеяло, приходилось превозмогать боль, но Алессандро это делал и начинал медленно кружить по пещере. Сначала его шатало, но потом мышцы все больше включались в работу. Он останавливался, нагибался, шел дальше. Когда чувствовал, что вновь ожил, несколько часов делал физические упражнения, пока не начинал тяжело дышать, ему становилось жарко, его прошибал пот. Этим он восстанавливал форму. Большая высота, скудное питание и физическая нагрузка закаляли душу. Он перестал читать, но прочитанное само всплывало в сознании – иногда фразами, а то и по одному слову. К примеру, слово bellezza [78] вращалось, как сверкающее спицами колесо, останавливалось, вращалось в обратную сторону, словно женщина, которая хотела, чтобы ею восхищались. Потом призрачно улыбалось, пульсировало тошнотворным зеленым светом и взрывалось серебряными искрами, которые исчезали в черноте. Другие слова исполняли другие танцы. Иногда сталкивались перед ним в воздухе то ли в поединке, то ли соблазняя друг друга.

Вечерами после обеда он наблюдал за пламенем лампы. Когда завывания ветра усиливались, оно двигалось, словно бездна пыталась его загасить. Ветер и тьма, казалось, говорили: если только пламя сдастся и погаснет, оставив после себя лишь белый дымок, ветер наберет невероятную силу и станет безмерно холодным, засвистит миллионом флейт высоко над горами льда и утащит во мрак, туда, где у пространства нет границ, а время вечно… но огонь продолжал гореть, колыхаясь за тонким, хрупким стеклом, и освещал комнату, превращая все вокруг в золото.

* * *

Австрийцы не могли сконцентрировать силы для наступления или погреться на солнышке под открытым небом, пока Алессандро видел их из своей вырубленной в скале пещеры и направлял снаряды по входам в их тоннели и окопы. Иной раз по его наводке снаряды разносили бункеры, вскрывали тоннели, рвали людей в клочья. Понятное дело, австрийцам такое не нравилось.

В четыре часа утра звонок телефона вырвал Алессандро из глубокого сна. Он скатился с койки, нашел в темноте стол, схватил трубку.

В ухо ударил треск статических помех.

– Да?

– Алессандро? – осведомился незнакомый голос, продираясь сквозь шум.

В темноте, с одеялом на плечах, сжимая в руке трубку, еще туго соображая, Алессандро чувствовал, как его шатает.

– Что?

– Это ты?

– Это король.

– Я хотел убедиться, что еще до тебя не добрались.

– Кто?

– Облака разошлись примерно полчаса назад, и мы увидели над тобой огни.

– Надо мной?

– Да. Они, должно быть, поднялись с другой стороны.

– Ночью? – изумился Алессандро.

– Мы наблюдали за ними, но потом все затянуло облаками. Ты, наверное, захочешь подготовиться.

– Спасибо, – ответил Алессандро. – Сколько их?

– Четверо.

Алессандро задумался, прислушиваясь, пытаясь сквозь завывания ветра и треск помех уловить звук шагов на крыше или клацанье металла.

– Спасибо, – повторил он и положил трубку.

Под завывания в щелях между скалой и железными ставнями он всматривался в темноту и не видел ничего, кроме непонятных вспышек в глазах.

Он зажег лампу, пододвинул деревянный патронный ящик поближе к кровати, переставил лампу на него. Положил раскрытый томик «Новой жизни» обложкой вверх на пол неподалеку от изголовья. Потом отбросил одеяло, заправил рубашку в штаны, застегнул пряжку, надел самый толстый свитер и сел на пол, чтобы зашнуровать высокие ботинки. Пальцы двигались со скоростью веретен в прядильной машине. Никогда еще он не делал ничего так быстро, а покончив со шнурками, тут же вскочил, чтобы снять со стены револьвер и штык. Затягивая ремень, на котором висела кобура, вспомнил, что никогда не стрелял из револьвера. Потратил драгоценные секунды, чтобы достать револьвер, откинуть барабан. Шесть круглых торцов патронов, расположенных по кругу, успокоили его. От этих кругляшей зависела теперь его жизнь, точно так же, как прежде – от стальных заостренных штырьков, вбиваемых в скалу.

Он набросал на койку пустые рюкзаки. Двигаясь с невероятной скоростью, соорудил из них муляж спящего человека, лежащего на боку, лицом к стене. Не забыл и о том, что ноги должны быть у́же, чем бедра и плечи. Накрыл муляж двумя одеялами, и получилось достаточно убедительно, но в пещере не нашлось ничего, за исключением его головы, даже отдаленно напоминающего шар. Алессандро ограничился тем, что набил одежду в носок и конец выставил из-под одеяла, словно верхушку ночного колпака. Счел бы это забавным, если б располагал временем повеселиться.

Услышав, как мелкие камешки посыпались на гранитную крышу и металлический люк, он замер. Их сшибли те, кто спускался, и оставалось только надеяться, что они не обратили на это внимания.

Как можно быстрее – сердце билось в два раза чаще, чем обычно, – приставил два бревна к стене под углом, сдвинул стол в сторону, а крышку привалил к бревнам. Схватил металлический лист – его с немалым трудом затащили в пещеру, но применения так и не нашли, – и прикрыл им стол. Повесил сверху веревки и прочее подвернувшееся под руку снаряжение, схватил аптечку и оставшееся одеяло, протиснулся между получившимся навесом и стеной.

Засовывая в уши вату, вспомнил, что крышка люка закрыта на засов. Выругавшись про себя, выполз из своего убежища и отодвинул засов. Когда стоял, вскинув голову и глядя на крышку люка, услышал, как над головой на крышу опустился сапог.

Сжав зубы, с гулко бьющимся сердцем, Алессандро тихонько вернулся в бронированное убежище. Заткнул уши ватой и зажал клок между зубами. Достал из кобуры револьвер и положил перед собой, вытащил из ножен штык. Шесть выстрелов, подумал он, и четыре человека. Или он будет сохранять спокойствие и не промахнется, или придется в темноте работать штыком.

Казалось, прошла вечность, прежде чем они подняли крышку люка, – и как же медленно они ее поднимали! Стараясь почти не дышать, Алессандро наблюдал, как снег сыплется на пол, образуя маленькие горки. Увидел лицо человека, появившееся в люке. Тот тоже старался дышать как можно тише. Посмотрел на лампу, на кровать, потом отступил назад.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация