Я подумал, до чего же люди странные существа. Джонатан в одиночку живет в большом доме, а тут семья из четырех человек (и пускай двое еще совсем маленькие) ютится в маленькой квартире. Я не понимал, зачем это нужно, но такой порядок вещей казался мне несправедливым.
Пока Франческа занималась детьми, я осматривал квартиру. Я нашел две спальни: в первой стояли детские кровати, во второй – одна большая. За ними обнаружилась маленькая, но очень чистая ванная. Пол в детской комнате был усеян игрушками, а вот в другой спальне кто-то недавно прибрался. Квартира мне понравилась, но я не мог избавиться от чувства, что она слишком мала для растущей семьи.
Закончив обход, я вернулся к мальчикам, которые сидели рядышком на диване. Младший сжимал в руке печенье, и ничто в мире его больше не интересовало, а вот Алексей очень мне обрадовался. Он почесал меня за ухом, и я довольно мурлыкнул. Многие из моих котодрузей и знакомых пели дифирамбы детям, и теперь, когда меня гладили маленькие теплые ладошки, я начинал понимать почему.
В комнату вернулась Франческа.
– Можем угостить его рыбой, когда будем обедать.
Я заинтересованно поднял уши.
– А пока попрактикуйтесь на нем в английском, – со смехом предложила женщина. – И надо бы позвонить по номеру на жетоне.
Я хитро прищурился. Клэр и Джонатан так и не удосужились поменять телефон на ошейнике, и пока моему плану ничего не угрожало.
– Он будет жить с нами? – спросил Алексей.
– Нет, коханый. Мы только снимаем эту квартиру. Нам нельзя заводить животных.
«Вот так незадача! – подумал я. – Второй раз не везет. Жизнь ко мне несправедлива».
– Английский сложный, – пожаловался Алексей, когда мама ушла на кухню. – Там, где я раньше жил, я говорил по-польски. Английский тоже учил, но было тяжело.
Мальчик выглядел так, будто вот-вот расплачется. Я залез к нему на руки, и он крепко прижал меня к себе. Мне стало трудно дышать, но я терпел, сколько мог, а потом все-таки вывернулся и спрыгнул на пол. Интуиция не подвела: я снова нашел людей, которые во мне нуждались. Судя по всему, они тоже оставили родной дом, и я понимал, как им сейчас нелегко.
Мои размышления прервали липкие ручки младшего ребенка, вцепившиеся в шерсть. Нет, я был не против, но чувствовал, что потом мне придется хорошенько помыться. Прежде я нечасто общался с детьми. Когда я жил у Маргарет, к нам иногда заглядывала соседская девочка. Она играла со мной, угощала едой со своей тарелки, но этим мой опыт и ограничивался. Во время путешествия случайные знакомые не раз и не два говорили, что мне стоит подыскать семью с детьми. Они утверждали, что ребенок – это друг, с которым можно поиграть, но он еще тебя кормит и о тебе заботится. Что ж, теперь я понимал, о чем они говорили.
Конечно, я сильно привязался к Джонатану и Клэр, но, откровенно говоря, они не удовлетворяли все мои потребности. Да, они меня кормили, иногда гладили и играли со мной, но большую часть времени я был предоставлен самому себе. Я усердно гнал мысли, что беготня по хозяевам рано или поздно поставит меня в неловкое положение, поскольку верил в свой план.
Я не мог полагаться только на Клэр. Когда я присматривался к ее дому, то был уверен, что туда въедут по меньшей мере два человека. В случае с Джонатаном я вообще рассчитывал на большую семью, но никак не на ворчливого холостяка. В результате я по-прежнему с опаской смотрел в завтрашний день и не переставал искать новые дома. Квартиры 22А и 22В вполне могли стать моим дневным пристанищем, а у Клэр и Джонатана я бы оставался на ночь.
Я не сомневался, что это сработает, поэтому перекатился на спину, позволив Алексею пощекотать мне живот, а затем довольно вильнул хвостом и снова вскочил на четыре лапы. После этого мальчик придумал новую игру: я должен был прятаться под стулом и нападать на него из засады. Не понимаю, почему это так радовало мальчишек, но мне тоже нравилось, и я не возражал. Потом я притворился, что ловлю невидимую птицу, и Алексей с младшим братом чуть не лопнули от смеха.
Франческа вошла в комнату с задумчивым выражением лица.
– По этому телефону никто не отвечает, – сказала она. – Может, сменили номер, а на жетоне поменять забыли? Томаш, пора спать, – обратилась она к младшему сыну.
Франческа унесла малыша в детскую и вскоре вернулась без него. Томаш немного покапризничал, но быстро затих. Алексей что-то рисовал, облокотившись на кофейный столик; я устроился на диване. Пока я не знал, что делать дальше, но мне было хорошо.
– Так, пока Томаш спит, займемся английским.
– Хорошо, мама, – вздохнул Алексей.
– Сколько тебе лет? – начала Франческа.
Я наблюдал за ними, переводя взгляд с матери на сына.
– Шесть. А Томашу два.
– Правильно. Где ты живешь?
– В Лондоне. Мы из Польши, но она теперь далеко. – Алексей погрустнел, и я заметил, как потемнели глаза Франчески.
– Мы обязательно съездим домой, – тихо сказала она.
– Папа говорит, что теперь наш дом здесь, – ответил мальчик.
– Значит, у нас будет два дома! – подмигнула Франческа. Она изо всех сил пыталась поднять сыну настроение. Я же просто мяукнул, соглашаясь, что это хорошая идея.
– Ха, коты делают громкие звуки.
– Кота зовут Алфи.
– Ал-фи? – медленно повторил Алексей, словно пробуя мое имя на вкус. Я подумал, как это, наверное, тяжело – приехать в другую страну и учить чужой язык, когда ты и на своем-то не так давно разговаривать научился.
– Да, и я надеюсь, что он еще придет к нам в гости. – Франческа вопросительно на меня посмотрела, а я в ответ склонил голову и прищурился, намекая, что приду еще не раз.
– Мама, вдруг мне не понравится в школе? – Большие карие глаза Алексея все-таки наполнились слезами.
– Понравится, – твердо сказала Франческа. – Поначалу будет сложно, но ты справишься.
– Справлюсь, – кивнул Алексей.
– Мы все должны быть сильными, милый. У папы здесь хорошая работа, и мы будем счастливы, если постараемся.
– Я скучаю по папе, – признался мальчик.
– Сейчас ему придется много работать, но потом мы станем видеть его чаще. Он делает это для нас.
Франческа опустилась на пол рядом с сыном. Пока они говорили, Алексей нарисовал дом – не тот, в котором они жили сейчас, а большой, со множеством маленьких окошек.
– Я тоже скучаю, – прошептала Франческа, притянула мальчика к себе и взъерошила ему волосы. – Но здесь нам обязательно понравится. Просто нужно быть сильными.
Невозможно было понять, кого она пытается в этом убедить: сына или себя. Я сидел на диване, не в силах пошевелиться. Жизнь бывает жестока не только к кошкам, но и к людям. Требовалось немало мужества, чтобы не опустить руки.
