Катриона смягчилась:
– Ах, Марк… Ну конечно… Мне очень жаль – но нет.
Всем наплевать на Марка. Никто не видит, насколько хрупка и неустойчива его вновь обретенная личность. Ему это стоило таких трудов, а они все предъявляют к нему дикие требования, давят, будто он Майлз, и полагают, что он не сломается…
– Родители запретили мне звонить в особняк Форкосиганов и ходить туда, – объяснила Карин. – Потребовали, чтобы я дала им слово, иначе бы вообще не выпустили меня из дома. А потом еще подсунули мне шпика. – Она кивком указала на Марсию.
– Не шпика, а телохранителя! – возмутилась Марсия. – К тому же меня никто и не спрашивал!
– Мама с па – в особенности па – повели себя в лучших традициях Периода Изоляции. Взбеситься можно! То постоянно твердят, что тебе пора повзрослеть, а когда ты наконец взрослеешь, тут же пытаются тебя остановить. И зажать. Просто спят и видят, как бы навечно заморозить меня в двенадцатилетнем возрасте. Или засунуть обратно в маточный репликатор и закрыть крышку. – Карин закусила губу: – Только я туда уже не влезу, спасибо!
– Ну, – Катриона даже слегка развеселилась, – по крайней мере там тебе ничего не грозит. Так что твоих родителей вполне можно понять.
– Ты сама во всем виновата, – заметила Марсия. – Не взбесись ты так, предки не повели бы себя так сурово.
Карин оскорбленно промолчала.
– В такой ситуации, как правило, обе стороны ведут себя не слишком верно, – примирительно сказала Катриона. – Самый лучший способ заставить кого-то вести себя как ребенок – это обращаться с ним, как с ребенком. Мне потребовалось довольно много времени, чтобы это понять и научиться не попадать в ловушку.
– Вот именно! – обрадовалась Карин. – И как же тебе это удалось?
– На самом деле ты не можешь заставить их – кто бы «они» ни были – воспринимать тебя иначе, – медленно проговорила Катриона. – Можно потратить годы, пытаясь заставить кого-то относиться к тебе как к взрослому… Если постараешься, если будешь хорошим. Нет. Все не так. Ты должна просто… взять это сама. Заявить: «Мне очень жаль, что вы так это воспринимаете», повернуться и уйти. Но это нелегко. – Катриона посмотрела ей в глаза и внезапно улыбнулась. Карин вздрогнула. В Катрионе пугала не только сдержанность. В ней таились такие глубины, что Карин готова была поспорить: даже Майлзу не удастся вертеть ею, как он захочет.
А насколько тяжело развернуться и уйти?
– Похоже, они уже близки к тому, чтобы заставить меня выбирать между моей семьей и моим любовником. Меня это и пугает, и бесит. Почему я не могу иметь и то, и другое? Это что, слишком много – или как? А Марк? У него же чувство вины разовьется непомерное! – Она раздраженно хлопнула ладонями по столу. – А все эти чертовы деньги! Будь я на самом деле взрослой, у меня бы был собственный доход. И я могла бы уйти, и они знали бы, что я это могу, и не мучили бы меня! А так они думают, что поймали меня в ловушку.
– Ах, в эту! – кивнула Катриона. – Да. Такая ловушка очень действенна.
– Мама обвинила меня в неумении думать вперед, но это не так! Проект с жучками-маслячками – это все равно что снова оказаться в школе, подвергнуться временным лишениям с реальной перспективой последующего выигрыша! Я тщательно проштудировала расчеты Марка и Циписа. Это не схема быстрого обогащения – это схема обогащения крупного! Мама с отцом даже не представляют, насколько крупного. Они считают, что я попусту трачу время, болтаясь с Марком, но я работала, как проклятая, и знала зачем. Мой месячный заработок – акции предприятия, которое в подвале особняка Форкосиганов, а я не знаю вообще, что там сейчас происходит! – Она вцепилась побелевшими пальцами в край стола.
– От доктора Боргоса у тебя, видимо, тоже никаких известий нет? – осторожно поинтересовалась Марсия у Катрионы.
– Э… нет.
– Мне его почти даже жаль. Он так старался! Надеюсь, Майлз все же не приказал уничтожить всех его жучков?
– Майлз и не грозил уничтожить всех! – возразила Карин. – Только тех, что сбежали. И вообще, если мне чего и жаль, так это – что Майлз его не удавил! И что ты, Катриона, заставила его остановиться.
– Я?! – Катриона недоуменно улыбнулась.
– Это потому, что он всем рассказал, что ты практикующая гетеросексуалка?! – фыркнула Марсия. – Знаешь, по-моему, ты с самого начала неправильно все подала. Учитывая, какие на Бете возможности… Да если бы ты удосужилась пару раз кое на что туманно намекнуть, ма с отцом просто бы возблагодарили Бога, что ты там только с Марком путалась. Хотя у меня твой вкус до сих пор вызывает недоумение.
Чего Марсии неизвестно о моем бетанском опыте, то и не сможет мне повредить, твердо решила Карин.
– А по-моему, они бы не возблагодарили Бога, а сразу заперли бы меня в мансарде.
Марсия лишь отмахнулась и поспешила сменить тему:
– Доктора Боргоса и так уже достаточно помучили. Это нечестно! Поселили нормального человека в особняке Форкосиганов в обществе Случайных Братьев и ждут от него адекватного поведения!
– Случайных Братьев? – не поняла Катриона.
Карин, уже слышавшая эту шуточку, только скривилась.
– Хм… – смутилась Марсия. – Этот анекдот по всему городу ходит. Мне Айвен рассказал. – Катриона смотрела на нее с прежним недоумением, и Марсия нехотя пояснила: – Ну, знаешь… Толстый и Тощий.
– О! – Катриона деланно улыбнулась. Вид у нее был такой, будто она переваривает услышанное и не уверена, что ей нравится вкус.
– А ты считаешь Энрике нормальным? – поморщилась Карин.
– Ну… он хотя бы отличается от всех этих лейтенантов Фор-Я-Божий-Дар-Для-Женщин, которыми кишмя кишит Форбарр-Султан. Не пытается зажать тебя в углу и замучить армейскими байками. Просто без конца болтает о биологии. Кто знает? Возможно, из него выйдет хороший муж.
– Ага, если его жена не откажется обмазываться жучьим маслицем, чтобы заманить его в постель! – Карин изобразила пальцами антенны и пошевелила ими в сторону Марсии.
Марсия хихикнула:
– По-моему, Энрике из той породы мужчин, которым нужна хозяйственная жена, чтобы он мог сидеть в своей лаборатории по четырнадцать часов в сутки.
– Уж лучше ей взять бразды правления немедленно, – фыркнула Карин. У Энрике, конечно, есть биологическое представление о том, каким образом у кошки Царапки появляются котята, но вряд ли его это особо занимает.
– Ты считаешь, он слишком доверчив? И люди злоупотребляют его доверчивостью?
– Нет, слишком поглощен своими идеями. Хотя по сути это одно и то же.
Катриона вздохнула, глядя куда-то в пространство:
– Как бы мне хотелось иметь возможность спокойно поработать хотя бы четыре часа, чтобы никто не мешал!
– Ой, но ты ведь совсем другая! – воскликнула Марсия. – Из тех, кто вытаскивает из-за уха всякие удивительные штучки, вот. – Она оглядела крошечный тихий садик. – Обрекать тебя на ведение домашнего хозяйства – пустая трата человеческих ресурсов.
